Легенда о мальчике, что учился дышать (СИ) - "chuckcloud"

— Ты еще что за шмара? — цокнул Харди, понадеявшись, что этот персонаж нихуя не важен в грядущем спектакле. Ибо подобную хуйню на ее голове материализовать не хотелось, да и не из чего. Для подобных вещей нужен фоамеран, ну или хотя бы фетр. Вряд ли у индейцев имелось хоть что-то отдаленно подобное.

— Наташа! Зачем пришла сюда?! Это может быть опасно! — возмущенно хлопнул по бедрам Джейкоб Волчий Клык, обернувшись к вошедшей даме.

— Я спрашиваю, сука-бля, что за шмара? — надменно повторил вопрос Харди.

— Що? — переспросила та.

— Хохлушка, сука-бля, — щелкнул в пальцы Том. — Терпеть не могу хохлов, ибо у меня с вами личные счеты! Милу Кунис знаешь?

— Немаэ, — отозвалась некая Наташа, поправив в ушах серьги в виде братьев Кличко, которые, к слову, являлись героями нации.

— Это — Наташа Королева — моя жена. Именно этот человек в купе со своей матушкой обратили наше племя в православие, — пояснил за таджико-краснокожую жизнь вождь.

Харди же наигранно громко зевнул, делая вид, что история Джейкоба абсолютно ему неинтересна.

— Все, идите на хуй из моего вигвама и ищите бусы! Да сервиз! Ибо вот эта глиняная хуйня… Ну не знаю… Для кого она предусмотрена? — достал из машны глиняный сервиз Том, продемонстрировав вождю и его жене. — Сержанту нужен фарфор! А этой хуйней вы пизда меня принизили! Как с этим можно пойти к жертве? Как из этого можно пить с жертвой чай?! Хотите, чтоб о сержанте пошла молва, мол, он не голубых кровей? Ну уж нет! — с психом кинул он кривую чашку в пузо Джейкоба, но та отрекошетила и ударила Тома в ногу. На мгновение Харди стало больно и обидно, но мескалин быстро прогнал дурные мысли.

— Хорошо, хорошо! Только не злитесь! — выставил ладони вперед вождь. — Все будет сделано! Все! И даже больше! Наташа, развлеки гостя, пока я выполняю его поручения, — подмигнул он жене, указав пупком на Харди.

— Що? С хуя ли, мил мой, я повинна це робити? — с таким недовольством спросила Королева, будто приехала сюда из маленькой страны.

— Ну тебя же тоже достал Холлидей! Ты же тоже хочешь его смерти! А он может это сделать! И сделает, не взяв с нас ни цента! Тебе тяжело развлечь его, пока я буду искать фарфоровый сервиз и бусы?

— Заради вбивство Холлидея я сгодна, — подкатила глаза Наташа, скрестив руки на груди. Так и согласилась, ведь с младых лет была инквизитором. А пресловутый Малыш Джимми в ее глазах был тем еще богохульником и нет-нет да нес всякий бред про Царствие небесное да своего старика-отца, правящего и в аду, и в раю, и на грешной земле обетованной.

— Хули вы сука-бля лопочите? — поинтересовался Том, не понимая диалог мужа и жены. К слову, первый, разговаривая с женой, перешел на французский.

Ничего не объясняя, Джейкоб удалился. Он хотел было и впрямь отправиться выполнять распоряжения сержанта Харди, но для начала решил заглянуть в гостевой вигвам, где ночевал сегодня ночью. Волчий Клык плюхнулся на лежанку, дабы немного расслабиться и собраться с мыслями, а уж потом по делам. Но Джейкоб абсолютно не заметил, как потяжелели его опухшие от многолетней веры веки, а сам вождь уснул беззаботным сном, в то время, как сержант Том ебал его жену. Но об этом дальше.

Как только Том и Наташа остались наедине, Харди хотел было начать выебываться перед девкой, показывая, что он тут власть и если захочет, то возглавит их племя, а саму Королеву и ее мужа пошлет на хуй. Но по классике, все его планы накрылись медным тазом. Не объясняя мотивов своего блядского поведения, Королева встала на четвереньки в гору желтых тюльпанов, которые положил здесь какой-то безумец в знак признака разлуки. Женщина широко расставила ноги и задрала подол простецкого платья, продемонстрировав Тому округлые ягодицы и как бы приглашая войти в нее.

«Послушай Том, а почему бы, собственно говоря, и нет? — подумал Харди, состроив фирменный еблет и разведя ладони в стороны. — Но только унижать ее ты не будешь. С этим покончено во век! Как ты и сам понял, тебе это стало неинтересно. Да и как-то стыдно немного за свои прошлые разы. Да и вообще — нахуя? Ладно, ебани мескалинчику, Том, и вперед! Выеби суку! Покажи, кто тут власть!»

Так и поступил. Харди налил в глиняную чашку горячего, свежезаваренного мескалина, остудил и выпил. А Наташа все стояла, с раздвинутыми ногами. Как только Том завершил чайную церемонию и покурил, то встал позади Королевой, отодвинул ее перьевые стринги на бок и, не забыв обезопаситься при помощи презерватива, бережно оставленного Гойко Митичем, вошел в нее без всяких шуток и обманов. Но на сей раз сержант это сделал не грубо, да и начал еблю с медленного темпа, закрыв рот на замок и не унижая Наташу грязными словами.

Королева же, будучи той еще шлюхой, принялась энергично двигать бедрами навстречу Тому, да производить ими круговые движения. Возбужденный же Харди подумал, что раз этот секс должен быть для него более-менее нормальным, решил немного полапать Наташу. Он запустил ладонь под платье и схватил ее за грудь. Изучив ее пару секунд, Том понял, что ему не нравятся ее оттянутые верой соски. Тогда он поднял ладонь чуть выше, дабы потрогать ключицы. Но у него ничего не вышло! Ключицы никак не нащупывались! То ли их и вовсе не было у Королевой, то ли они были закрыты огромной жировой прослойкой. Харди хотел было раскрыть рот, дабы поинтересоваться, что это за шляпа такая, но тут произошло нечто! С улицы донеслось лошадиное ржание, топот копыт и чей-то язвительно-хохочущий голос. Далее послышался свист замахивающегося лассо и недовольный инде-таджикский бубнеж.

Наташа Королева замерла и прислушалась.

— Охуела тормозить, шмара, продолжай! — прикрикнул Том, ударив ее по жопе.

Но не успела та ничего сделать, как в то же мгновение вигвам рухнул, прикрыв собой ебущихся в нем. А звуки с улицы становились все озлобленнее и озлобленнее, среди них уже отчетливо слышалось, как некий мужчина читает молитвы Матушке Матронушке, да закипает с каждой новой все хлеще и хлеще.

— Пиду дизнаюся, що там видбуваэться! — не стерпела Королева, подорвалась с места, одернула платья и мигом выбралась из-под вигвама.

— Охуела, шкура ебаная?! — не на шутку охуел Том, который хуй кончил, а страсть как хотелось. — И хули сержанту теперь делать?! — с психом стянул он с члена гондон и швырнул вслед Наташе.

Но делать нечего. Проблемы индейцев абсолютно не ебали Харди и ему было глубоко похуй, что там происходит снаружи. Куда больше хотелось удовлетворить стоящий хуй да и себя вместе с ним. Поэтому Том не придумал ничего лучшее, чем лечь на спину, да по старинке подрочить, а точнее — додрочить. Ибо прервать половой акт, а потом весь день ходить неудовлетворенным — ну такое.

И только обхуяренный мескалином Том приступил к делу, как тряпичная стенка упавшего вигвама приоткрылась и внутрь кто-то положил девушку, которая, кажется, находилась в глубокой отключке.

— Полежи немного здесь, а потом я вернусь за тобой и убью… — медленно сказал Декстер, погладив девушку по рыжим волосам. — Убью тебя, и тогда твоя сестра станет моей… — нездорово и утробно прорычал он и был таков.

— Откуда, сук-бля, тут этот петушара? — не понял Харди. — Впрочем, поебать! Охуенный подгон для моей ситуации! — взглянул он на девушку в отрубе.

Ох! Ну не счастье ли это? Наконец-то! Наконец! Он сможет выебать бессознательную девчонку! Ух, как же давно он хотел это попробовать! И не надо косо на него смотреть и осуждать! У каждого есть фетиши и грязные сокровенные мыслишки! У Тома уж не самое жуткое, что может быть! Так что нехуй!

И только Харди хотел было навалиться на девушку, как его шею сковало. Создавалось впечатление, что некоему безумцу не в угоду помыслы Тома, и он решил придушить сержанта невидимыми руками. Тот схватился за шею, но на той будто что-то сжималось безбожно перекрывая кислород. Том хрипел и бурчал, бурчал и хрипел, но невидимая хватка никак не ослабевала!

— Ты что ебанулся? Ты нахуя его зарезал, индееб? — послышался приглушенный непотребно возмущенный голос с улицы.