История Франции - Марк Ферро

Появляются трудовые договоры, заключаемые в свободном порядке, — тогда их называли «договор подряда», поскольку речь шла об аренде труда на определенный срок, подобно аренде жилья: труд превратился в товар. Тем самым никто не поднимал вопроса ни о регламентации условий труда, ни о повышении жалованья — поскольку существует рынок труда, где труд продается и покупается, как и любая другая вещь.

Как писал фритредер Ричард Кобден, в Англии трудовые вопросы решались следующим образом: «Когда двое рабочих бегают за одним работодателем — зарплаты падают, когда двое работодателей бегают за одним рабочим — зарплаты растут». Так же отныне дело обстояло и во Франции.

По правде говоря, обычаи и правила внутреннего распорядка в цехах сохранились. За исключением того, что если при Старом порядке уставы для мануфактур спускала сверху центральная власть — в интересах производства, которое рассматривалось как всеобщее благо, то после Французской революции уставы стал спускать работодатель исключительно в интересах предприятия — своего предприятия. Таким образом, после вступления в силу принципов либеральной экономики положение рабочих ухудшается, причем учитывая разницу между могуществом работодателя и правами работников, это происходит не только на крупных предприятиях.

По мере развития промышленной революции XIX в., с притоком рабочих на заводы, постепенным исчезновением сельскохозяйственного производства, возрастанием доли женщин и детей среди рабочих на предприятиях, происходит коренное изменение в области труда: концентрация предприятий, которую воплощают крупные промышленники, углубляет разрыв в экономическом положении между работодателями и работниками. Восстание лионских ткачей 1830–1834 гг., ставшее первым недвусмысленным проявлением классовой борьбы, свидетельствует о возмущении работников, которое было как экономическим, так и психологическим и моральным.

Это возмущение, в основе которого лежало стремление защитить собственное достоинство, повлекло за собой множество других волнений и возмущений, в ходе которых трудящиеся осознали необходимость объединиться. Общественное мнение, в свою очередь, осознало истинное положение вещей, чему способствовало обнародование данных о материальном и моральном положении рабочих, особенно об условиях детского труда. Это идеологическое течение во Франции существует, начиная с Сен-Симона (1675–1755) и до Луи Блана (1811–1882), и с течением времени в нем появляются социалистические идеи. Но дальше всех в критике режима свободной конкуренции пошел Жан Шарль Сисмонди: он показал, какие страдания и нищету порождает свободная конкуренция, и потребовал вмешательства государства, которое должно сдерживать, направлять, адаптировать последствия нерегулируемой экономики. Он же потребовал предоставить рабочим право на объединения. Сисмонди является основоположником социального интервенционизма — теории о необходимости вмешательства государства в жизнь общества.

Так постепенно в борьбу вступают рабочие органы самоуправления (не оформленные вначале, но структурированные потом), получившие название «профсоюзы» («синдикаты»), с одной стороны, и группы предпринимателей — с другой.

Профсоюзное движение по-французски

Особенность, присущая профсоюзному движению во Франции, проявляется скорее в его месте в обществе и в его организации, чем в его природе, поскольку последняя эволюционирует примерно так же, как и в других странах Западной Европы.

Изначально речь идет об инстинктивном бунте, который вовсе не обязательно являлся следствием физических страданий. Он мог исходить из желания рабочего защитить обретенные права, которым угрожал технический процесс.

В XIX в. рабочие начинают уничтожать машины: начавшись в Англии, это движение распространилось и на другие страны. А в ХХ в. «крестовый поход» Ганди в Индии против машин вытекал из того же принципа: право на свободную жизнь во имя права на труд. На втором этапе борьбы рабочих за свои права, благодаря воображению мыслителей, обществу были предложены решения по ликвидации монополий работодателей и их крайностей. Этому способствовали как социалистические и кооперативистские идеи, так и организация рабочих в хорошо структурированные профсоюзы. Рабочий уже не стремится стать предпринимателем, теперь он выступает как работник, который торгуется о цене на свою рабочую силу — так же, как торговцы торгуются о цене на свои товары. Эти конфликты решаются путем переговоров либо путем применения насилия.

Затем возникает классовое сознание, из которого вытекают общие требования, такие, как минимальная оплата труда и сомнение в праве частной собственности (идея, согласно которой предприятия являются не самоцелью, а средством для достижения общественного интереса). Спустя столетие падение социализма в СССР и Восточной Европе снова кардинально изменило цели и задачи рабочих, борющихся за свои права, тем более что с автоматизацией производства и притоком иммигрантов структура этой социальной группы также изменилась.

Важная проблема, изложенная Жаком Жюллиаром, состоит в том, что положение рабочего класса, с точки зрения всей нации, всегда является противоречивым. «Рабочий класс интегрирован в общество в политическом смысле и в то же время занимает маргинальные позиции в социальном плане». Вслед за Бернаром Эдельманом можно добавить, что он еще и взят под контроль с юридической точки зрения.

В самом деле, совершенно ясно, что власти приманивают к себе рабочих — как граждан. В отличие от Англии и Германии технические сдвиги не происходят во Франции отдельными блоками, и поэтому здесь рабочие порывали со своими крестьянскими корнями довольно медленно. Важно отметить и то, что существование во Франции революционной буржуазии имело следствием формирование и консолидацию единого фронта, который проявил себя в ходе многих революций. Политический союз народных слоев с прогрессивно настроенной буржуазией — этого «союза левых сил» — стал постоянной составляющей политической жизни Франции, а «Общая программа левых сил» 1972 г. походила на программу социальных демократов 1849 г.: в обоих документах речь шла об увеличении числа госслужащих, о национализации, о реформе образования и об отмене смертной казни (в 1849 г. эта идея выдвигалась по политическим причинам).

Сказанное показывает — прямо или косвенно, — что в середине ХХ в. программа 1849 г. все еще не была претворена в жизнь, как того желал упомянутый «фронт». Это также объясняет тот факт, что и социалист Александр Мильеран до 1914 г., и коммунист Морис Торез в 1936 и 1945 гг., заявлявшие, что они выступают от имени рабочего движения,