Ромашковый лес - Евгения Агафонова

обнаружил, что о его секретах, которые он доверял одному своему брату, знают почти все жители гор. Знают даже те, кто находится в этой местности лишь некоторое время, пусть даже одну ночь. А ведь это очень сокровенные секреты! Это мысли! А с ними так поступили…Но сурок сумел сделать шаг вперед и после этого, продолжая думать по-детски. После еще было много-много всего, но сурок был слишком хорошим, он не запоминал того, что могло бы испортить его цветной взгляд.

Сурок становился старше. Несмотря ни на что, он был счастлив, потому что был в этом уверен. Он помогал всем, кому только мог помочь, его любили и хвалили за его доброту.

Однажды ночью он лежал у выхода из своей норки, высунув носик наружу. Он думал о чем-то безумно приятном и улыбался. Но вдруг в голову закрались какие-то странные мысли, и он с ужасом понял, что нужен всем и никому одновременно. В нем нуждаются, как в "солнышке", которое всех согревает и без которого все, наверное, замерзли бы. Он спешил помочь всем и сразу и всегда был готов протянуть свою лапку, и он знал, что не может по-другому. Тогда почему все вышло так? Почему никого никогда не интересовало, как сурку всегда удается оставаться таким "солнечным"? Не важно было что он чувствует, о чём думает. Он осознал, что его любят все, но никто не позовёт его на свой день рождения, потому что его любят все…все одинаково…а ему так хотелось, чтобы кто-то любил его чуть больше, чем остальные. Чтобы для кого-то он был не просто бездушным "солнышком", а целой планетой. Но ведь он тоже старался всех любить одинаково. А ведь когда-то у него был друг, но он его потерял и, наверное, совсем разучился дружить…Теперь все эти животные улыбаются, когда видят сурка, разговаривают с ним и очень им дорожат, но все ночи он все равно проводит в одиночестве. И от этого так грустно…

– Боже! – сурок вскочил, прижав к тельцу передние лапки, – Я повзрослел!

И холодок прошелся против шерсти.

– Но я так старался! Я так старался сохранить ребенка…Хотя, нет. Наверное, просто я убил его не одним махом, а медленно задушил…

Он схватился лапками за глазки и завыл. Завыл так, что соседи-суслики подумали, что воет волк, собрались в кучку и приготовились обороняться.

– Но почему? Почему?! Почему?! Я ведь так старался! Я хотел…

Он правда хотел. И остался он все тем же добрым и светлым сурком, вот только с доверчивостью и наивностью что-то случилось…Он стал таким же взрослым, как и все они, только теперь расплачивается за попытку продлить ощущение детства ненужной нужностью…Как это больно!

И он смирился с тем, что стал взрослым.

– Наверное, мы становимся серьёзней, потому что с каждым годом все больше думаем, всё глубже мыслим…

Прошло время, у сурка появился сынок, и отец с радостью знакомил своего детёныша с миром. Когда малыш немного подрос, сурок рассказал ему историю о том, как навечно захотел сохранить в себе детский свет, и как у него ничего не получилось.

– Но ты знаешь, – заканчивал он свой рассказ, – взрослым быть не так-то уж и плохо. Не хватает, правда, чего-то…а так неплохо, хорошо даже.

– Пап, – ответил на это сын, – а можно я тоже попробую?

В первую милидолю сотой секунды сурок испугался, но потом присел на своих лапках, чтобы быть поближе к своему сыночку, и прошептал.

– Быть не просто несмышлёнышем, а взрослым ребёнком – невероятный труд! Пережить жизнь и остаться после всего этого верящим, доверяющим и добрым – для этого нужно много силы и сил. Очень много, понимаешь? С этим пока не справился никто.

– А я справлюсь! – еле слышно, но всё же очень уверенно произнес малёк.

– Что ж, тогда попробуй. Ты выбрал самый сложный путь, но если ты все сделаешь правильно, он будет самым достойным. Можешь мне верить.

Что такое сиять?

Небо высыпало золотыми крапинками. Месяц уже раскачивался в своей лодке, и мириады малышей танцевали вокруг него фокстрот. Среди зажигающих звёзд была она. Она была такой же, как и все. Люди смотрели на неё с земли и не могли отличить её от других звёзд, ведь все они издалека похожи одна на другую как реснички. И только пристально всмотревшись в каждую из них можно было понять, что они совершенно разные. У каждой свой, особенный свет, который, сливаясь со светом других, образует единый, будто бы солнечно-ночной лучезарный фонтан огней. У каждой своя, особенная неповторимая форма, чтобы, дотрагиваясь друг до друга, они могли бы сложиться в паззл и, превратившись в небесную дорожку, осыпать мир ослепительнейшим дождем. У каждой свои, особенные мысли. От этих мыслей зависят сны человека, который, прежде чем уснул, взглянул в небо. А так звёзды похожи одна на другую, как реснички. И она была такой же, как и все.

Она была без ума от сумасшедше-мрачного ночного неба, она любила с друзьями рисовать созвездия, она обожала летать наперегонки по млечному пути, – она жила всем этим, и большего ей было не надо.

Однажды ночью, когда с земли не было видно звёздочного дома, который тучи нежно укутали в свои ватные руки, мимо пролетал самолёт. Так близко звёздочка не видела машины никогда. Она даже отвлеклась от игры в созвездия, чтобы хоть на несколько километров приблизиться к летающему чуду. Она за миг подлетела к нему и теперь смотрела. Огромная железная птица рычала, стараясь разогнаться как можно быстрее, но звездочке казалось, что самолёт всего лишь размеренно плывет по небесному течению, ведь звёзды летают гораздо быстрее самолётов. Вдруг звёздочка вздрогнула оттого, что заметила что-то в иллюминаторе. Она присмотрелась. Звёздочка сумела разглядеть то, что заставило её разгореться. У самого окна лежал камень, самый обычный, такой же, как все камни на земле: неотесанно-грубый, островато-колкий и серовато-грязноватый. Он был похож на скалу, такую же, как высоченные морские скалы, только гораздо меньше, в миллиарды раз. Звёздочка была поражена! Она разгоралась всё сильнее, и остальные звёзды не могли этого не заметить. Они подлетели к ней и спросили, что произошло, но звёздочка не отрывала глаз от окна, в котором ей виделся он. Когда самолёт улетел совсем далеко, звезда хотела рвануть за ним, но её удержали, сказав, что если хоть крохотную часть её затронет свет – она тут же превратится в камень. Не зря же облака и ночь так трепетно охраняют звёздочек от солнечного света. Звезда испугалась. Ей совершенно не хотелось обращаться в камень, ведь тогда она не сможет сиять, поэтому она осталась.

Весь следующий день, всю следующую неделю она не могла забыть того, кого случайно