Дело о воющей собаке - Эрл Гарднер

– Хорошо, проверьте всю его биографию с детских лет. Если за ним не числится ничего серьезного, найдите хотя бы что-нибудь, что придется не по вкусу присяжным.

– Я уже этим занимаюсь.

– А полиция тем временем ищет Уилера и Доука?

– Да.

– Кстати, где они? – небрежно осведомился Мейсон.

Лицо Пола Дрейка было невинным, как у младенца.

– Я должен был расследовать важное дело во Флориде, – ответил он, – и отправил туда этих двух парней самолетом.

– Кто-нибудь об этом знает?

– Нет. Дело конфиденциальное, и они не приобретали билеты под своими именами.

– Отличная работа, Пол, – одобрительно кивнул Мейсон. Несколько секунд он барабанил пальцами по столу, потом внезапно спросил: – Где я могу найти Телму Бентон?

– Она остановилась в меблированных комнатах «Ривервью».

– Под своим именем?

– Да.

– Ты держишь ее под наблюдением?

– Да.

– Чем она занимается?

– В основном болтает с копами. Она трижды ездила в полицейское управление и дважды – в окружную прокуратуру.

– Для допроса?

– Не знаю, вызывали ее по телефону или нет. Но за ней присылали только однажды. В остальные разы она ездила сама.

– Как ее рука?

– Понятия не имею. Она туго забинтована. Я отыскал доктора, который ее осматривал. Его зовут Фил Мортон, он принимает в медицинском центре. Мортона вызывали в дом на Милпас-драйв, и он говорит, что рука была сильно искромсана.

– Искромсана? – переспросил Перри Мейсон.

– Так он сказал.

– Значит, рука все еще перевязана?

– Да.

Адвокат потянулся к телефону.

– Делла, – сказал он, – позвони в меблированные комнаты «Ривервью», попроси Телму Бентон, скажи, что ты из «Кроникл» и что заведующий отделом репортажей хочет с ней поговорить. Потом соедини ее со мной.

Мейсон положил трубку.

Дрейк посмотрел на него и заметил:

– Ты снова рискуешь, Перри.

– Я вынужден, – мрачно кивнул адвокат.

– А как насчет черты закона? Ты все еще на правильной стороне?

Мейсон нервно пожал плечами, словно желая избавиться от неприятного ощущения.

– Надеюсь, – ответил он.

Зазвонил телефон.

Перри Мейсон взял трубку и произнес, повысив голос:

– Это заведующий репортажем.

Трубка издала металлические звуки, а Мейсон быстро продолжал тем же высоким голосом:

– Мисс Бентон, похоже на то, что дело об убийстве Форбса вызовет всеобщий интерес. Вы с самого начала были среди его участников. Вы вели дневник?

Трубка вновь защелкала, и лицо Мейсона медленно расплылось в улыбке.

– Вас не заинтересуют десять тысяч долларов за эксклюзивное право публикации этого дневника?.. Вы согласны?.. Вы ведете его до сих пор?.. Никому не говорите об этом предложении. Один из наших репортеров свяжется с вами, когда дневник нам понадобится. Я не могу назвать вам точную цену, пока не переговорю с главным редактором. Он захочет прочитать дневник, но я буду настоятельно рекомендовать ему приобрести его за упомянутую стоимость при условии получения нами эксклюзивного права. Это все. До свидания.

Мейсон положил трубку.

– Она не попытается проследить звонок? – спросил детектив.

– Она не сможет этого сделать. Более того, ей это не придет в голову. Она проглотила приманку.

– Неужели она в самом деле ведет дневник?

– Не знаю.

– Разве она так не сказала?

– Конечно, сказала, – усмехнулся Мейсон, – но это ничего не значит. Мое предложение позволяет ей быстренько изготовить фальшивый дневник. За десять тысяч долларов девушка может написать многое.

– Что у тебя за идея?

– Всего лишь догадка. Ты взял образцы почерка? Давай-ка их проверим.

– У меня нет образца почерка миссис Форбс, но есть образцы Полы Картрайт и Телмы Бентон, а также письмо Элизабет Уокер – экономки Картрайта.

– Ты сверил их с запиской, которую оставила Пола Картрайт, покидая Форбса?

– Нет. Записка в окружной прокуратуре, но у меня есть фотокопия телеграммы, отправленной из Мидуика. Почерк с ней не совпадает.

– Какой именно?

– Никакой.

– Телеграмма написана женским почерком?

Дрейк кивнул, порылся в папке и достал фотокопию.

Мейсон взял ее и внимательно изучил.

– Телеграфист помнит что-нибудь об этом? – спросил он.

– Он только помнит, что телеграмму вместе с деньгами передала через прилавок женщина. Она как будто очень спешила. Телеграфист припоминает, что он считал слова, когда она уходила, и крикнул ей вслед, что нужно проверить количество, но она бросила через плечо, что уплатила ровно столько, сколько нужно, и вышла.

– Он узнал бы ее, если бы увидел снова?

– Сомневаюсь. Парень не выглядит особенно смышленым, к тому же он не обратил на нее особого внимания. Телеграфист помнит, что на женщине была широкополая шляпа и она, протягивая телеграмму, так наклонила голову, чтобы поля прикрывали ей лицо. Потом он начал считать слова, а она ушла.

Мейсон продолжал разглядывать фотокопию.

– Пол, каким образом газеты докопались до сути дела? – спросил он.

– До какой сути?

– До такой, что человек, живший под именем Фоули, в действительности Клинтон Форбс, что он бежал с Полой Картрайт, и вообще до скандала в Санта-Барбаре?

– Ну, мы ведь до этого докопались, а в газетах все организовано не хуже, чем у нас. У них есть корреспонденты в Санта-Барбаре, они просмотрели подшивки старых газет и сделали из этого сенсационную историю. К тому же ты ведь знаешь окружного прокурора – он обожает, когда газеты трубят о его делах, и скармливает им все, что ему известно.

Перри Мейсон задумчиво кивнул.

– Пожалуй, Дрейк, я готов к процессу, – сказал он.

Детектив удивленно посмотрел на него.

– Даже если ты будешь настаивать на немедленном слушании, дело не попадет в суд еще некоторое время, – заметил он.

– Именно так и следует готовиться к процессу по уголовному делу, – улыбнулся Мейсон. – Нужно выработать тактику защиты, прежде чем окружной прокурор разберется, что к чему. Потом будет слишком поздно.

Глава 17

Атмосфера в зале суда казалась насыщенной смрадом, который исходит от толпы, чьи эмоции возбуждены до предела.

Судья Маркхэм, ветеран уголовного суда, председательствовавший на многих громких процессах по делам об убийстве, сидел за массивной кафедрой из красного дерева с видом полной отстраненности. Только опытный наблюдатель мог бы подметить ту настороженность, с которой он фильтровал в уме все происходящее.

Клод Драмм, заместитель окружного прокурора, высокий, хорошо одетый и безукоризненно вежливый, выглядел весьма уверенно. Мейсон не раз одерживал над ним верх, но сейчас обвинитель не сомневался в победе.

Перри Мейсон сидел за столом защиты с безразличным видом, свидетельствующим о полном равнодушии к делу. Такая позиция резко контрастировала с традиционным поведением защиты, энергично оспаривавшей каждое слово обвинения.

Клод Драмм только что вторично воспользовался правом отвода без указания причины, и присяжный покинул скамью. Секретарь вызвал другого человека. Высокий, долговязый мужчина с торчащими скулами и тусклыми глазами шагнул вперед, поднял правую руку, принес присягу и занял свое место на скамье.

– Можете задавать вопросы, – сказал судья Маркхэм Перри Мейсону.

Мейсон окинул взглядом присяжного.

– Ваше имя? – осведомился он.

– Джордж Смит.

– Вы читали об этом деле?

– Да.

– Вы сформировали или выражали какое-нибудь мнение на основании прочитанного?

– Нет.

– Вам ничего не известно о фактах этого дела?

– Ничего, кроме того, что я читал в газетах.

– Если бы вас выбрали присяжным, смогли бы вы беспристрастно допрашивать обвиняемую и вынести справедливый вердикт?

– Да.

– И вы поступите так?

– Да.

Перри Мейсон медленно поднялся. До сих пор его вопросы присяжным были удивительно лаконичными. Теперь же он, нахмурившись, разглядывал новейшее пополнение состава жюри.

– Вы понимаете, – продолжал он, – что, будучи избранным в жюри, сможете судить о фактах, но, что касается закона, вам придется следовать ему в соответствии с указаниями судьи?

– Да.

– В случае, если судья укажет вам, – медленно и торжественно произнес Мейсон, – что, согласно закону этого штата, обвинение должно полностью доказать вину подсудимой, прежде чем присяжные смогут вынести вердикт о его виновности, и что, следовательно, подсудимая не обязана занимать место свидетеля и давать показания в свою пользу, а может хранить молчание, полагаясь на то, что обвинению не удалось полностью доказать ее вину, примете ли вы это указание как закон и будете ли его выполнять?

– Думаю, что да, – кивнул присяжный, – если таков закон.

– В случае, если судья в дальнейшем укажет вам, что нежелание подсудимой занять место свидетеля и отрицать выдвинутые против нее обвинения не может учитываться жюри при вынесении вердикта и не должно комментироваться в связи с обсуждением дела, будете ли вы следовать подобному указанию?