Сезон свинцовых туч - Валерий Георгиевич Шарапов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он не успел присесть – откуда-то со стороны загремели выстрелы! Палили плотно, с нескольких рук. Первый рухнул как подкошенный и уже не шевелился. Второй схватился за обожженное плечо, выронил оружие. Вторая пуля попала в ногу – он словно подломился, упал на колено. Третья в голову – опрокинула навзничь. Последний пустился наутек, рухнул с перебитым позвоночником, заныл, застонал, ворочаясь в пыли…
Эта ночь была просто наполнена сюрпризами. Вадим вытянул шею, изумленно вертя головой. В стороне негромко завелась машина, поурчала, смолкла. Видимо, за рулем сидела кошка, видевшая в темноте, и у нее не было необходимости включать фары. Стон и нытье смолкли – страдалец отмучился. Стояла подозрительная тишина. Лишь работал двигатель автомобиля, на котором прибыли трое, ныне уже покойники. И дальний свет продолжал резать глаза. Все это было абсурдно. Но что было, то было, грех не воспользоваться. Поколебавшись, Вадим вышел на дорогу, выпрямил спину. Никто не стрелял и не спешил засвидетельствовать почтение. Поблагодарить даже некого! А ведь скоро прибудет полиция, не может не прибыть… Он вышел из ступора, завертелся. Где Уолли? Американка отползла метров на двадцать, высовывалась из ямы, недоуменно хлопая глазами. Чумазая физиономия озарялась луной. Вадим позвал ее, Уолли не реагировала. Пришлось самому привести. С этими женщинами сплошная морока – то носятся быстрее молнии, обгоняя собственные мысли, то застывают, как статуи! Он подталкивал Уолли в спину, та семенила, втягивая голову в плечи, бормотала: «Что такое? Что происходит?» Он сам хотел бы знать, что происходит. Остались живы, разве плохо?
– Шевелись, не искушай судьбу, прыгай в машину. Да не сюда, сам поведу…
Она сидела рядом, привычно тряслась, зубы выбивали дискотечный ритм. Двигатель завелся – предварительно подумав, стоит ли это делать. Вадим рывками смещал машину, занимая место на дороге. Опустил козырек – яркий свет резал глаза. На проезжей части лежали три тела. Местные латиносы, как и следовало ожидать, не такие уж юнцы, лет по тридцать пять – сорок. Скалился татуированный субъект с квадратной челюстью, кровь из раскроенного черепа смешивалась с дорожной пылью. Вадим аккуратно объехал мертвецов, сместился к обочине, проехал мимо машины с работающим двигателем. Это был седан округлых очертаний, такие американский автопром выпускал в недавние 60-е. Нервы не выдерживали, он гнал по пустынной проезжей части, несколько раз сворачивал на второстепенные дороги. За окном мелькали погруженные в сумрак городские постройки, потянулась вереница фонарей, испускающих мерклый свет. Покачивали куцыми метелками долговязые пальмы. Стали попадаться машины. Одна пристроилась сзади, поболталась за кормой и отстала. Вадим свернул в переулок, затем еще в какой-то, остановился у здания барачного типа. Заглох двигатель, погасли огни. Дрожала рука, все еще сжимающая руль. Он стал потихоньку расслабляться, переводить дыхание. Ночка выдалась на славу. Завербованный агент ЦРУ погиб, не успев приступить к работе. Осталось бесплатное дополнение в виде его жены… Уолли судорожно вздрагивала, теребила плечи скрещенными руками. В больших глазах мерцал тоскливый лунный огонек семафора.
– Нас кто-то спас? – прошептала она. – Почему? Это ваши люди?
– Не спрашивай, Уолли, не знаю. Для самого как гром среди ясного неба. Это кто угодно, но не наши. Забудь про них. Я отвезу тебя в посольство.
– Нет. – Она испугалась. – Только не в посольство, пожалуйста… Если нас подслушивали на яхте, то меня арестуют сразу, как я туда войду… Господи Иисусе, что же делать?.. – Она обхватила голову руками, стала раскачиваться.
Вадиму было крайне неловко. Эта неплохая, в сущности, женщина не была профессиональной разведчицей – просто находилась при муже, помогала чем могла. Когда он выстрадал решение связаться с КГБ, видимо, поддержала, не побежала сдавать. Зла он этой женщине точно не желал, но куда ее? Да и она сама это прекрасно понимала.
– Ты сегодня спас мне жизнь, – горько усмехнулась Уолли. – Не знаю зачем, но спас. Если бы не ты, меня бы прикончили, как и Генри…
– Если бы не ты, меня бы порезали на ремни, – заметил Светлов. – Ты молодец, Уолли, что не убежала. Ты мужественная женщина, я тебе очень признателен.
– Ерунда, – отмахнулась американка. – Я просто не соображала. Но если хочешь, то пусть будет так… Мы с тобой квиты, Вадим, никто никому не должен. – Внезапно она опять залилась слезами, стала размазывать их кулачками, всхлипывая. Вадим угрюмо ждал, когда она успокоится. Лезть со своими успокоениями – только хуже делать. – Генри… не могу поверить, что его больше нет… Он так меня любил, не то, что я, идиотка… Всякое у нас случалось, иногда он раздражал, порой выводил из себя, в постели был бревном… Я изменяла ему – тайком, чтобы ни о чем не догадался, теперь так стыдно… Я должна его похоронить, но как?
– Даже не думай, Уолли, – отрезал Вадим. – В лучшем случае тебя упекут за решетку – это если докажут, что ты была пособницей мужа. Если не докажут – просто убьют. Найдут отморозков вроде сегодняшних – и для тебя все кончится. Не думаю, что ваши будут выносить сор из избы – то, что Генри начал сотрудничать с Советами, сохранят в тайне. Тело отправят на родину в закрытом гробу, похоронят со всеми почестями. Тебе при этом лучше не присутствовать. Если хочешь, могу сообщить своему начальству – тебе предоставят политическое убежище.
– Боже упаси, только не это… – Уолли передернула плечами. – Я не хочу в Советский Союз, про него такие ужасы говорят…
– Не замечал, – пожал плечами Светлов. – Сколько лет там живу, а ничего такого. Просто отдельные недостатки. Но дело хозяйское. Покушение на твоего мужа устроил Ричард Гриффин, надеюсь, ты это понимаешь. В посольство тебе нельзя. Есть куда пойти? Надежные люди, безопасные адреса? Уверен, что есть, твой Генри был умным парнем, наверняка подстраховался.
– Наверное… – Уолли поколебалась. – Есть несколько имен… Один парень, он когда-то работал в местной типографии, сделал нам с Генри фальшивые документы. Мы их хранили, разумеется, не дома, в надежном месте.
– Вот и отлично. Уезжай из Гвадалара, эта страна никому не приносит счастья. Будь осторожна в аэропорту – Гриффин объявит на тебя охоту. Лучше всего уезжай через Гондурас – автобусом, попутным транспортом. Пусть друзья тебе помогут. Лично я помочь не могу, нет таких возможностей. Не вини меня в смерти мужа – его, похоже, давно пасли, раз на яхте установили прослушку. Значит, дал повод сомневаться в своей благонадежности…
– Вадим, я тебя не виню, – выдохнула Уолли. – Не дура же…
– Хорошо, – кивнул Вадим. – Если попадешься, держись версии, что ничего не знала. Муж обтяпывал какие-то дела, а ты была не в курсе. При нашем с Генри разговоре ты не присутствовала и не знаешь, о чем шла речь. Запись подтвердит, что ты находилась на палубе. Будет все плохо, не сможешь выбраться из страны – приходи в советское посольство, там не звери…
– Хорошо. – Уолли колебалась. – Отвези меня на улицу Конкиста – я покажу, где это…
Глава седьмая
Он высадил Уолли на задворках площади Аристад, где находились кварталы с плотной застройкой. Постоянно попадались патрули. «Фалькон» выглядел плачевно, но дипломатические номера имели силу. Остановили только раз, военный с сочувствием осмотрел машину, поинтересовался, не нужна ли товарищу помощь. Уолли сидела ни жива ни мертва, улыбалась, как механическая кукла.
– Все в порядке, сержант, – отозвался Вадим. – Машина повреждена на прошлой неделе – столкнулась с бешеной коровой, на днях обещают отремонтировать.
Хватило ума смыть с бампера кровь рядом с лужей в трущобах. А то, что задний бампер изрешечен пулями, военные не видели. Судя по всему, в безумство впала не только крова, но и пастух.
Уолли не хотела выходить. Ее опять трясло, женщина зябко ежилась, обнимая себя за плечи. Чувство неловкости не проходило. Но он сделал все, что
