Государи и кочевники. Перелом - Валентин Фёдорович Рыбин

чуреками и встречалась со своей доброй знакомой Айшой, тут уже знали обо всем, что произошло за день на Каспии. Оказывалось, приезжал человек из Гасан-Кули и рассказал. Или человек ездил в Чекишляр — сам все видел. Однако оттого, что кто-то доставлял последние сведения с моря, любопытство в ауле не уменьшалось. И исходило оно не из желания узнать и распространить новость, а из того, что людям хотелось как можно лучше понять русских. Часто возникали самые наивные споры. Но и они сближали Надю с аульчанами. Спорить, но еще больше уговаривать приходилось почти по всякому поводу. А поводов было много: от лечения глаз до обязательного мытья рук с мылом. Думала ли Айша, что когда-нибудь у нее в кибитке окажется медицинский ящик с красным крестом. Но теперь аптечка стояла на самом видном месте. И Айша, свободно обходясь без «беленькой баджи»[15], выдавала своим подружкам глазные капли и порошки от простуды. Айша же научила Надю доить верблюдицу, которую комендант укрепления купил для солдатской столовой. Айша научила Надю говорить по-туркменски: она уже могла свободно объясняться с туркменами. Айша однажды показала медичке, где лучше всего купаться. Надя переправлялась по колено в воде через Атрек и дальше — по тропинке, петлявшей в зарослях камыша, выходила к голубому озерцу. Было тут тихо и жутковато, но сюда никто никогда не заходил. Только птицы в зарослях у воды да беспечные лягушки, сидевшие на кочках, напоминали своими голосами о существовании живого мира.

Было жарко. Надя, отмахиваясь от мошкары, вышла к берегу, разделась и погрузилась по самые плечи в воду. Сделалось ей легко и приятно, и она подумала: «Как немного надо человеку, чтобы пришла радость!» Освежившись, она выбралась из воды, чтобы полежать на песке, и вдруг услышала отдаленные голоса. «Ого! — боязливо подумала Надя. — Этого только мне и не хватало!» Надела прямо на мокрое тело платье и заспешила к реке. И тотчас отпрянула назад, в камыши, и затаилась. Странное видение испугало и удивило ее: по дороге вдоль Атрека шли моряки и везли на двух арбах катер. Надя не поняла, какое имеет отношение к этой мелководной реке большой морской катер? Да и сами моряки? В тельняшках, бескозырках и фуражках! Словно на Финском заливе. Надя наблюдала за ними, пока они не подошли к воротам военного укрепления. Там они остановили верблюдов, тянувших катер, и скрылись во дворе. Тотчас окружили судно торговцы из лагеря, набежали аульчане…

Морская команда поселилась рядом с лазаретом.

Вернувшись в укрепление и войдя в свою комнату, Надя за стеной услышала проклятия и ругань. Наконец моряки успокоились и одни за другим потянулись к солдатскому рукомойнику — длинному жестяному корыту со множеством сосков. Надя стояла у окна, наблюдала за ними и не заметила, как сбоку подкрался к ней морячок небольшого роста:

— Здравия желаю, сударыня!

Надя едва успела ответить на приветствие, как послышался насмешливый окрик:

— Гриша, перестань обижать барышню!

К ней подошел моряк в лихо заломленной на затылок черной фуражке.

— Мичман Иван Батраков, — сказал он. — Начальник команды морских катеров. Сели на пустынные мели, не дойдя до цели, — пошутил складно. — Думали, Атрек — туркменская Волга, а он — воробью по колено. Уму непостижимо! — воодушевился он, глядя в глава сестрице милосердия и видя в них любопытство. — Кто-то сказал Скобелеву, Атрек судоходен, ну и вот результат.

— Результат прекрасный! — обиженно протянул низенький морячок. — Был бы Атрек поглубже — проплыли бы дальше и с красавицей не встретились.

— Гриша, иди смажь ракетницу, — в тон ему отозвался мичман. — Иди, иди… — И пояснил Наде: — Это Ползунов, наш заряжающий. Веселый малый. Сударыня, но как же вас зовут, вы не назвали свое имя?

— Надежда Сергеевна, — просто сказала Надя и прибавила: — Тренетова.

— Откуда вы, простите за назойливость?.

— Из Петербурга, с миссией доктора Студитского. Я у него в отряде старшей сестрой милосердия.

Ночью долго мигал гелиограф: это моряки переговаривались с Чекишляром. С вышки доносился голос Батракова: «Просигналь… Пусть ему доложат, что сплошные мели. Сто пятьдесят верст протащили волоком!»

Утром, когда Надя появилась в столовой, моряки уже успели позавтракать и стояли за воротами, столпившись возле своего катера. Надя отправилась в аул к Айше, прошла мимо балтийцев. Все поздоровались с ней, лишь Батраков сделал вид, что не заметил.

Из аула она принесла в ведерке чал, разлила в графины и отнесла в лазарет. Выйдя во двор, вновь встретилась с Батраковым:

— Хотите чалу, мичман?

— Спасибо, обойдусь, Надежда Сергеевна, — сказал он, не останавливаясь. — Вот переоборудуем свой катерок в опреснитель, я вас чистейшей водой угощу!

Надя посмотрела ему в спину и подумала: «Скажите пожалуйста! Даже внимания на меня не обращает!»

Дня через два мичман вновь подошел к ней:

— Надежда Сергеевна, сколько живу — ни разу не видел туркменского аула. Вы когда собираетесь туда? Хотелось бы посмотреть.

— Вечером, как всегда, — отозвалась она беспечно. — Но ведь вы не пьете чала?

— Ну нет, сейчас бы я стаканчик выпил, — возразил мичман.

— То-то же, — улыбнулась Надя. — Сейчас я вам налью.

Она подала ему стакан с чалом и не сводила с моряка глаз, пока он пил, запрокинув голову и морщась.

— А в прошлый раз отказались, — упрекнула Надя.

Он заглянул ей в глаза и пошутил неловко:

— Буду нить у вас чал — доктору ничего не останется.

Надя не нашлась что ответить. Она хотела сказать «останется и доктору», но усмотрела в таком ответе тайный смысл и смутилась. Мичман понял ее смущение и поспешил деликатно удалиться.

Вечером они отправились в аул. Перешли реку вброд, и вот — кибитки. Айша, увидев Надю с мужчиной, спряталась в юрту. Встретил их старшина Меред. На Батракова посмотрел с опаской: тоже не понял, для чего приехали моряки в пустыню, да еще катер на себе притащили.

— Здравствуй, хозяин, чего дичишься? — сказал мичман, подав ему руку. — Как живешь-можешь?

Надя попыталась перевести слова мичмана, но ничего не получилось. И Меред, махнув рукой, заговорил по-русски, коверкая слова:

— Ак-паша завтра ходить сюда. Моя встречай боюсь. Помогай нам, урус?

Мичман посмеялся над столь своеобразным произношением, однако, включившись в беседу, без особого труда понял, что завтра в Яглы-Олум приедет с отрядом Скобелев, туркмены боятся его, и потому Меред просит помочь им организовать достойную встречу генералу.

— Да что тут страшного? — удивился Батраков. — Приготовьте хлеб-соль, как полагается. Ну, если боитесь одни на дорогу выйти, могу составить компанию. Но вообще-то надо не генерала встречать, а солдат русских. Они такие же, как и вы, крестьяне из сел.

Надя,