По эту сторону любви (СИ) - Олла Дез

Поэтому осталась сидеть и даже попыталась придать лицу каменное выражение. Но, разумеется, этот невыносимый всезнайка Фон Мёнерих был прав. Я по-прежнему была не готова к встрече с прошлым и согласна была бегать от него еще хоть вечность. И слова Фон Мёнериха об отсутствии на совете Двенадцати Рихарда меня заметно успокоили. И да — эта картина меня нервировала своей похожестью. Только вот там был счастливый конец. Тогда как для дочери антиквара все сложилось куда как сложнее.

— Бал по случаю очередного сбора и заседания совета Двенадцати пройдет в Хофбурге. Это официальная резиденция Герцога Фердинанда Пармского и место заседания совета. Он огромный. Там много залов, в одном из них будет проходить бал. Приглашена добрая половина города. У меня тоже есть приглашение. И, разумеется, я приглашен с дамой. Вы же окажите мне честь, Эманум Харлинсон и пойдете со мной на бал? — последний вопрос был задан шутливым тоном и явно не требовал ответа, но я ответила.

— Как я могу вам отказать Артур фон Мёнерих граф Дрез. Вы же сама галантность и очарование. А уж как вы деликатны и умны. Ах да. Еще и красивы. Все нески, наверное, у ваших ног?

— Простите, если чем-то задел вас, Эманум Харлинсон, но у меня к вам просьба. Давайте перейдем на время бала к неформальным отношениям? Будет странно, если я приведу с собой девушку и буду называть её так тяжеловесно — Эманум Харлинсон. Возможно ли, чтобы мы перешли к именам? — и он улыбнулся.

Вот и чего я взъелась?

Он говорит мне все как есть, ничего не утаивая. Может быть, пора и в самом деле высунуть голову из песка и посмотреть в лицо страхам. Братья боятся за меня и любят, поэтому стараются лишний раз не задеть мою тонкую душевную организацию. Вот только когда это вдруг она стала тонкой? Я же сильная? Надо вести себя соответственно. А то как девочка маленькая расхныкалась. И я, улыбнувшись, протянула ему руку и сказала:

— Клариса.

— Артур.

— А может и мы перейдем к именам? Я Габби. Это Себ. Акке ты и так знаешь, — не мог не влезть Габби.

Но это разрядило ситуацию, и вернуло за стол дружескую атмосферу. Вытирая Михеля от каши я услышала вопрос, про который, признаться, и забыла.

— Клариса, а как у тебя с платьем?

— Габби… Я забыла совсем, — и я пронесла ложку с кашей мимо ротика Михеля, что ему не понравилось, и он уж было приготовился зареветь, но передумал и, схватив мою руку с ложкой, сам направил её себе в рот.

— Вот. Я так и думал. Поэтому ты сейчас укладываешь Михеля на дневной сон, и мы идем в одно премилое местечко. Я присмотрел, — самодовольно изрек Габби.

— А одно из моих старых совсем не подойдет? — с ужасом представила я примерки и подгон по фигуре.

— Клари, ну о чем ты говоришь! У тебя все платья насыщенных оттенков. Синий, золото, зелёное с серебром. Это же никуда не годится! — возмутился он.

— А что не так? — все же не теряла я надежды.

— Сейчас в моде пастельные тона с оттенком пудры, — самодовольно с видом знатока произнес Габби.

— Пудры — это как? — выразил всеобщее недоумение Акке.

— Ну вот не насыщенный оранжевый, а скорее персиковый. Не синий, а перламутрово-голубой. Не коричневый, а кофе с молоком. Не красный, а чайной розы. Пудра предает оттенкам бархатистость. Нежность и утонченность, — просветили нас.

— А мне нравится, как одевается Клари. И это не нежность и утонченность, а блеклость и невзрачность, — заявил этот невозможный подросток.

— Нет, Акке. Габби прав. Мне и в самом деле стоит подобрать платье на бал. Не хочу привлекать внимание к своей персоне. Наша цель не в этом. Так что я полностью в твоем распоряжении, Габби, — и я кивнула брату, давая понять, что ценю его помощь.

— А цель у нас и в самом деле непростая. Нужно умудриться оказаться представленными Великому Князю и его жене. Потом еще напроситься на личную аудиенцию, и убедить их показать нам это яйцо. Пока задачка мне кажется невыполнимой, — фон Мёнерих явно был не в восторге от наших перспектив.

— Все так сложно? Даже на балу? — спросила я.

— У Александра строгое правило избегать лишних контактов и знакомств. Быть ему представленными мы возможно еще умудримся, но добиться того, чтобы он нас выслушали, будет сложно. Даже у отца бы, наверное, не получилось. Но с ним, безусловно, было бы проще. Но его нет, и на этом совете он не присутствует, — все так же мрачно поведал он.

— Великий Князь такой закрытый человек? — спросил Себ.

— Он осторожный, сильный, властный. На его плечах тяжелый груз ответственности. Ну и да, характер у него тяжелый. Нам нужен кто-то влиятельный из числа моих знакомых, кто бы нас представил. У меня есть трое на примете, но на месте разберёмся, — завершил разговор фон Мёнерих.

На бал мы опоздали. И нет, мое платье тут было ни при чем. Выглядела я, на мой взгляд, потрясающе. Мы с Габби выбрали приятный оттенок молочного шоколада с вкраплениями корицы. Платье было приятного теплого оттенка. Вот только рукава были не предусмотрены. Поэтому мы долго ругались с портным, который настаивал на пяти стандартных нижних юбках. А я заявила, что будет только одна. Куда я свои ножи дену, раз рукавов нет? Только под юбку, а пока я все пять задеру, меня сто раз убьют. Поэтому только одна. Габби схватился за голову от такого объяснения.

Но, на мой взгляд платье от этого только выиграло. Складок стало больше. Они красиво струились вниз, и в них поблескивал мой помандером. Да, его я тоже взяла. А Себ восполнил мне все доли в моем апельсинчике, и яд там был. И противоядие. И сонный порошок, и лезвие и даже что-то взрывоопасное. Габби хватался за голову и говорил, что я буду со своими ножами и помандером взрывоопасна. Но я настояла на своем.

И не только я