Ожерелье королевы - Тереза Эджертон

День тянулся неспешно, за ним наступил следующий. Четвертый и пятый дни оказались такими бесконечными, что он перестал вообще замечать время. Шторм продолжался. Время от времени входил Перис с тарелкой неаппетитной жирной еды, которую Люку приходилось есть, либо с тазиком мыльной воды. В таких случаях Люк устало смотрел на слугу, чье лицо приобрело зеленоватый оттенок, а руки дрожали так, что вода для бритья едва не выплескивалась из тазика. Люк решил не доверять Перису блестящую обоюдоострую бритву и стал бриться самостоятельно.

Пока Люк соскабливал щетину со своего лица, Перис рассказывал, что он узнал об остальных пассажирах. Их было трое.

— Не такие благородные джентльмены, как вы, мастер Люк, но вполне порядочные с виду торговцы, направляются на юг по делам. — Он аккуратно сложил руки на животе, прижав их к бледно-коричневому камзолу. — И, верите ли, небольшая компания гоблинов, два или три маленьких олуха и еще один, почти как человек, только руки-ноги у него торчат как попало.

Люк отвернулся от зеркальца для бритья, глаза его загорелись неожиданным интересом. Более высокородные гоблины, гранты и горбачи, по слухам, были чрезвычайно умны, не говоря уже о том, что иногда они жили практически вечно. Поговорить с существом, которое ходит по земле уже шесть или семь сотен лет, всегда было для Люка заветной мечтой.

— Как ты думаешь, это грант?

Слуга громко шмыгнул носом и умудрился принять надменный вид, несмотря на оригинальный цвет лица.

— Откуда мне знать, мастер Люк? Я сам его не видел, да и не особо хочу. И говорят, что они всей толпой спрятались в каюту еще поменьше этой, и с тех пор их никто не видел.

Все надежды Люка мгновенно угасли. Вряд ли грант выйдет погулять. В тех редких случаях, когда гоблины отправлялись в путешествие по морю, они, как известно, проводили все время, забившись в самую водонепроницаемую каюту на корабле.

— Жаль, — сказал он со вздохом, споласкивая бритву в мыльной воде. — Возможность обменяться мнениями с грантом неплохо помогла бы скоротать это бесконечное путешествие.

Проснувшись однажды утром, он никак не мог понять, который час. Было до странности тихо. Корабль больше не брыкался и не зарывался носом, а только мягко покачивался, помп слышно не было. И вообще ничего не было слышно, кроме глухого поскрипывания, мягкого плеска волн по ту сторону стены и капель воды, стекающей с мачт на палубу.

Зевнув и потянувшись, Люк сел на кровати. Пошарив в кармане пижамы из рубчатого атласа, он нашел часы и посмотрел на них. Полночь или полдень? Он попытался вспомнить, когда же улегся на эту койку. «Полдень», — решил Люк, снова широко зевая. В любом случае, ему до смерти надоела сырая каюта и очень хотелось выйти на палубу.

Он самостоятельно натянул камзол, расправил кружевной шейный платок и перевязал лентой волосы. Результат, отразившийся в зеркале для бритья, его совсем не удовлетворил. Шейный платок болтался слишком свободно, а один из бархатных рукавов пересекала глубокая морщина. Перис, несомненно, будет в ужасе. Но нечего было слуге пропадать куда-то, когда он так нужен. Люк был преисполнен намерения взглянуть на небо и глотнуть свежего воздуха.

Едва выбравшись в коридор, он оказался по щиколотку в воде, причем она продолжала литься в люк над лестницей, ведущей на верхнюю палубу. Подозвав проходившего матроса, он спросил про погоду.

— Ветер и море успокоились, но дождь еще идет, и такой, будто хляби небесные разверзлись. Все джентльмены приглашены в каюту капитана на небольшое угощение. Может быть, вы захотите к ним присоединиться?

— Может быть, — ответил Люк. Матрос указал ему на дверь в другом конце коридора и сгинул по своим делам где-то в недрах корабля.

Люк дошел еще только до середины коридора, когда дверь каюты открылась, появилась и вновь исчезла полоска света. Темная фигура в длинном черном плаще, в черной шляпе с высокой тульей и широкими жесткими полями вышла в коридор и направилась в сторону Люка. Тот посторонился, чтобы дать дорогу, и незнакомец кивнул, проходя мимо.

Это был высокий худой человек с бесстрастным выражением лица, и что-то зловещее было в непроглядной черноте его одежды. Люк с любопытством наблюдал, как он взбирается по мокрой лестнице, хватаясь сильными руками за ступени, и быстро поднимается на палубу, где все еще штормило.

Как только незнакомец исчез из виду, Люк направился в каюту капитана. Там он нашел трех остальных пассажиров, которые подходили под описание слуги — «приличные торговцы»; они собрались за небольшим круглым столом, попивая капитанское вино. По приглашению остальных, Люк наполнил свой стакан из пыльной зеленой бутыли. Осторожно хлебнув, он объявил вино сносным.

И хотя он легко разговорился с остальными пассажирами, мысли его все еще крутились вокруг зловещего незнакомца. Не матрос, не офицер и явно не слуга одного из присутствующих в каюте господ. Несмотря на скромные манеры незнакомца, его плащ был для этого слишком хорошего покроя и сшит из слишком дорогой ткани. Перис не упоминал об этом человеке. И почему он решил в одиночку спорить с бурей, когда здесь, внизу, было тепло и собралась хорошая компания?

Наконец Люк не мог больше сдерживать своего любопытства и спросил, не знает ли кто-нибудь человека, который как раз выходил, когда он пришел.

— Вы имеете в виду этого левеллера? — спросил дородный ювелир в зеленом плаще и красном камзоле. — Он едет из Оттарсбурга. Больше я о нем ничего не знаю. Они суровые парни, эти антидемонисты, и совсем не учтивые, хотя этот как раз вполне вежливый.

«Религиозный фанатик», — подумал Люк. Это объясняло короткую стрижку, черные одежды без кружев и украшений и суровые черты лица. И несмотря на неприязнь, Люк заинтересовался. У него еще не было знакомых среди членов секты антидемонистов, которых все звали левеллерами, но он присутствовал на публичных службах, и его любопытство было затронуто.

— У него манеры определенно лучше, чем у многих из них, — поддержал другой пассажир, который перед этим представился как торговец льняными товарами, владелец процветающего предприятия в Людене. — Но я слышал, что как раз именно с этим левеллером знаться опасно.

Люк заинтересованно обернулся к нему.

— Опасно? Почему? Или вы имеете в виду его политические взгляды? Но они могут совпадать с моими собственным более, чем вы думаете.

Суконщик замешкался, поигрывая никелированным футляром от часов.

— Когда вы прибудете в Риджксленд, вы собираетесь надолго остановиться в Людене? Вы, кажется, сказали, что собираетесь представить рекомендательные письма в посольство?