О головах - Энн Ветемаа

КАДРИ. Гость желает, чтобы для него устроили небольшой стриптиз?

МАРТ. Знаешь, что я подумал: машина у меня есть, правда, отцовская, но все же… дача у меня есть… деньги тоже есть…

КАДРИ. Ну, ну… дальше…

МАРТ. Слушай. Вот сидела бы рядом со мной образованная женщина. Этакого деликатного строения, не то что эти слонихи — девчонки с шахты. Чтобы за словом в карман не лазила, и умненькая, и красивая. Кадри, ты просто клад… Ты такая… (подыскивает слово)… пленительная женщина.

КАДРИ. Да что вы говорите, пленительная. Как ты умеешь тонко изъясняться…

МАРТ. Кадри, не смейся надо мной. Я говорю правду. Ты женщина… ну, как это называется… типа Тигги.

КАДРИ (встает, кружится по комнате). Может, Твигги? О, эта Твигги легче меня на целый пуд. (Для Кадри слова, сказанные Мартом, конечно, важнее, чем он сам.)

Март встает, пытается обнять Кадри. Она вырывается. Только теперь она замечает, до чего довела его.

КАДРИ (немного испуганно). Граждане водители, не превышайте дозволенной скорости!

МАРТ. Кадри! Ты сведешь меня с ума. (Дверь распахивается, на пороге стоит Ильмар.)

ИЛЬМАР. Бог в помощь!.. Ничего, ничего — не отвлекайтесь!

МАРТ (смущен). Ну, как… достал?

ИЛЬМАР. Достал — не достал, зато поумнел! (Берет стул — не для удара ли? — но нет, направляется с ним как лунатик к окну, залезает на стул и из вентиляционного окошка достает бутылку водки.)

КАДРИ. Ильмар! Ты…

Ильмар зубами сдирает с бутылки алюминиевую крышечку и в несколько глотков выпивает почти половину. Кадри подбегает к нему, намереваясь помешать, но с силой, неожиданной для пьяного, Ильмар отталкивает ее. Кадри падает на диван, стукнувшись головой об стенку. Март встает, кажется, он сейчас набросится на Ильмара, однако после небольшой паузы спешит на помощь к оглушенной Кадри.

МАРТ (Ильмару). Хочешь по зубам получить? В собственном доме, при законной жене? Муж называется…

ИЛЬМАР (до самого конца действия с какой-то особенной монотонностью и бесстрастностью). Какой я для нее муж? Двум богам нельзя служить. Лучше я буду служить этому. (Снова пьет.) Да… у эскимосов есть обычай: свою жену предлагают другу. Она у меня не так чтоб очень, но, видно, тебе нравится. Может, сам проверишь?

МАРТ (в ярости). Кретин! Не тебе судить о твоей жене: взгляни-ка лучше на себя.

КАДРИ. Март, пожалуйста, уходите.

МАРТ. Сейчас я никуда не уйду. Этот идиот, чего доброго, накинется на тебя с кулаками.

ИЛЬМАР (с мазохистской радостью). Это я-то? О, нет… (Снимает со стены маску Пьеро, надевает ее, берет полупустую бутылку, как гитару.) Сегодня у меня эта бутылочка, сегодня мне раздолье. (Гладит бутылку.) Ты и я, моя дорогая, никогда не оставим друг друга.

Ты не обзываешь меня подонком.Ты достаешься мне за четыре рублика.Ты делаешь мир радужным.Ты говоришь мне, что моя жена верна мне.Нет, этого ты мне лучше не говори. Мне на это наплевать.

МАРТ (берет со стола нож, рассматривает его, протягивает Кадри). На, приложи, а то будет шишка.

КАДРИ (беспомощно). Ильмар, иди спать…

ИЛЬМАР (по-прежнему монотонно). Этого человека я не знаю. Это странная костлявая и серьезная шлюха. Маленькая серая шлюха-монашка. Я не знаю ее. У нас нет с нею ничего общего. Все, что было, — это недоразумение… Оревуар! (Берет проигрыватель подмышку и, пошатываясь, идет в спальню, Кадри бросается за ним, но он с силой отталкивает ее. Она падает, остается лежать на полу. Свет переходит в красный полумрак, в спальне оглушительно, на полную мощность звучит блюз «О, Мэмми». Кадри начинает на полу извиваться, встает и с каким-то безумием начинает танцевать, срывая с себя одежду. К этому безрассудному танцу присоединяется Март.)

МАРТ. Не отталкивай меня, Кадри. Если бы ты… была моей женой. Кадри, не отталкивай меня!

КАДРИ (вдруг надломившись). Март, ты сошел с ума. (Худенькая, белая, почти обнаженная, она стоит беспомощно в снопе света, вскрикивает.) Мы все сошли с ума! (Март хватает ее в свои объятия, свет гаснет, музыка становится еще громче.)

Конец второго действия.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Та же комната. За окном утренний сумрак. КАДРИ лежит на диване, уставившись в потолок. ИЛЬМАР осторожно двигается по комнате — прибирает на столе, расставляет стулья. Его поведение определяют три основных фактора: крайнее отчаяние, желание восстановить провалы в памяти и стремление выглядеть «в форме».

ИЛЬМАР. Смотри, у одной чашки ручка отбита. Это, наверно, Март… Он неплохой парень, но манеры — скажем, не высший класс. (Ждет, чтобы Кадри отреагировала, но, не дождавшись ответа, не дает паузе перерасти в многозначительное молчание.) … И надо же было ему напоследок к нам заявиться… Но ведь не прогонишь человека?.. Ну и денек вчера выдался! (Часы бьют шесть.)… Может, принести тебе боржоми… или кефира? Что? Да, денек был мрачноватый… Сперва отец с матерью… эта ссора, а потом… Как все это теперь образуется? Да еще мы сами наговорили вчера друг другу разных гадостей. Послушай, я тебе сейчас принесу боржоми. Сразу полегчает.

КАДРИ. Принеси мне лучше рюмку водки!

Молчание.

ИЛЬМАР (удивленно). Водки? Так ведь всю выпили…

КАДРИ. А ты пошуруй в вентиляторе.

ИЛЬМАР. Чудачка… Там больше нет. Как-то зашел ко мне Март, а у меня бутылка на столе, вот я ее и засунул подальше, чтобы в ход не пускать.

КАДРИ (крайне устало). И не надоело сочинять…

ИЛЬМАР. Неужели тебе так плохо? (Ответа нет.) Но ты постарайся пока не хотеть… ведь эти могут скоро прийти.

КАДРИ (хрипло). Принеси же наконец! Только одну рюмочку. Неужели не осталось даже на донышке?

ИЛЬМАР. Может, лучше не надо?

КАДРИ. Для себя бережешь? Принеси! И воды не забудь. (Ильмар идет на кухню и, действительно, возвращается с рюмкой водки и стаканом воды, ставит их на диванный столик.)

КАДРИ (пьет воду). Так. А это сам выдуй. Я же вижу, что ты прямо трясешься… Лучше пей на моих глазах, чем тайком…

ИЛЬМАР (слушается): Что-то я не помню… в котором часу ушел Март…

КАДРИ (чрезвычайно спокойно). После половины шестого.

ИЛЬМАР. Половины шестого?!

КАДРИ. Ну да. Он только что ушел.

ИЛЬМАР (хрипло). Могла бы разбудить меня…

КАДРИ. Зачем? Как-то не сочла нужным.

ИЛЬМАР (боится спросить напрямик). Ты, бедняжка, наверно, вообще глаз не сомкнула?.. Этот Март — удалой парень, но иногда уж очень утомляет.

КАДРИ (довольно грубо). Можешь не волноваться! На твою жену никто не позарится.

ИЛЬМАР (несколько успокоившись). Неужели я… вчера так ляпнул… Я не верю, что в точности так… Но… знаешь, ты сама тоже перешла все границы. Ты сказала, что вышла за меня только потому, что у вас в общежитии… уборные были засорены или что-то в этом роде. И все это при Марте… Нет, в последнее время мы явно едем не в ту сторону. Не в ту. Конечно, в этом моя вина. Но моя мать была права по крайней мере в одном: отсюда нужно смываться. Слишком много знакомых развелось — один хуже другого… (Ходит по комнате, заложив руки за спину, старается убедить себя и Кадри.) Самое время сменить климат. Пускай зарплата будет меньше, но тут оставаться я больше не могу. Я не выдержу… Ты это сама видишь. Зола… сажа и… (Подходит к окну, смотрит на серый утренний промышленный пейзаж.)

КАДРИ. Пожалуйста, иди!

ИЛЬМАР. Что значит «иди»?.. Я вижу, у тебя тоже нервы сдали. Это, наверно, я сделал тебя истеричкой…

КАДРИ. Да, ты.

ИЛЬМАР (более нежно, подсаживается к Кадри). Деньги для нас не проблема. И, наконец, пора подумать о… малыше. Теперь я уже не возражаю. Кадри, ведь ты тоже считаешь, что нам уже пора стать папой-мамой?

КАДРИ. Не хочется… Да и уже боязно.

ИЛЬМАР. Что значит «боязно»?

КАДРИ. Твоя жена биолог и знает о таких вещах немного больше, чем ты. Кое-что пришлось повидать… Да еще какое множество вариантов! А какие все изысканные названия: алькаптонурики, монголоидные идиоты, ретинобластомики — они, как правило, слепнут; фенилкетонурики — у них чернеют хрящи и закостеневают, а моча черная, как уголь. Ты бы хотел, чтобы у нас родился такой ребенок, любовь моя?