Русские дети. 48 рассказов о детях - Роман Валерьевич Сенчин

Русские дети (сборник)

© В. Аксёнов, М. Бакулин, Белобров-Попов, В. Богомяков, И. Бояшов, Е. Водолазкин, М. Галина, М. Гиголашвили, О. Дунаевская, А. Евдокимов, М. Елизаров, А. Етоев, Ш. Идиатуллин, М. Кантор, Н. Ключарёва, С. Коровин, П. Крусанов, В. Курицын, Н. Курчатова, М. Кучерская, В. Левенталь, А. Матвеева, Т. Москвина, С. Носов, П. Пепперштейн, Л. Петрушевская, Е. Попов, О. Постнов, А. Рубанов, Г. Садулаев, С. Самсонов, М. Семёнова, Р. Сенчин, В. Сероклинов, А. Слаповский, А. Снегирёв, В. Сорокин, А. Старобинец, В. Стасевич, М. Степнова, В. Тучков, М. Фрай, С. Шаргунов, Л. Юзефович 2013

© А. Етоев, П. Крусанов, состав, 2013

© ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2013

® Издательство АЗБУКА

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

От составителей

Знаете, как опытным путём убедиться, что Земля вертится?

Летом, когда трава на лугу скошена и уже подсохла, но, ещё не собранная, лежит на земле, раскрутить себя сильно-сильно по часовой стрелке или против, неважно, и так кружиться, кружиться, пока не упадёшь в сено и, вдыхая его пряные запахи, не увидишь, что ты лежишь, а земное пространство вокруг тебя продолжает своё вращение. Так делает герой одного из рассказов этой книги.

А то, что ангелы бывают нянями, об этом вы знаете? И что девочки превращаются в драконов, пираты не терпят слов с буквой «о», серые камни на самом деле серебряные и Майкл Джексон будет отмщён? И мир наш был перевёрнут когда-то, давно, ещё во времена шерстистых носорогов и саблезубых тигров, поставлен с ног на голову и так стоит на голове до сих пор?

Не знаете – вернее, знали, но, повзрослев, забыли. Потому что такие знания даются исключительно детям, как прозрение, происходящее помимо опыта, ну, иногда взрослым, упорно цепляющимся за детство, как за борт подводного корабля, совершающего срочное погружение. И эти чудесные дары вручаются по справедливости, потому что детство – волшебная пора, усыпанная пыльцой рая, и дети непременно должны быть счастливы, пусть сами они далеко не всегда осведомлены о своём счастье. Ведь вся остальная жизнь – лишь расплата за это недолгое блаженство.

Ну и поскольку мир, как уже сказано, стоит на голове (а в таком деле, как стояние на голове, дети, поверьте, знают толк), мы, составители этой книги, тоже вывернули алфавит, точно чулок, наизнанку и выстроили авторов в обратном порядке, затылок в затылок, чтобы последние стали первыми, но не во имя предписанного грядущего преображения в небесном луна-парке, а просто забавы ради.

Перед вами не детская книга. Перед вами книга о детях. Просим учесть это обстоятельство.

К сожалению, несколько достойных авторов, стреноженные своими издателями, не смогли принять участие в сборнике, о чём мы сожалеем вместе с ними.

И ещё: опубликованные здесь рассказы авторы написали специально для этой книги. За редкими исключениями. Очень редкими.

Итак, 44 автора. Надеемся, у книги будет бодрый путь. Ведь, если приглядеться к цифрам, это – полный привод.

Леонид Юзефович

Гроза. 1987 г.

1

По классу они не бегали, не кричали, не дрались. До этого, слава богу, не доходило. Они всего лишь разговаривали, ерзали на стульях, что-то роняли, чем-то перебрасывались, рвали какие-то бумажки, катали по столам ручки и карандаши. Шум, который производили эти сорок пятиклассников, невозможно было разъять на составные части, этот слитный гул поражал ухо сочетанием дикой гармонии, свойственной гулу дождя или водопада, с раздражающе назойливым, почти механическим тембром звука.

— Тише, ребята! — надрывалась Надежда Степановна. — Сегодня у нас в гостях Дмитрий Петрович Родыгин, он проведет беседу о правилах безопасности на улицах и дорогах.

Она постучала карандашом по столу, но не перед собой, а перед Родыгиным, чтобы таким образом привлечь внимание именно к нему.

— Тише! Мне стыдно за вас!

Родыгин подумал, что ей должно быть стыдно за себя. Не такая уж молоденькая, пора бы научиться владеть дисциплиной.

— Вы идите. Я сам, — сказал он ей по возможности мягко.

Надежда Степановна нерешительно двинулась к двери. Шум не стихал.

— Неужели вам не хочется узнать что-то новое для себя? — заговорила она тем голосом, который сама в себе ненавидела. — Я в это не верю. Вот Векшиной, например, хочется, я точно знаю.

Отличница Векшина, стриженая носатая девочка за первым столом, испуганно втянула голову в плечи. С некоторой натяжкой это можно было истолковать в том смысле, что она кивнула в знак согласия.

— Тогда почему ты молчишь? Нужно иметь смелость отстаивать свои убеждения, даже если большинство их не разделяет. Поднимись и скажи: мне интересно, не мешайте мне слушать!

Векшина встала, судорожно тиская ключ от квартиры, висевший у нее на шее, на шнурке, как нательный крестик, и молча отвернулась к окну. Родыгин невольно посмотрел в ту же сторону. За окном был сентябрь, сырой и теплый, зеленые листья шелестели по стеклу. Для того, чтобы лист желтел и падал, как положено на Урале в конце сентября, требуется погода сухая, ясная, с утренним ледком на лужах и звоном под ногами. В последнее время в природе тоже что-то разладилось, как и на производстве.

Когда, наконец, Надежда Степановна ушла, он еще с полминуты улыбался, усыпляя бдительность, потом вдруг рявкнул:

— А ну, встать!

Удивились, но встали.

— Плохо встаете, недружно. Садитесь.

Сели, гремя стульями и пихаясь.

— Плохо садитесь. Встать!

На этот раз встали получше, но сзади кто-то захихикал, а откуда-то сбоку с характерным преступным звуком вылетел и ткнулся в доску невидимый шарик жеваной бумаги. Искать виноватых Родыгин не стал.

— На месте, — скомандовал он, — шагом… марш!

Передние вяло затоптались в проходах между рядами. Они давились от сдерживаемого смеха, надували щеки, выпучивали глаза, но все-таки маршировали. Задние, сознавая выгоды своего положения, едва переминались с ноги на ногу. Некоторое время так и продолжалось, но Родыгин неумолимо, как метроном, отбивал такт, постукивая указательным пальцем по ребру столешницы. В конце концов дело пошло.

— Молодцы! — похвалил он. — Можете сесть.

Сели тихо, как эльфы, чтобы снова не пришлось вставать.