В сумерках близкой весны - Ирина Берсенёва

и плакал, не желая спать при ярком свете и под громкую музыку. Пришлось унести его в другую комнату. Евгений накинул куртку, проверил, на месте ли сигареты. Аня крутилась рядом, и он вдруг сказал:

– Собирайся, вместе сходим.

– Там холодно.

– Нет, снег прекратился.

Она стала искать на вешалке своё пальто, завешанное одеждой гостей. Не найдя его, накинула дублёнку Марата, утонув в ней и от этого весело рассмеявшись.

Они вышли на улицу, и девушка тут же закрутила головой в разные стороны, пытаясь разглядеть в темноте машину брата. Серая кошка пронеслась мимо. Евгений попытался пнуть её ногой, но промахнулся. Споткнулся на нерасчищенной дорожке и чуть не упал. Наконец они забрались в машину, криво припаркованную из-за снега. Аня на заднее сиденье, потому что увидела там коробку с подарком и раскрыла её.

– Ой, какая прелесть! Зелёный костюмчик! Всегда такой хотела, честное слово! К Андрюшкиным зелёным глазкам! Спасибо, братик! Ты всегда знаешь, что нужно купить!

– Я не…

– Знаю, Ян сказал мне, что Соня помогала. Но всё равно! Кто подарил, тому и благодарность! Разве не так?

Евгений помолчал. Снова нашло равнодушие. Он достал сигареты и прикурил, щурясь на дым. На сестру, которая всё щебетала, как птичка, восхищаясь и округляя глаза, не смотрел. На лице его отразилась скука. Он старался не думать о той коробке, которую в прошлом году собирала Ундюгерь и из-за которой он получил много неприятных минут. Было ли дело в коробке или в том, что её собирала именно Ундюгерь? Ухватив зубами сигарету, чуть не разгрыз её пополам.

– Ты так к нам редко заходишь, Жень! – отложив наконец подарок, сестра нежно обвила руками его шею.

Он крякнул от неожиданности. Непредвиденная, незнакомая нежность. Руки у сестры горячие, влажные. Длинные ногти слегка оцарапали кожу.

– Как могу.

– Заходи почаще, а лучше совсем переезжай!

– Зачем?

– Будем жить все вместе. Квартира большая. Если не хочешь спать в проходной комнате, то я могу переехать туда, а ты останешься с Андрюшей. Он ведь как увидел тебя, так сразу и полюбил! Не поверишь, ни за что не хотел спать ложиться, пока ты не придёшь!

Евгений не верил. Продолжал курить и щуриться на дым. От липких слов сестры стало не по себе. И хотелось спросить про подарок. Отчего этот понравился, а тот, собранный Ундюгерь, нет? Теперь его не собьёшь с толку. Он кое-что понимает. Дело в человеке, а не в подарке. От Сони всё хорошо, а от Ундюгерь всё мало. Но отчего так? Зависть к их спокойной жизни? Или не иметь возможности контролировать?

– У нас теперь всё прекрасно. Марат отличный мужик, безобидный, не то что отец.

– Кажется, ты его любила.

– Отца? Любила…

Аня откинулась на сиденье, освободив Евгения от объятий. Он вздохнул с облегчением, сразу собираясь с мыслями.

– А раз любила, то зачем говоришь так?

– Просто… Я знаю, что он вам причинил много горя.

– Кому нам? – холодно спросил Евгений.

– Тебе, маме, Яну.

– Ян уехал.

– Но он всё помнит.

– Неужели рассказывал тебе?

– Они разговаривают с мамой, а я слушаю. Мама всегда в истерике, когда идут такие разговоры.

– Она могла оборвать это всё раньше, если бы развелась.

– Не решилась. Говорила, что боялась.

– Вроде ревновала?

– К кому его ревновать?

Евгений не ответил. Он выбросил окурок в окно и тяжело вздохнул. У него не вызывал сожаления этот разговор. Благодаря своей жене и сыну он отпустил кошмар и теперь будто шёл с ним параллельно. Не пересекаясь.

– И часто они разговаривают об этом?

– Бывает.

– Давно пора забыть. Отца много лет нет в живых. Кажется, десять?

– В этом году будет пятнадцать.

– Так много.

– Ты всё забыл?

– Забыл.

– Это странно. Плохое невозможно забыть.

– А какой смысл про него помнить? – резко ответил он. – Главное – извлечь уроки и не повторять этого в собственной семье. Жизнь продолжается, несмотря ни на что.

– Мама всегда так говорит,– засмеялась Аня, кутаясь в дублёнку. – Пошли домой, уже долго сидим.

– Подожди.

Он задумался, она терпеливо ждала, обхватив руками подарочную коробку, собиралась выходить из машины. Наступил важный момент, руки сжались в кулаки.

– Я всё хотел тебя спросить. Откуда ты узнала про Антона?

– А что Антон?

Голос Анны сразу изменился, дрогнул, потускнел. Евгений это сразу почувствовал, пытаясь вложить в свой голос больше доброжелательности, пытаясь выдавить из себя её по капле.

– Откуда ты узнала, что я не его биологический отец?

– Он умер. Что толку беспокоить его душу?

– Я хочу знать, откуда ты про него узнала, чёрт побери!

– Говорила уже! Отстань! Сколько можно?

– Да, знаю, говорила. Вы с Ундюгерь подруги и пили кофе в парке. Но теперь скажи правду. Здесь нет никого.

– Какую правду?

Её голос дрогнул сильнее, и Евгений испугался, что она сейчас заплачет или откажется говорить. Аня чувствительна и нервна, в этом не было бы ничего предосудительного, если бы вопрос не означал разбитую вдребезги жизнь.

– Ань! Ты можешь кому угодно рассказывать какие вы с Ундюгерь подруги, но только не мне! Я только хочу узнать правду. Вы не трогали Антона со дня его рождения, были уверены, что он мой сын. А что случилось потом? Кто вам сказал, что это не так?

– Сомнения всегда были, уж слишком быстро он родился. Мы с мамой считали все дни её беременности. И почему ты решил, что сейчас мы с твоей Ундюгерь не можем стать подругами? Между прочим, я всегда её любила несмотря ни на что! А что отвечать тебе не знаю. Я всё забыла. Жизнь продолжается, ты же сам только что сказал!

8.

И всё-таки он настоял. Аня заговорила, трагически заломив руки и запрокинув голову на сиденье. В глазах блестели слёзы. Подарочная коробка аккуратно стояла на коленях. Девушка осторожно поглаживала её руками.

– Ты мне не веришь, а всё-таки встреча была. Мы сидели на скамейке в парке. Разговорились. И она вдруг рассказала мне всё это.

– Постой! – Он обернулся к ней, пытаясь разобрать выражение лица. Понимал, что теперь нужно разобраться в словах, потому что они в большинстве своём ложны. – В парке?

– Да.

– Как вы встретились?

– Я гуляла с Андрюшей, а она шла вроде бы с работы.

– Вы договорились о встрече?

– Случайно всё вышло.

– И как разговор зашёл об Антоне?

– Жень, я не помню точно. Прекрати меня допрашивать! Я не могу так сосредоточиться! Я запутаюсь.

– Вспоминай!

Его приказ жёсткий, но голос готов сорваться. Горло перехватило от волнения. Аня осторожно шмыгнула носом. Молодая, но уже не