Наслаждение и боль - Барбара Делински

— Конечно. Но они — не мы.

— Ты ошибаешься. Они — это и я тоже. Мы — семья. Я не могу отделить себя от семьи.

— Нет, — с нажимом в голосе сказала Аманда. — Конечно не можешь.

Он с такой силой сжал кулаки, что даже костяшки пальцев его побелели.

— Ты хочешь сказать…

— Я хочу сказать, — перебила его Аманда, — что никто из нас — ни ты, ни я — не может или не хочет избавиться полностью от своих корней. И если я иной раз говорю, как моя мать, то это не потому, что я так хочу. Понимаешь, Грэхем, это происходит автоматически. Не потому, что мне это нравится. Ты же сам отлично знаешь, какие чувства я испытываю к ней.

— Да, знаю. Но мне всегда казалось, что я знаю также, какие чувства ты испытываешь и ко мне. Ты всегда доверяла мне — по крайней мере раньше.

— Я и сейчас тебе доверяю.

— И при этом обвиняешь меня в том, что это я, мол, сделал Гретхен младенца.

С губ Аманды сорвался вздох.

— Прости. Я была очень расстроена. Попробуй посмотреть на это моими глазами. Все последние месяцы секс для нас превратился в какую-то чисто механическую работу. В тяжкую обязанность. Что ж тут удивительного, если мужчина, вынужденный пройти через подобное испытание, попробует найти утешение на стороне?

— Я — не какой-то там мужчина. Я — твой муж. И если ты допускаешь возможность, что я могу тебе изменять, то одно это для меня уже оскорбление.

— Я же уже извинилась.

— Ты хотя бы можешь представить себе, что я тогда почувствовал?

Но Аманда в эту минуту понимала одно — что сейчас именно Грэхем заставил ее чувствовать себя последней негодяйкой.

— Господи, Грэхем, может, хватит уже? Сколько можно стоять в позе оскорбленной невинности?!

Вот теперь он уже разозлился по-настоящему.

— А это ты к чему? — вспыхнул он.

— Я ведь уже извинилась. Причем даже не один раз. Сказала, что верю тебе, что мне очень жаль. А ты все никак не можешь успокоиться. Послушай, если ты и впрямь ни при чем, почему бы тебе просто не забыть об этом? В чем проблема?

Грэхем медленно выпрямился во весь рост. Взгляд его стал ледяным.

— Если?! — процедил он. — Вот даже как? Тогда я больше не желаю обсуждать это! — И прежде, чем Аманда успела что-то возразить, он пулей вылетел из кухни и грохнул дверью.

Спустя несколько минут, сидя в своем номере с чашкой горячего кофе в руке, Джорджия снова позвонила домой. На низеньком столике перед ней стоял поднос с кофейником. Она невольно улыбнулась, представив себе сцену вслед за тем, как раздался первый звонок: Томми жадно черпает ложкой шоколадные хлопья в молоке, как всегда, ни на что не обращая внимания, Эллисон, едва не подавившись тостом, с набитым ртом кидается к телефону, чтобы первой схватить трубку, и Расс, со смехом стучащий кулаком ей по спине. Интересно, что он делает, задумалась она. Наверняка, как обычно, у плиты, жарит яичницу.

— Алло? — услышала она в трубке голос мужа.

— Привет, — улыбнулась Джорджия. — Ничуть не сомневалась, что возьмешь именно ты. Итак, кто сегодня ест яичницу?

— Я. Только не подумай, что мне не пришло в голову предложить немного протеина подрастающему поколению… Нет, — это было сказано кому-то еще, — никто и не думает тебя убивать, Элли, во всяком случае, за результаты последнего теста. — Расс выслушал какое-то замечание, потом хихикнул.

— Что она сказала? — полюбопытствовала Джорджия.

— Сказала — подожди, мол, недельку. Другой тест покажет совсем другие результаты. Хитрая девчонка!

— И довольно циничная, — хмыкнула Джорджия. — Так что там случилось вчера вечером?

— Да ничего особенного…

— А Квинн?

— В основном одни разговоры.

— С Элли все в порядке?

— Конечно.

— А ты как? Хорошо провел вечер?

— А ты сомневалась? Послушай, Джорджия, разве тебе не нужно быть на утреннем совещании? — спохватился он.

— Его перенесли на полчаса. Я вполне успеваю на самолет. Но если что-то изменится, я перезвоню.

— Возможно, меня не будет дома. Генри предложил встретиться за ленчем, — Генри был редактором Расса.

— О… прости, я не знала.

— Кстати, я тоже. Он позвонил только вчера вечером. Сказал, что ему, мол, нужно срочно уехать из города, и почему бы по этому поводу не потратить энную сумму, если она все равно проходит по статье «представительские расходы». Кстати, он обожает обедать в Инн.

Ну, еще бы, подумала Джорджия, она тоже.

— Мне уже заранее завидно. Желаю хорошо провести время, дорогой. А сейчас позови мне Элли.

— Она мотает головой. Господи помилуй, она уже удрала! Почему ты не хочешь поговорить с мамой? — крикнул он ей вслед. Потом подождал немного, и Джорджия снова услышала в трубке его голос. — Говорит, что с утра у нее на голове какой-то кошмар, и ей нужно время, чтобы успеть причесаться.

— Ладно, тогда Томми.

— Извини, он сбежал еще до нее. Сорвался с места, закрыл ладонью рот и кинулся вон из кухни. Надеюсь, это не скобка снова слетела. Пойду проверю. Не могу дождаться, когда ты вернешься, милая. Удачного тебе полета.

И вот она снова одна. Тишина рухнула на нее, как крышка гроба. Джорджия неохотно положила трубку.

Карен пекла булочки к завтраку. Замесив тесто, она добавила в него чашку свежей черники — не слишком много, вздохнула она. Но причина была не в том, что чернику в это время можно было купить только «супермаркете. Просто дети ее любили, а Ли — нет. Он предпочитал булочки без всяких добавок.

Вот так! А она крепко любила их всех. Но люди, увы, не всегда получают то, что любят.

— А где рожица? — Любопытная мордочка Джули высунулась у нее из-под локтя. Она, затаив дыхание, следила за тем, как мать выкладывает на противень булочки. Уголки рта ее разочарованно опустились.

— Сегодня никаких рожиц, — буркнула Карен, — нет времени.

— У тебя последнее время ни на что нет времени!

— Как это нет? Есть. — Конечно, время у нее было — вот чего ей не хватало по-настоящему, так это терпения. Выкладывать из ягодок черники одну за другой смешные рожицы с глазами-бусинками, носом и улыбающимся до ушей ртом… нет уж, увольте!

— Когда ты в последний раз их делала? Ну-ка, скажи! — потребовала дочка. — Ладно, давай тогда я сделаю. Вон из той, которая уже готова.

— Знаешь, милая, по-моему, все сегодня торопятся. Впрочем, хорошо. Так и быть, сделай одну. — Взяв дочку за руку, Карен терпеливо помогла ей выложить ягодки поверх булочки. — Смотри, как здорово! — восхитилась она. — А теперь ешь! Не то она остынет. Эй, ребята, чем вы там занимаетесь? — одернула она близнецов, которые, воспользовавшись тем, что мать отвлеклась, шарили руками в тарелках друг у друга.

— Сравниваем чернику, — пробормотал Джаред. — Нет, ты только посмотри — у него она синее, чем моя!

— Зато твоя более крупная, — не остался в долгу Джон.

— Поаккуратней. Вы перемажетесь. Эй, вы! — прикрикнула Карен. И тут же испуганно ахнула, когда стакан с соком опрокинулся прямо на стол. Карен со вздохом взяла кухонное полотенце и принялась молча вытирать лужу. Покончив с этим, она украдкой покосилась в сторону Джорди — тот за все время так и не поднял голову от газеты. Карен заглянула ему через плечо: спортивные новости.

— Что-нибудь интересное? — полюбопытствовала она.

Он пробурчал что-то в ответ, но так неразборчиво, что она ничего не поняла.

Раздраженно фыркнув, Карен вернулась к плите. Не прошло и нескольких минут, как на кухне появился Ли. Судя по его виду — спортивного покроя рубашка, брюки цвета хаки, — он был уже готов бежать на работу. В таком виде он выглядел более модным и элегантным, чем большинство его сотрудников. Зато одного взгляда на его прическу было довольно, чтобы понять, что при всем этом Ли хочет быть членом команды и старается не выделяться на фоне остальных. Он совсем недавно высветлил волосы, так что теперь они были не столько пшеничного, сколько пепельного оттенка. Не удовлетворившись этим, Ли вдобавок густо смазал их гелем, потом пальцами тщательно придал им нужную форму и так и оставил.

— Доброе утро, доброе утро… — беззаботно прочирикал он, пробираясь за спинами детей к своему стулу. Устроившись, он аккуратно выдернул из рук Джорди спортивную газету. Тот и не думал спорить с отцом — просто молча подхватил свою тарелку, сунул ее в раковину и исчез.

Карен налила мужу кофе и с глухим стуком поставила чашку возле лежащей на столе газеты.

— Эй, ребята, положить вам еще булочек? — спросила она у близнецов, которые в ответ прочавкали что-то, отдаленно напоминающее «нет». Видимо, этим они хотели сказать, что нисколько не претендуют на оставшиеся булочки. Карен молча наполнила тарелку доверху и с грохотом поставила ее перед мужем.

— Джон, Джаред, не забудьте вымыть руки, — велела она. — Джули, пора причесываться, — напомнила Карен дочке и повела ее в ванную.