Сезон свинцовых туч - Валерий Георгиевич Шарапов

«Темнишь ты что-то, товарищ майор», – пробормотал Виталик и отвернулся, весь из себя разобиженный.

Ожидание изматывало. Чего он ждал – у моря погоды? К вечеру решил пройтись вдоль Аламеда. Запахи усилились к завершению дня – цветочные, травяные, древесные. К запахам природы примешивались ароматы из близлежащих заведений: кофейные, перечные. У «Эль-Кихота» остановилось такси, вышел журналист Теренс Уайт – явно не с работы, а судя по некоторым признакам на физиономии – продолжал вояж по питейным заведениям города. Гордо неся тяжелую голову, он проследовал внутрь заведения, скрылся за двустворчатыми «мотающимися» дверьми. Подобным атрибутом кинематографисты социалистических стран оснащали салуны городков американского Дикого Запада… Вадим сплюнул, общаться с западной прессой сегодня не хотелось. Поколебавшись, двинулся дальше – к «Торо Браво». Но вовремя заметил, как дорогу перебегает журналист Курбатов – востря лыжи к тому же заведению. Собкор заметил Светлова, помахал рукой, взбежал на крыльцо заведения. Чертыхнувшись, Вадим зашагал дальше. Общаться с советской прессой тоже в планы не входило. Представил на минуту, как сообщает о путче и как вытягивается физиономия Курбатова. Ваши действия, Иван – как вас там по батюшке? Бежать прыжками к телетайпной ленте, разносить горячую новость по всему белу свету? Покрутить пальцем у виска, а потом потихоньку смыться, сделав вид, что ничего не слышал?

В «Каса Моно» гудела шумная компания – военные отмечали очередную тактическую победу, а также гибель главного заклятого врага. Все это казалось абсурдом – успехов добиваются одни, а отмечают другие. Мимо ресторана «Севилья» Вадим прошел без остановки – там все было тихо и безмятежно, но кусались цены. Двигаться дальше не имело смысла. Почему бы не обойтись без выпивки? Мысль была невеселая, но захватила. Он перешел дорогу, чтобы держаться подальше от соблазнов, взял курс на родное посольство…

Следующий день тянулся, как липкая жевательная резинка. Обескуражило сообщение, пришедшее из центра днем. В направлении Гвадалара через Атлантику движется зерновоз «Михаил Глушков» под флагом Республики Берег Слоновой Кости (сочетание понятий, конечно, убивало). Вышел из порта Батуми сутки назад, в данный момент проходит Дарданеллы. Еще через сутки пройдет Гибралтар и возникнет на просторах Атлантики. Скорость у судна выше обычной – машинную часть недавно модернизировали. Перевозит, разумеется, зерно. Однако не только. В трюме находятся полторы сотни спецназовцев – из Средней Азии и Татарской АССР. То есть личности смуглые и мало отличимые от лиц уроженцев Центральной Америки. Пусть с натяжкой, но все же. С испанским языком у бойцов проблемы, но уж что есть. Подразделение вооружено и имеет при себе полный комплект обмундирования армии республики, в которую направляются.

Вадим облегченно выдохнул. Есть все-таки светлые головы в родном государстве. Эти парни здесь точно будут не лишними. Собрали ребят быстро, явно имелась «домашняя заготовка», и зерновоз стоял под парами. Значит, что-то подозревали? Размышлять на эту тему смысла не имело. Все хорошо… но ничего хорошего. Сколько времени потребуется зерновозу, чтобы доползти до Сантамарко? Пусть даже с модернизированной ходовой частью? Шесть-семь дней – и это только через Атлантику. За это время в Гвадаларе может произойти что угодно. И справится ли с ситуацией столь малочисленное войско – пусть даже каждый из этих парней стоит десятка?

В девять вечера он съехал с дороги, проследовал мимо пальмовой аллеи и свернул к морю. Пляж Эль-Табано пустовал. Все, дружившие с головой, разошлись. Из щелей выползали криминальные элементы, наступало их время. Периодическое появление полиции ситуацию не меняло. Из-за песчаных барханов доносились крики, взрывы хохота. Вадим проехал вдоль пляжа, повернул на извилистую дорогу, шедшую вдоль бетонных заборов и пыльного кустарника. Причалы и старый пирс находились на территории порта. Здесь было сравнительно спокойно. Вадим проехал распахнутые ворота. В помещении на «антресолях» сидела охрана, но никто не вышел. К служебным обязанностям в этой стране относились сдержанно. Был поздний вечер. Людей на причале почти не осталось. Граждане старались закончить свои дела до наступления темноты. Вдоль причала выстроились малоразмерные суда. Они стояли плотно, едва не касаясь друг друга бортами. Имелась техническая возможность подъехать к «Эспарелле», но Вадим от нее отказался. Причал не освещался, можно проехать мимо и не заметить. Слева за приземистой неосвещенной постройкой имелся пустырь, туда он и загнал «Фалькон».

Несколько минут посидел, собираясь с мыслями. В голове выстроился характер беседы с Кларком. За майором не следили, это точно. Стоило проверить, не следят ли за Генри. Он покурил в машине, прикрывая огонек, вышел наружу. До причала – полминуты ходьбы, медленно двинулся по краю настила – мимо наваленных деревянных катушек, оборванных канатов, вмурованных в причал кнехтов. Уборкой территории местные службы не увлекались. Он был один на этом причале, и что-то было не так – кожа чувствовала. Пирс остался сзади, там тоже стояли пришвартованные суда, на отдельных работало освещение, играла музыка. На причале все было тихо. Звезды высыпали на пурпурно-синее небо, с моря дул ветерок, плескался прибой. Покачивались на легкой волне вельботы и баркасы. Показалась «Эспарелла» с долговязой мачтой. Вадим невольно ускорил движение – в одном из иллюминаторов поблескивал огонек.

И вдруг остановился. На корме что-то происходило, образовались размытые силуэты. Люди поднимались из кают-компании и в данный момент находились в зоне отдыха. Вадим присел, переместился на корточках за ржавый покосившийся кабестан с еще намотанными на него грузовыми стропами. Почему заволновался? Генри и Уолли должны находиться на судне. Но на палубу поднялись трое. И женщины среди них не было. Неприятно запершило в горле. Силуэты переместились с судна на причал. Последний поднял трап – донесся слабый скрип. Вадим занервничал – в какую сторону пойдут? Незнакомцы отправились в другую сторону и растаяли во мраке. В иллюминаторе «Эспареллы» мерцал огонек. Популярное правило «уходя, тушите свет» к этим господам не относилось. В полумраке еще различалось движение, люди свернули с причала. Завелся двигатель, зажглись фары. Машина медленно выехала со стоянки, повернула к портовым сооружениям. В ночи стали таять красные габаритные огни.

Происходящее решительно не нравилось. Что за кадры? Генри уверял, что будут только он и Уолли. Планы поменялись? Вадим привстал. Смущал огонек на яхте. Впрочем, ерунда, раз подняли трап, значит, на судне никого не осталось. Он вздрогнул – сзади на причале глухо заиграла музыка. Жгучие испанские переборы под модный дискотечный ритм – группа «Санта Эсмеральда» пользовалась бешеной популярностью в Советском Союзе. Так же глухо доносились голоса, затем громкость убавили. Остались еще люди в ареале. Но это не имело значения. Вадим пошел, ускоряясь, добрался до нужной точки. Все тихо. Яхта упиралась в причал, можно было и не тянуться к трапу. Вадим забрался на выступающую часть кормы, перевалился через борт. Дверца в борту была замкнута на щеколду. Не хотелось делать лишних движений. Что-то определенно было не в порядке. Он присел на диванчик, укрытый пленкой от дождя, стал слушать. Признаки жизни отсутствовали. Усилилась нервозность. Вадим на цыпочках отправился к задней лестнице. Она насчитывала пять ступеней. Спустился, держась за поручень, приоткрыл дверь – она оказалась незапертой.

– Генри? Кто-нибудь дома? – бросил он по-английски.

В ответ – молчание, чего и следовало ожидать. Он вошел внутрь. Слева вход в машинное отделение, справа гальюн, прямо – две каюты, одна из которых предназначена для сна. Свет горел в центральной каюте, матово поблескивал торшер, питающийся от судового аккумулятора. Освещалась тумбочка, декоративный штурвал на стене. Света не хватало, но вроде никого на судне не было. Включать основное освещение Вадим не стал. Порылся в выдвижном ящике тумбочки, наткнулся на фонарь. В него недавно вставили батарейки, яркий свет озарил потайные уголки. На цыпочках перебрался в спальню, осмотрел постель с небрежно наброшенным покрывалом, пол, стены. Что рассчитывал увидеть? Постоял, озадаченный, убавив яркость, вернулся в кают-компанию, из нее выбрался в тамбур. Постоял у гальюна – словно храбрости набирался, потянул на себя дверь. Без сюрпризов, скелеты со сливного бачка не свешивались. Шагнул к машинному отделению – и застыл. С улицы донесся шум. Остановилась машина, водитель заглушил двигатель. Заскрипели доски причала, со скрежетом опустился трап. Со стуком отъехала щеколда в борту. «Наконец-то, – пронеслась облегченная мысль. – Соизволили… Но кто тогда те трое?» Он растерянно обернулся. Внутреннее пространство яхты явно смахивало на западню. Лучше уж навстречу выйти, использовать фактор неожиданности… Он шагнул наружу, поднялся по ступеням и вскинул фонарь.

– Генри, прекрати! – ахнула женщина. –