Праздничная гора - Алиса Ганиева

– Имам Ахмад говорил абсолютно другое!

– Это было раннее мнение, от которого он позже отказался. Кто признает необходимость, но не молится, – грешник, и только тот, кто отрицает необходимость, – неверующий.

– Хорошо. Я вам такой вопрос задам. Почему вы, суфисты, говорите, что шевеление пальцем при чтении ташшахуда – признак ваххабизма?

– Потому что шевеление пальцем – это просто показуха.

– Это мнение поздних ханафитов{Последователи одной из религиозно-правовых школ ислама, ученики богослова Абу Ханифы (араб.).}, которые пошли наперекор даже своему мазхабу{Школа шариатского права в исламе (араб.).}, а посланник Аллаха сказал: «Поистине указательный палец в молитве действует на шайтана сильнее, чем железо». Некоторые считают, что можно им шевелить. Другие говорят, что нельзя шевелить. Оба эти мнения правильны, иншалла!

– В хадисах имама Муслима упоминается слово «ишара», что означает «указывать, подавать знак», но не «шевелить».

– Слово «ишар» имеет еще и значение «шевелить, двигать»…

Послышался гул голосов. Бородатый продолжил:

– Вот вы защищаете тех, кто не делает намаз, а придираетесь к простому шевелению пальцем! Разве вы не знаете, что первое, к чему призывал пророк, салаллаху алайхи вассалам, это – таухид, единобожие, второе – это намаз, третье – это пост, потом – хадж, и так далее? Вы тех, кто не делает намаз, оправдываете, а тех, кто против нововведений типа мавлида{Праздник по случаю дня рождения пророка. В Дагестане – также любое важное событие в жизни верующих.}, обвиняете в нелюбви к пророку, салаллаху алайхи вассалам, то есть делаете им такфир{Отлучение от ислама (араб.).}. Как же так?

– Мавлид – больная тема у нас в Дагестане. И мы искренне не понимаем тех, кто настолько не любит пророка, что не радуется в день его рождения, кто не возносит хвалы Аллаху во время любого радостного события в своей жизни!

– Никто из вас не может привести довода в защиту мавлида, кроме того что это хорошо и радостно и наполнено якобы любовью к пророку, салаллаху алайхи вассалам. Но если это так хорошо, почему же в его времена никто не читал мавлид, и во времена его сподвижников, и во времена известных имамов-ученых? Мы не можем быть в шариатских знаниях выше, чем поколение Пророка, салаллаху алайхи вассалам, а мавлид появился аж через двести лет после смерти имама Шафии. Первый мавлид сделали фатимиды{Династия арабских халифов (909–1171), возводившая свое происхождение к Фатиме, дочери Мухаммеда.}, которые, по словам Хафиза ибн Касира, да смилуется над ним Аллах, вступали в сговор с крестоносцами, брали у них деньги и были известны своей мерзостью! Так что это опасное нововведение!

– Вы как угодно хотите оправдать свою нелюбовь к пророку, салаллаху алайхи вассалам, – отбивался тот, что в чалме. – Вы даже считаете, что родители его в аду, что родственники его обычные люди. Если бы вы любили пророка, салаллаху алайхи вассалам, то ходили бы на зиярат{Хождение к святым местам или обозначение этих святых мест (араб.).}.

– Зиярат и поклонение могилам – это многобожие, а первое и самое главное, что нам завещал пророк, салаллаху алайхи вассалам, – это таухид, единобожие. Вы же напрямую распространяете опасное идолопоклонство, возвеличиваете своих шейхов. Я даже не буду сейчас затрагивать целование рук!

– По достоверным хадисам Пророка, салаллаху алайхи вассалам, по примерам праведных сподвижников целование рук у ученых и родителей дозволено шариатом. Ибн Абидин сказал, что нет запрета целования рук алимов и благочестивых людей для получения бараката. Это сунна{Путь, дорога (араб.). Высказывания и действия пророка Мухаммада.}. Абу Дауд приводит слова Умм Абана, который утверждал, что люди из делегации Абдулькайса целовали пророку, салаллаху алайхи вассалам, руку и ногу…

Шамиль повертел головой. Сзади него уже сидели и слушали новые люди.

– Когда пойдем? – спросил он шепотом у Арипа.

– Стой, да, еще немного, – ответил Арип, поглощенно внимавший спору. – Может быть, объяснят, что творится…

– Не видишь, они просто цитатами меряются, – начал было Шамиль, но на него шикнули, и он замолк.

– Нужно держаться пути и понимания ас-Саляфу-с-Салих{Праведных предков (араб.).} и тогда у людей станет больше имана, жизнь станет справедливее, лучше, вы сами это почувствуете, – продолжал клетчатый с бородой. – Главное, что теперь распадается партия иблиса, партия тех, кто служит в госструктурах, тех, кто продает вечную жизнь за пятнадцать тысяч рублей в месяц. Таких мунафиков ждет наказание в могиле, так что пусть вас не опьяняет этот дуниял{От «дунья» – земной мир (араб.).}…

– Подобными призывами вы сами же устраиваете фитну, смуту в рядах дагестанцев, провоцируете геноцид молодых людей, – прервал его тот, что в чалме.

– Это не мы устраиваем смуту, а суфийские стукачи, пособники кяфиров и врагов ислама. Как будто вы не знаете, кто толкает нашу молодежь на активный джихад! Я не сторонник такой бойни, я за медленные реформы и внедрение истинной религии. Но и лесных можно понять. Если среди полицейских, этих куфрохранителей, оказывается один хороший, иманистый человек, который начинает бороться против взяток, бюрократии, что с ним делают? Увольняют! Он остается без работы и тоже уходит в лес. Даже полиция уходит в лес! Но теперь это, иншалла, прекратится, кяфиры признали свое идеологическое поражение и отгородились от нас в панике…

– Я пошел, – сказал Шамиль Арипу и стал осторожно пробираться к выходу.

Арип вышел вслед за ним.

– Ты что, Шома? – спросил он, снимая тюбетейку и возвращая ее служителю мечети.

– Да заладили одно и то же. Я этих разговоров вот так наслушался. – Шамиль рубанул себя по шее ребром ладони.

– А может, сейчас действительно люди изменятся? Теперь новое государство будет защищать не капитал, а истину, справедливость и мораль.

– Ты в это веришь?

– Ну, по крайней мере, мы избавимся от пропаганды глупости, от бессмысленных сериалов, от боевиков с трупами, от развратных реалити-шоу. Это прочистит мозги.

– Арип, чистка мозгов продолжится, только по-другому. На море теперь будешь только в длинных штанах купаться, а на свадьбах не будет ни музыки, ни танцев! Ты-то хоть глупости не пищи! – разозлился Шамиль.

– Успокойся, да, – удивился Арип. – Я все это в шутку говорю, тебя разыгрываю.

– Такие шутки мне всю печенку съели уже, отвечаю, – выпалил Шамиль и, широко расставив руки, с наслаждением потянулся.

Только Арип и Шамиль двинулись дальше, как за спинами их во дворике под плакучими ивами началась возня и кто-то закричал:

– Кто здесь хIайван?

Побежали назад и увидели, как стоящий посреди высыпавших из мечети человек лет сорока в зеленой расшитой тюбетейке напирает на краснощекого небритого детину в дешевой футболке с изображением задранного кверху указательного пальца на груди.

– Ты мне тут про ширк{Многобожие (араб.).} не выступай, я сам знаю, что такое ширк! – чеканил тот, что в тюбетейке. – Только и умеете, астауперулла, обвинять нас в многобожии! На себя посмотрите, харамщики!

– Продажные кяфиры вы! Язычники! – отрывисто строчил детина под одобрительное улюлюканье приятелей. – Предатели веры! Пляшете, как обезьяны, и скоро будете гореть в аду вместе с муртадами и джахилями!{Грубияны, дикари, невежды, отступники от мусульманской веры (араб.).} Сколько вы от них рублей получили?

– Астауперулла, этот заблудший баран мне что-то про деньги бекает! Вы сколько от бизнесменов получали? Говори! А кто, кто им флешки подкидывал с угрозами? Кто телефонную вышку взорвать грозится? Кто продавцов терроризирует? Мы, что ли? Ваххабитские ослы! – плюнул человек в тюбетейке.

Тут толпа двинулась, качнулась, детина с приятелями полез к обидчику прямо через чужие головы, Шамиля хлестнуло полами чьего-то пиджака, кто-то заорал:

– Тормози, ле-е-е!

Выбежал мулла с призывом остановиться, но его уже не слышали и лупили кулаками, не глядя куда. Несколько выстрелов хлопнуло прямо под ухом у Шамиля, сцепленный клубок слегка разомкнулся, и, выбравшись из связки тел, Шамиль заметил лежащее на обочине круглое тело. Он обернулся к дерущимся и выкрикнул:

– Стойте, да! Вы в человека попали!

Арип бросил оттаскивать какого-то свирепого бородача от вертлявого худосочного мужчины с четками и тоже подбежал к лежавшему.

– Полицейские не приедут, по домам прячутся, – уверенно бормотнул мужчина, задиравший вначале детину. Тюбетейку свою он потерял в драке и теперь держался за щеку.

Лежавший раскинул полненькие руки и, закатив бездвижные глаза, бессмысленно улыбался. На пухлом его лице торчала желтая бородавка.

10

Махмуд Тагирович первым делом отнес дописанную поэму своему знакомому редактору. Правда, главной целью его была не поэма даже, а толстенький манускрипт, отпечатанный на струйном принтере и уложенный в старую папку с белыми завязками. Это был давно начатый роман Махмуда Тагировича о жизни горцев до Октябрьской революции.