Наша Маша (Книга для родителей) - Алексей Пантелеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Люся (то есть я). Тетя Оля, если вам не трудно, налейте мне, пожалуйста, тоже молока!
- Трудно!
- Что трудно?
- Трудно мне.
Это - отклик на "если вам не трудно". Буквалистка, как и все маленькие.
23.11.59.
Вечером сегодня играли. Я превращал Машу в разных животных.
- Тук-тук-тук. Будь корова!
- Му-у-уу!..
- Коровушка, дай мне, пожалуйста, молочка.
- На! (Лезет рукой за спину.) У меня там сися есть.
* * *
У нас в гостях тетя Ляля. Пьют чай в столовой. И Машка там. А я все еще лежу. Скоро Машку приведут или притащат прощаться.
Мама купила ей длинную, до пят ночную рубашку. Машка не нарадуется. Приходит сейчас, придерживает рукой подол.
- Видишь, какая я большая!..
Только что опять заходила - с тетей Лялей.
- Цыганский ребенок! - очень точно определила тетя Ляля.
И шумит как цыганка.
25.11.59.
Вчера до половины двенадцатого не могла заснуть. Все кричала:
- Боюсь! Хочу маму! Мама, иди сюда, боюсь!
Не знаешь, как тут быть. Конечно, Алена права: одной строгостью тут ничего не добьешься. Но вместе с тем и потакать, откликаться на каждую просьбу и на каждое требование (а просьба очень быстро перерастает в требование) нельзя. Надо, конечно, искоренять страх, развивать храбрость, приучать к темноте. Но все это требует очень тонкой работы. Ни грозными окриками, ни мягкими уговорами здесь ничего не сделаешь.
А ждать нельзя.
Элико читала вчера соответствующее место в книжке американской педагогессы Септ. В книге этой много дельного, но много и чепухи. Слишком часто автор выступает в роли утешителя: "Не надо волноваться, годам к пяти, семи, десяти это может само собой пройти" - и тому подобное.
* * *
Уверяла, что в комнате, где она спит, в темноте на нее "глаз смотрит".
Говорили: "чепуха", "глупости", "выдумываешь", а один раз Алена проснулась ночью и сама испугалась. Действительно - из черного мрака алькова смотрит на нее огромный зеленоватый глаз. Не сразу она поняла, что это фосфоресцирует циферблат будильника, который стоит на полке с Машиными игрушками.
На другой день Маше объяснили, в чем дело, показали светящийся циферблат, часы спрятали. Страхи эти исчезли. Но на смену им пришли новые. Вероятно, детская душа сама ищет их.
* * *
Плохо усваивает цвета, краски. Одно время боялся - не дальтонистка ли она?
Показываю на дверь, обитую черной клеенкой. Спрашиваю:
- А дверь какого цвета?
- Гм... Я что-то молчу.
Так и сказала: "Я что-то молчу!"
А подумав еще, сказала:
- Я что-то молчу крепко.
28.11.59.
Опять Машка плохо засыпала. И может быть, опять я виноват. Перед сном тискали пластилин, и я лепил всякую нечисть.
Впрочем, чтобы напугать Машку, вовсе не требуется что-нибудь очень уж страшное. Вылепишь что-нибудь бесформенное, не похожее ни на человека, ни на животное, и вдруг Машка:
- Ой, боюсь! Боюсь! Я его, кажется, боюсь!
Думаю, что может и сама что-нибудь вылепить - и тоже испугается.
Еще К.И.Чуковский заметил эту способность ребенка пугаться порождений собственного вымысла:
Дали Мурочке тетрадь,
Стала Мура рисовать...
* * *
Ест сливочную помадку, наслаждается, жмурится, причмокивает:
- Ой, как вкусно мне!..
30.11.59.
...Ей сказали, что если будешь есть - вырастешь большая.
Часто прибегает ко мне и очень смешно показывает, как она выросла: вытягивается на цыпочках, при этом выпячивает живот, таращит глаза; шейные сухожилия напрягаются, рот почему-то тоже участвует в этой демонстрации роста - растягивается чуть ли не до ушей.
* * *
Врач назначил мне инъекции витаминов. Вчера у меня была сестра, делала уколы. Пришла Машка, взяла из пепельницы ватку, понюхала:
- Ой, уколом пахнет!
Нюхает с удовольствием. Я тоже люблю этот запах. Мама смеется над нами, говорит: одного поля ягода.
А Машка с наслаждением втягивает в себя резкий запах медицинского спирта:
- Нет, правда, укольчиком пахнет!..
* * *
Подарил ей пустой флакон из-под духов "Шипр". Флакон в коробочке с зеленой кисточкой. В бутылочке несколько капель зеленых духов.
- Кому это?!
- Тебе.
Не может поверить своему счастью.
Спрашивает у меня:
- Откуда у тебя духи?
- Мне бабушка подарила.
- А почему ты мне даришь?
- Потому, говорит мама, - что папа тебя любит.
Сияет.
- Я буду Аннабеллу душить.
- Вот скоро Новый год, - говорит мама, - ты всех своих кукол на Новый год и надуши.
- Дай я тебя на Новый год надушу, - говорит Машка и тянется к матери и мажет ее пробочкой от флакона.
ТЕТРАДЬ СЕДЬМАЯ
3 ГОДА 4 МЕСЯЦА
4.12.59. Ленинград.
Я все еще лежу. Но много работаю. С Машкой мы видимся только по вечерам - перед ужином и после ужина.
Сегодня немножко читали (Чарушина, Сладкова), разглядывали картинки в "Мурзилке", играли в "лепешки". Еще раз убедился в том, что игрушки-импровизации доставляют ребенку (во всяком случае, ребенку этого возраста) гораздо больше радости, чем игрушки магазинные, готовые, то есть уменьшенные копии настоящих людей, зверей и предметов: куклы, собаки, мишки, посуда, автомашины и тому подобное.
"Лепешки" - это разноцветные пирамиды. Их у меня четыре. Самая маленькая - это Маша, маленькая потолще - Павлик, тоненькая высокая - мама, а самая высокая - папа.
Маша играет с этими куклами-абстракциями с большим удовольствием, чем с куклами-натуралистками, всеми этими Сонями, Тамарами, Аннабеллами. Она раздевает пирамидки и одевает, купает их, делает с ними гимнастику.
Почему же играть с этими пирамидками интереснее? Вероятно, только потому, что тут больше простора для творчества.
* * *
Я поставил на голову "папе" самую маленькую пирамидку - "Машу".
Машка придумала молниеносно. Схватила толстого "Павлика" и говорит:
- Это не Павлик, это тетя Ляля.
И густым трагическим голосом тети Ляли, обращаясь к "папе", восклицает:
- Алексей, не нужно! Алексей!!!
Именно так, в этих выражениях и с теми же трагическими интонациями, взывает ко мне моя сестрица, когда я проделываю с Машкой какие-нибудь акробатические трюки, сажаю ее на плечи, на багажник велосипеда и тому подобное.
Какое же воображение у трехлетнего ребенка! И какое острое художническое зрение! Увидеть за этими деревяшками живых, конкретных людей и тут же придумать им роли, целую сценку!..
* * *
Вчера вечером, вызывая к себе маму, я кричал грубым голосом:
- Люди! Звери! Птицы! Рыбы! Насекомые!
- Не кричи! - умоляла меня Машка. - Не кричи, а то меня возьмут.
То есть заберут спать.
* * *
- Насекомые!
Машка удивилась:
- Какие босикомые?
7.12.59.
Вчера была у меня недолго. Читали, потом играли в превращения.
Я говорю:
- Будь волк!
- Bay... Bay.
- Будь муха!
- Ж-ж-ж. Ж-ж-ж.
- Будь корова.
- Му-у-у-уу... Я вам м-м-м-молочко несу-у-у...
- Будь стул!
Подумала секунду - и скорчилась, приняла какую-то замысловатую позу, в которой она кажется себе похожей на стул.
* * *
Обещал ей как-то показать настоящий шприц для уколов.
Показал. Она увидела и испугалась.
- Не надо! Боюсь! Больно будет.
- Давай я тебе покажу, как укол делают.
- Боюсь!
- Я тебе больно не сделаю. Я без иголки.
- Боюсь!
- Папа говорит, что больно не будет...
- Будет!
- Иди сюда!
- Боюсь.
- Если папа говорит, что больно не будет, надо папе верить.
Не верит. И это меня, конечно, огорчает. А потом я подумал, что где же им верить, детям, если их на каждом шагу обманывают, объегоривают, обмишуривают.
- Иди, девочка, иди, дай ручку, больно не будет.
Девочка доверчиво протягивает руку, а ей: р-раз!
- Ничего, ничего, не плачь, сейчас пройдет.
Трудно, но надо воспитывать так, что:
- Будет немножко больно, но потерпи...
И всегда надо правду!
* * *
И вот - кстати - о правде.
Вчера мама возвращается из своего очередного похода, в прихожей ее встречает Машка и с места в карьер объявляет ей:
- Мамочка, я плохо себя вела, я была нехорошая.
Похвальна ли такая самокритика? Нет, в данном случае нисколько не похвальна.
Машка совершила поступок действительно очень дурной. После дневного сна она не захотела одеваться, раскидала всю свою одежду, а когда бабушка попыталась взять ее на руки, толкнула бабушку и несколько раз ударила ее по лицу.
Бабушка плакала.
И тут раздались три звонка, означавшие, что пришла мама.
- Сейчас я расскажу мамочке, как ты себя вела, - сказала бабушка.
- Не надо, можешь не говорить, я сама расскажу.
Расчет бы простой. Уже не один раз Машка признавалась в своих грехах, и чаще всего ее не только прощали, но и хвалили за правдивость.
На этот раз не вышло.