Тени надежд - Евгений Токтаев

– И ты уверен, что лидийскую казну персы не вывезут?

Птолемей всплеснул руками.

– С чего бы им ее вывозить? Кого бояться? Нас?

– Ты сам себе противоречишь, рассказывая мне, как легко мы возьмем Сарды, и в то же время утверждаешь, что мы слабы, персы нас не боятся. Не вижу логики.

– Ничего подобного, логика железная. То, как видят ситуацию они, а они, я уверен, уже подсчитали, сколько нас тут осталось, не имеет ничего общего с тем, как вижу ее я.

Антигон усмехнулся.

– Ты их мысли прочитал?

– Зевс не наградил таким талантом, – огрызнулся Птолемей.

– Хорошо-хорошо, – поспешил успокоить закипающего Лагида стратег, – как видишь ситуацию ты?

Птолемей, нервно описывавший круги по шатру, подошел к столу, за которым сидели Антигон, Пердикка и Гарпал. Стол застелен картой Малой Азии. Лагид быстро отыскал глазами Сарды, и положил на изображение города серебряную монету, которую только что крутил пальцами.

– Я уверен, что гарнизон, не больше тысячи.

– Уверен он... – усмехнулся Пердикка.

– А скорее всего и того меньше, – Лагид пропустил замечание мимо ушей.

– Еще не вернулись криптии, – спокойно возразил Антигон, – рано делать выводы.

– Да, поймите, не может быть там людей больше! Сатрапы забрали гарнизон Даскилия? Забрали. Оставили город без защиты. Зелея, Адрамиттион, Пергам – везде сущие горстки людей. Все сдаются!

– Это Мемнон, – вновь встрял Пердикка, – осуществляет свой план скифской войны. Странно, что колодцы не засыпает при отступлении.

О планах родосца, предложенных им сатрапам перед битвой при Гранике, македонянам стало известно от пленных, а о способе ведения войны скифским царем Иданфирсом против Дария Великого двести лет назад, Птолемей, Гарпал и Пердикка наслышаны от Аристотеля, когда-то приглашенного Филиппом для воспитания ума наследника и знатных юношей. Давно это было. Кажется, в совсем другой жизни.

– Родосец снимает гарнизоны, чтобы собрать большое войско в одном месте, – продолжил Пердикка.

– Это и ежу понятно, – кивнул головой в его сторону Птолемей, – ты сам и подтвердил мои слова, чего же сопротивлялся-то? Не может быть в Сардах большого гарнизона.

– Но если Мемнон, как раз и решил защищать Сарды? – спросил молчавший доселе Гарпал, – по слухам, там в казне не меньше ста талантов.

– Очень вряд ли, – ответил Антигон, – то есть, я не деньги имею в виду, а защиту Сард. Тут я согласен с Птолемеем. Если Мемнон разменяет Сарды на Эфес, то потеряет гораздо больше, чем приобретет. Убежден – родосец закрепится в Эфесе.

– Если ты в этом убежден, то почему так рвешься туда? – спросил Птолемей.

– Я уже отвечал тебе, скажу снова, скажу хоть десять раз, может, дойдет, наконец – нам нужен порт. И не такой, как в Адрамиттионе, а большой опорный пункт. Ты обещаешь мне наемников с Тенара, а как ты их перебросишь сюда? У тебя есть корабли? В Эфесе найдутся. Но скоро зима, недолго осталось до конца навигации. Пойдем на Сарды – потеряем время. А без опоры на побережье, окажемся в мышеловке. В золотой мышеловке, Птолемей.

План Лагида не приняли и, хотя тот старался не показывать обиды, в его поведении заметно проявилась раздражительность. Как это так? От его мудрого совета отмахнулись, как от назойливой мухи! Да если бы не он, Циклоп до сих пор метался бы у Геллеспонта в поисках смысла жизни! Это ведь благодаря ему, Птолемею, македонянам удалось договориться с наемниками, которые после бегства к Пармениону своего командира, стратега Менандра, выбрали своим лидером некоего Демарата, эвбейца, в прошлом известного атлета, однажды едва не ставшего олимпиоником в кулачном бое. Птолемей тогда чуть было не опростоволосился, недооценив "тупого мордоворота". Разговор вышел непростым:

– Вам уже заплатили, – Лагид немигающим взором рассматривал лидера наемников.

– А мы отработали, – растянулся в улыбке Демарат, – при Гранике.

"Дурачком решил прикинуться? Ну-ну..."

– При Гранике я в самом пекле был. Вас там не помню.

– Не помнишь и ладно, а боги видели. Чисты мы перед богами, все клятвы исполнили и никому ничего не должны.

– Вас не на один бой нанимали.

– Верно, договор мы заключали с Александром на год. Можем теперь с тобой заключить. Тоже на год.

– Год не истек, – Птолемей все еще старался сохранить невозмутимое выражение лица.

– Зато истек Александр! – хохотнул Демарат, – ты чем-то недоволен, Лагид? Уж не хочешь ли сказать, что мы кого-то обманули? Нет? Или хочешь? Так ты накажи нас, попробуй!

Несколько наемников, присутствовавших на переговорах, схватились за животы. Птолемей помрачнел, но лбом в закрытые ворота биться не стал, сменил стратегию.

– Деньги любишь, Демарат?

– А кто ж их не любит?

– И то верно, да вот только посуди сам, ведь ты не купец.

– Не купец, – согласно кивнул Демарат.

– Не ремесленник и не пахарь. Ты только бошки можешь прошибать и более никаких у тебя талантов. То есть, тебе война нужна, чтобы прокормиться. Верно излагаю.

– Говоришь правильно, – все еще улыбался Демарат, – да вот только не понимаю, куда клонишь.

– Не понимаешь? Сейчас поймешь. Смотри: поход окончился неудачей, царь мертв. Теперь эллины будут рвать Македонию на части. Поди, надеешься поучаствовать?

– Почему нет? Мне все едино, кого резать. Верно, братва?

"Братва" согласно кивнула.

– А знаешь, сколько там уже желающих? Все эти скоты, зовущиеся Коринфским союзом, дружно ломанулись за раздачей лакомых кусков. Думаешь, перепадет?

– А то как? Если там не дураки заправляют, призовут Харидема. Он – наш человек, всегда платит до битвы, а не после, когда очередь за оплатой поуменьшится.

"Ишь ты, какие мы осведомленные".

– А воевать-то знаешь, с кем придется? Не думал об этом? Ну-ка вспомни Фивы, Херонею. В Иллирии ты не был, так других послушай, много интересного расскажут. Да что в такую даль ходить, Граник вспомни. Твои братья под рукой Мемнона против нас стояли, где они? Легкую добычу себе наметил?

Демарат убрал ухмылку с лица, видно – задумался. Но не испугался.

– Нить уже спрядена, как боги решат, так и будет.

– Коли нить спрядена, чего богов поминать, если Мойры и над судьбами иных бессмертных властны. Посмотри назад, Демарат.

Наемник оторопело уставился на Лагида, медленно обернулся.

– Да не за спину себе, я имею ввиду, посмотри назад, туда, за пролив. Что там?

– Что там? – тупо моргая, спросил Демарат.

– Нищая Эллада, Демарат, нищая Македония. Чем тебе заплатят за то, что ты будешь сражаться на стороне Союза? Золотом, Демарат, персидским золотом. А теперь кругом оглянись. Мы в Азии. Не проще ли то золото взять самим и не столько, сколько дадут, а сколько сможем, на сколько сил хватит?

– А ведь верно говорит, – буркнул один из наемников.

Ободренный Птолемей развивал успех:

– Там, в Элладе, ловить вашему брату нечего. Желающих много, добычи мало. На ситос заработаете, а вот на опсон уже не хватит. Всю жизнь один черствый хлеб будешь жевать, а, Демарат? А мне вот баранья отбивная милее. Ты денег из меня хочешь вытянуть, а если не дам? Мне, конечно, поплохеет, но ты о себе думай. Тебе-то какая выгода? Нам друг без друга хана.

Наемники задумались. Говорили и спорили еще долго, но дело было сделано. По рукам ударили за десять талантов и условие – будущую добычу делить в равных долях, не возвышая бывших царских "друзей" над остальным войском. Птолемей побился еще немного за выделение отдельной доли на содержание лошадей, но потом махнул рукой. Александр потратил на задаток наемникам почти восемьдесят талантов, если не больше, а потому Лагид почувствовал себя гениальным переговорщиком. Гарпал, конечно скривился, но остальные и не думали попрекать Птолемея. Мигом ощутили, как силы в руках прибыло. Подумать только – на пять тысяч человек войско приросло. Более чем вдвое увеличилось. Потом Антигон убедил снова присоединиться фракийцев Ситалка, что грабили окрестности Кизика. Войско доросло до десяти тысяч. Да, не сорок, как у Александра, но и противник вполне под стать. Уж точно числом не превышает. По крайней мере, пока.

Еще за тот трюк со шлемом царя, некоторые гетайры, кто в пылу битвы видел побольше, да еще голову на плечах имел не только чтобы есть и зевать, прозвали Птолемея Сотером, Спасителем. Разве не справедливо? Не надень он тогда этот шлем, не крикни: "Царь жив!", – как бы оно все обернулось? Третий раз Лагид выручает доверившихся ему людей. Правда, про серебро лишь единицам известно, но зато договор с наемниками у всех на устах. Птолемей раздулся от важности, как бычий пузырь, однако, едва войско миновало Пергам, на том, недоброй памяти, совете, ему этот самый пузырь прокололи.

Несмотря на обиду, он не отказался возглавить авангард из двух ил "друзей" и первым ворвался в предместья Эфеса возле Цитадели, расположенной в северной части города.

Картина, которую Лагид там увидел, потрясала: горожане штурмовали Цитадель, и та уже была на грани падения. Не впечатляет? Скажем иначе: вооруженные, чем попало, не защищенные даже плохонькими доспехами, необученные люди, наспех сооруженным тараном, били в ворота крепости, лезли на стены, защитники которых уже склонялись к тому, чтобы показать им белый щит. Да, защитников горстка, но если бы этой горсткой командовал смелый и опытный полководец, сумевший бы вдохнуть в своих людей боевой задор и уверенность в своих силах... Тиран Эфеса подобными качествами явно не обладал.