Ромашковый лес - Евгения Агафонова

к солнцу, как… (в общем, не важно… романтика и речевые изыски здесь неуместны). Продолжим… Его только что повысили, теперь он – полковник, гордо продвигающийся по военной части, улыбающийся красавчику в зеркале и свысока смотрящий на проходящих мимо. Перешагнув порог своего кабинета, он оглядел все вокруг: здесь вся его жизнь!

Он обходил комнату и тут…бум, шлеп, шмяк! И широкоспинный полковник уже лежал на животе, уроненный скользким полом и притяжением земли.

За дверью послышались шаги…

Полковник слышал все, но встать не смог, поскольку в полете он был ранен в ногу, а точнее в икрУ, то есть в Икру, или как там? За распахнутой дверью стоял генерал (он всегда был странным человеком, но в этот день особенно). Он ступил на земли полковника с таким лицом, что его с легкостью можно было сравнить с, извините, мордой бульдога: щеки, свисающие до плеч, грозный взгляд и густая слюна, капнувшая прямо ему на ботинок. Вы меня понимаете, ведь его вид вселял отвращение и желание больше никогда с этой «рожей» не встречаться. Но как только он увидел валяющегося на земле новоиспеченного полковника, тут же настроение его улучшилось, и он начал хохотать, да так, что слезы в вперемешку со слюнями летели во все стороны. Звуки «уа-ха-ха» барабанной дробью пролетели по всей военной части.

А полковник решил остаться в укрытии и спрятался от фонтана за своей шинелью, стараясь подхихикивать своему начальнику. Но не прошло и 30 сек., как командир снова принял бульдожий вид и, ткнув пальцем на полковника, рявкнул: «Товарищ Палжутков!» «Я не Палжутков, я…», – не успел договорить полковник, как тут же вставил свою реплику господин генерал, чтоб его!: «А, какая разница! Товарищ Палжутков, вы упали на моих…бррр…в моих глазах! Виноват…» Таким образом закончив свою несвязную речь, генерал вышел из кабинета и направился дальше (видимо искать того, перед кем можно «покудахтать» по-генеральски: громко и бесполезно).

Полковник встал, отряхнулся, но не смог сделать и шагу, ведь нога истекала мурашками, а для настоящего полковника падение в кабинете – очень серьезная штука! Он еле-еле на своих трех выполз на улицу и вдруг вспомнил, что теперь он – полковник, можно сказать – гордость России-матушки. Выпрямившись и хромая на всю ногу, он неуверенно тронулся домой. Вдруг навстречу ему из-за угла выходит старушка. «Милок, помоги-ка мне старой пройти, а то вишь как лужу приморозило» – буквально взмолилась она. А он в ответ: «Не, бабуль, я – полковник, да еще и раненый – не положено». И пошел дальше, провожаемый возгласом бабуси: «Как это так? Полковник и не положено мне, старой, помочь?»

Но полковник непоколебимо двигался вперед. Тут ему навстречу выбегает мальчишка лет пяти (прямо как в сказке «Колобок») «и молвит человеческим голосом»: «Дядь, а дядь, там друга моего побить хотят, а он за девчонку заступился…Ведь он прав! Я еще слишком маленький, боюсь, меня тоже побьют, а вы вон какой! Помогите, а!» Ответил на это полковник: «Прав тот, кто сильнее», на что мальчонка мгновенно среагировал: «А я еще хотел быть таким, как вы! Родину хотел защищать, а вы даже ребенка защитить ленитесь!». Полковник сделал вид, что ничего не слышал и пошел дальше, оставив мальчика искать более достойного защитника.

Идет себе офицер и видит: девчушка стоит у дерева и плачет. Такая крохотная, тоненькая, что от каждого всхлипывания тело ее будто от разряда тока вздрагивает. Подошел он к ней и спрашивает: «Ты чего ревешь?» А она ему только пальцем на верхушку дерева показала, да и давай пуще прежнего слезами истекать. Полковник смотрит, а там котенок сидит, спрыгнуть боится. Сжалось железное сердце полковника, растопили его слезы ребячьи, да и скинуло оно с себя металлическую оправу, оставшись греться красным лепестком розы в груди. И полез он на дерево, забыв вовсе о больной ноге. Вот это я понимаю! А девчонка-то как обрадовалась! «Спасибо! – все кричит, – Спасибо!». А полковник довольно улыбнулся (и не злобно, а так нежно, по-доброму) и пошел дальше, слегка прихрамывая.

«И все-таки ты хороший человек, Палжутков! Можно сказать, настоящий полковник!» – еле слышно произнес генерал, откуда-то неожиданно появившийся за спиной новорожденного офицера.

«Я не Палжутков, я – Ползунков, как ребенок, понимаете, ребенок…» – робко сказал полковник и уже минуту спустя исчез в непрерывном наводнении людей…

Ромашковый лес

– Мама, а на земле есть место, которое может сделать кого угодно абсолютно счастливым?

– Да, Дрими, есть.

– А что это за место, мам? Расскажи!

– Это место называется Ромашковым лесом.

– Там растут ааагромные ромашки, величиной с сосну?

– Да, целый лес из ромашек.

Так разговаривала мать со своим удивительно любопытным и мечтательным жеребенком, который очень хотел чуда.

Прошло несколько дней, а Дрими все никак не мог забыть про ромашковый лес. Однажды он бежал, разрывая своим детским, но уже мощным корпусом, воздух, бежал так, что грива и хвост не успевали лететь за своим хозяином. Он мчался по полю, покрытому удивительно простыми, но очень красивыми цветами. «Да это же ромашки! – радостно вскрикнул жеребенок, подпрыгнув на задних ножках и старательно встряхнув гривой. – Но они такие маленькие…» Дрими загрустил, и прилег отдохнуть прямо на поле, полное ромашек…

И вдруг он почувствовал, будто кто-то пробивается сквозь его тело, пытаясь вырасти. Жеребенок испугался, отскочил в сторону и увидел, как множество крохотных ромашек превратилось в большие деревья, величиной с сосну. «Ромашковый лес, – прошептал жеребенок, – Ромашковый лес!» – крикнул он и поскакал, огибая тоненькие зеленые стволы, в глубь леса. Неожиданно переполняющую его радость прервал голосок, доносившийся откуда-то издалека: «Жужжа! Жижжик! Где вы? Ау!» Дрими остановился и почувствовал какой-то легкий толчок прямо в бок. Ему показалось, что он врезался в одну из выросших ромашек, но, увы, это был сон, а когда он проснулся, он увидел маленького жучка, случайно уткнувшегося в жеребенка. А ромашки были все такими же маленькими.

– Простите, – начал разговор жучок, – я ражжбудил вас?

– Ничего, – еле слышно произнес Дрими, – только сон уж больно прекрасный был.

– А жжто за сон? – поинтересовался жук

И жеребенок поведал ему о ромашковом лесе и о том, что хочет быть счастливым.

Жук улыбнулся и сказал:

– Ты обязательно найдежжъ свой ромажжковый лес, – но тут же, отвернувшись, он горько заплакал.

– Почему ты плачешь? – спросил его жеребенок, полный жалости и сочувствия, которые мгновенно заполнили его глаза.

– А вот для меня – отвечал ему жук, – это поле – лес, и в нем я потерял своих детижжек, – и заплакал еще горче.

– Как это потерял?! – удивился Дрими, – вот же они, – сказал он, указав копытом на место, где в гуще белых цветов с желтым «сердечком» блуждали двое жучат. Он поднес к ним их папу, и они стали обниматься и радоваться.