Поэма о солнце - Полина Борискина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я не хотел бы так жить. Ведь если вечно искать, можно и не найти.
Нудное равнодушие в моей голове медленной спиралью перерастало в приятное расслабление и легкую заинтересованность прогулкой.
Я повернул направо, продолжая идти вдоль синего забора, и увидел по обеим сторонам дороги два больших подсвеченных рекламных щита. Они были залиты краской, словно кто-то плеснул на них из ведра. А поверх засохшего желтого фона красными потеками было неровно накарябано четверостишие. Я не сразу понял значения написанных фраз на первом таблоиде:
И кто, скажите, зверь на самом деле?
И почему противен этот век?
И просто человечнее нас звери,
И зверя нет страшней, чем человек.6
На втором щите было написано только одно предложение – тоже красным цветом:
Мы скоро ляжем вместе с ними рядом
Я вспомнил утреннюю площадь и полицейский участок, располагавшийся рядом с местом взрыва на мясной фабрике. В голове все прояснилось: потекшие слова на рекламных щитах обрели ясный смысл и мрачное послевкусие. Мне не хотелось снова читать это, что было довольно сложно. На темной дымной улице таблоиды кричали ярким желтым цветом – трудно не развернуться, не обратить на них внимание.
Я решил пойти в противоположную сторону и преодолеть еще пару километров. Рекламные щиты скрылись за поворотом, но оставили желтую светящуюся тень на мокром асфальте проезжей части.
Синий забор наконец заканчивался, я подходил к мосту – пришло время определиться со следующим пунктом назначения. – «Не буду же я шататься всю ночь со сломанным чемоданом в руках, ожидая появления патрульной машины».
Трюковой велосипед
Выбор пал на памятник возле дома Лу. Правда, идти было далековато, но я никуда не спешил.
На перекрестке я вспомнил, что почти сутки не выходил на связь. Достал телефон из кармана, покрутил в руках, но включать его не стал. Я боялся обнаружить на разбитом экране тысячу пропущенных от Лу с Нилом и еще десяток сообщений с угрозами от матери на десерт.
Я положил мобильник обратно в левый карман и нащупал смятую сигарету. Она, к счастью, оказалась целой. Я порылся еще – ничего больше. Зажигалку я не нашел. Она, видимо, в какой-то момент умыкнула через дырку.
Рядом заиграла знакомая мелодия – звуки доносились со стороны моста, где проходил старый тоннель. Через него можно было попасть сразу в центр города, получилось бы удобно и быстро. К тому же полицейские там бывали редко – вариант соблазнительный. Но репутация у этого места была не самая приятная: туда либо неформалы стекались выпить пакетированного вина под странную музыку, либо бомжи шли помирать. А сегодня – мало ли, кто решит окочуриться.
Не знаю, насколько хорошая идея – спускаться вниз в поисках зажигалки, но попробовать стоило. Я присел на корточки, чтобы получше разглядеть место, но это было бесполезно, ни черта не видно – темно, как в танке. Внизу дорога не освещалась, только в тоннеле горел тусклый свет. Я включил фонарик на телефоне и двинулся в сторону каменного спуска.
В траве рядом со ступеньками что-то лежало – издалека было похоже на корзину из супермаркета. Я подошел и увидел серебристый потертый трюковой велосипед с наклейкой голой женщины на раме. С 5 лет о таком мечтал – по двору разъезжать, прыгать везде в кепке козырьком назад. Но из всего этого у меня была только наклейка с суперженщиной в черном бикини.
Было решено принять от вселенной этот долгожданный подарок судьбы и немного прокатиться. Я поднял железного коня и уверено сел. Под ним лежал белый расстегнутый рюкзак с железными баллончиками внутри и сахарной булочкой в боковом кармане.
«У граффитистов лучше велики не угонять», – подумал я, но все равно не оставил своего желания провести тест-драйв.
Я опустил правую ногу на педаль и на какое-то время совсем перестал ощущать холод и неприятный запах улицы. Побитые фонари и разломанные лавочки больше не казались такими уродливыми, даже напротив – стали гармонично сливаться с урбанистическим пейзажем этого спокойного места. Замерзали только зубы – немного позже я обнаружил растянутую улыбку до ушей на своем лице.
Я раз за разом наматывал пыльные круги, пытаясь подпрыгнуть хотя бы на полметра вверх. На третьем повороте у меня наконец получилось выполнить опасный трюк – проехать на заднем колесе целых 3 метра и в конце затормозить на пробуксовке. Вышло очень стильно и ловко, как мне показалось. Теперь можно было и покурить.
– Понравилось? – сказал кто-то очень низким голосом.
Я тут же развернулся с выражением лица самого бездарного вора трюковых велосипедов.
– Очень, – радостно бросил я в темный угол, из которого послышался вопрос.
– Рад за тебя.
Я наконец пришел в чувства. Улыбка с трудом сползла вниз к подбородку.
На месте оставленного рюкзака с баллончиками стоял невысокий светлый парень в тонкой клетчатой рубашке. Он недоверчиво и слегка смущенно разглядывал похитителя своего транспорта, параллельно доедая сахарную булочку.
– Это, кстати, мой, – не меняя интонации произнес владелец велосипеда, прожевывая кусок.
– Я его не собирался угонять, – сказал я, все еще стоя на одном месте.
– Ладно, – быстро произнес парень, закинул рюкзак на плечо и развернулся в сторону спуска.
– Стой! – крикнул я. – Извини, уже возвращаю назад.
Моя нога почти ровно перелетела через раму и узкое сиденье, я встал по левую сторону от велосипеда и медленно покатил его обратно.
– Чувак, здесь ветер, мне немного поддувает. Я иду вниз, там мои вещи, а ты…не убей его только, пожалуйста, – ритмично проговорил парень и развернулся к каменному спуску.
Мне стало очень стыдно за то, что меня вот так поймали с поличным – еще и официально разрешили покататься, хотя я даже не спрашивал.
Я положил велосипед на место и поднял свой чемодан. Снова вспомнил про сигарету.
– Эй! – крикнул я вниз, – не будет зажигалки?
– Будет!
– Мне спуститься?
– Ну да.
– Ага, ладно сейчас!
Обеими руками я схватил своего черного пузатого спутника и медвежьей походкой спустился по каменной лестнице. Быстро поднеся сигарету к огню, я затянулся и выдохнул вверх.
– Куришь? – любезно протянул я своему новому другу замусоленную Marlboro.
– Курю, но не сигареты.
– Круто, – смущено ответил я.
Возникла неловкая пауза.
– Мне типо с тобой постоять? – спросил светловолосый.
– Ну вообще, как хочешь… наверное.
Вблизи я смог рассмотреть его получше: очень грустное детское лицо, которое никак не сочеталось с хриплым низким голосом; светлые голубые глаза, уходящие уголками к вискам; белые прямые волосы, которые свисали почти до шеи, черные спадающие на правый бок брюки с дыркой на колене и красная клетчатая рубашка без трех верхних пуговиц. На него было холодно смотреть.
– Я Даниэль, – сказал он и выдержал недолгую
