Хозяйка бобового стебля (СИ) - Елена Элари
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Далеко? Хочешь навсегда лисом остаться? Нравится тебе? — чешет за ухом.
Джек замирает.
— Я… забыл, — выдыхает со страхом. — Забыл! И как мог только?! А что, если со временем я совсем олисусь? Э, ну, ты поняла, — кривится он. — Что, если… О нет, Женя, расколдуй меня скорее! Ведьма просила украсть что-то и ей принести. Давай отсюда что-то возьмём и сбежим к ней?
— Сбегать опасно. Что, если он разозлится и расскажет всей своей инквизиторской братии? Сколько их тут, как это работает?
— Не знаю я! Он главный здесь, это знаю. Всех в страхе держит. Остальные, так, — чмыхает Джек, явно выражая этим своё призрение. — Если не сбегать, то каков план?
Она вздыхает и поднимается, чтобы походить по комнате, заломив за спину тонкие, загорелые руки.
— Ну, смотри. Если попытаемся сбежать, он точно не поверит и не встанет на нашу сторону. Плюс собаки, да и вообще… А вот про украсть — хорошая идея. А где воровство, может и… — она вдруг останавливается, — убийство?
Джек смотрит на неё, склонив набок голову, и интересуется совершенно серьёзно:
— Предлагаешь его завалить?
— Не хотелось бы, — она цокает. — Но если он решит нас убить…
— Понимаю… Но тебе стоило меня тогда не в лиса, а хотя бы в волка обратить. Глупая.
Женя фыркает и садится на стол.
— Вообще-то он мне нравится.
— Девушки, — шипит Джек. — Я тебе тоже нравился, когда человеком был! Прокляни его, чтобы совой обернулся, разонравится тут же! Или в барсука. Он похож на барсука, а?
— Похож на… как раз таки на волка. На огромного такого волчару, который ходит на задних лапах и в плаще, — Женя смеётся. — Не нравился ты мне! Ей — может быть. Или ей так плохо было, что готова была даже с таким, как… В общем, надо украсть что-то отсюда, чтобы времени зря не терять. И найти дубинку какую-нибудь. На всякий случай.
— Дубинку, это хорошо, — принимается Джек зачем-то обнюхивать углы. — Стой, — спохватывается он, — что значит, «даже с таким, как»? Чем я плох по-твоему? Да ты знаешь, сколько женщин у меня было?! Все в рот заглядывали, глазами коровьими на меня смотрели, в постель…
Его прерывает собачий лай. На этот раз какой-то истеричный и с подвываниями. На Карсона они точно так не реагировали…
А стук в дверь окончательно убеждает, что вернулся вовсе не хозяин дома. И, кем бы ни был гость, своры он не боится и уходить не собирается.
В замке кто-то скрежещет ключом, пытаясь войти несмотря ни на что… Или же взламывает дверь несмотря на псов. Одно из двух.
Глава 22. ЕГО мать
Женя, струхнув, начинает метаться туда-сюда, пока не находит ничего лучше, чем залезть под стол.
Она понятия не имеет, кто это может быть и что и в каком случае будет лучше сказать. А так… может быть, её и не заметят?
Но разве же Карсон не живёт один? А если это и вправду какие-нибудь воры, кто в своём уме решит залезть в дом к НЕМУ?
Это же Аид во плоти!
Джек будто испаряется, прячась. И когда кажется, что у них и правда есть шанс остаться незамеченными, в коридоре раздаются шаги. И… поскуливание собаки?
А затем на кухню, волоча две тяжёлых тёмных сумки, вваливается женщина в годах.
Из-под платка выбиваются чёрные пряди волос с серебряной сединой. Газа тёмные. Взгляд, которым она обводит помещение, не менее тёмный и жёсткий.
Отчего-то она вздыхает, качая головой, и принимается вынимать из одной сумки овощи, бросив другую себе под ноги.
— Пусто… И стыло. И мать не ждёт совсем. Вот как так то? Сколько это будет продолжаться?
На мгновение кажется, будто она обращается к Жене.
И, наверное, лучше бы так… Потому что в дверь протискивается один из чёрных громадных псов. И словно в ответ на её слова, коротко чихает.
А после настороженно принюхивается…
Женя закрывает себе рот ладошкой, но затем вспоминает, что так дыхание будет только громче.
Может быть, пёс не станет реагировать на неё, ведь Сон сам провёл в дом.
А вот что будет, если он нападёт на след Джека…
И её опасения подтверждаются, потому что пёс встаёт в стойку и прижимает к затылку уши, принимаясь утробно рычать.
Он готовится к прыжку, что замечает и женщина.
— Неужто воры, враги? — выдыхает она… и хватается за нож.
— Нет-нет-нет! — кричит Женя. — Не воры! Можете… — с опаской выбирается из-под стола, — можете убрать собаку, а?
Женщина вскрикивает и наставляет на неё нож, будто на самом деле держит в руке меч.
— Кто така… — осекается она, сменяя гнев на робкую надежду, и опускает своё оружие.
Губы её, полные и бледные, трогает призрачная улыбка. Во взгляде, пусть всё ещё настороженном и недовольном, загорается надежда и удивление.
— Карсон невесту таки нашёл? Ай, ну нехорошо ведь, вот так… без благословения материнского, сразу в дом, да под столом прятать. Ай нехорошо…
Пёс тем временем подбирается к печи и скалится всё более зловеще.
— Нет, что вы, — торопливо возражает Женя, — это я так…
Она поверить не может, что у Карсона есть мать. Наверное, это очевидно, но он для неё словно пришелец. Все думают об инопланетянах, но никто — об их матерях.
Мысли от страха становятся совершенным киселём, она не выдерживает и кидается на собаку с криком:
— Иди на место! Место!
И пёс подпрыгивает на всех четырёх лапах… разворачиваясь к ней и кидаясь…
Но едва ли не на лету, скалкой, его сбивает женщина и встаёт между ним и Женей.
— Нельзя! Не в доме же, паршивец! — отчитывает она собаку, будто тот может её понять и является шкодливым ребёнком, чуть не разгромившим комнату. — Пошёл вон! — указывает она ему на дверь, и пёс рычит. — Вон! Место! Пошёл отсюда, пошёл! — всё же выгоняет она его и запирает дверь.
После чего возвращается к Жене, уперев руки в бока.
— Карсон не водит в дом свой женщин. Да никого не водит вообще. Говори, кто такая? Иначе и тебя вслед за собакой выгоню!
Женя поджимает губы. Ей уже порядком надоело слышать подобное от местных «матушек».
— Вы, наверное, уважаемая, заметили, что собаки меня не слушаются. Я никак бы не проникла в дом без ведома вашего сына.
Складывает
