Любовь срывает маски - Дебора Мартин

Всем своим видом выражая недоверие, граф со скептической улыбкой подошел совсем близко и присел возле нее. Он осмотрел все ее свертки и сумку и, не найдя ничего, кроме растений, снова поднялся. Он протянул ей руку, чтобы помочь встать, но она сделала вид, что ничего не заметила, и легко вскочила на ноги.

— Так, значит, наша гордая цыганочка, которая отказалась брать с меня деньги, на самом деле вовсе не так независима, как хочет показаться, — намеренно надменным тоном чуть несмешливо произнес он. — Неужели для вас настолько невыносима мысль смирить свою гордыню и просто попросить у меня эти растения? Или вы думали, что я поскуплюсь для вас несколькими ничего не стоящими травками?

Она чуть откинула назад голову, чтобы прямо взглянуть ему в лицо. Ее светло-карие с зеленым отливом глаза казались сейчас почти зелеными, так подходящими к сочной зелени сада.

— Откуда же мне знать, чем бы вы для меня не поскупились, милорд.

Гаретт ничего на это не ответил, однако внимательно оглядел сад, словно пытаясь понять, что еще она могла здесь делать, помимо того, что искала свои растения. Затем какая-то мысль пришла ему в голову, и он вновь взглянул на нее, прищурившись.

— Сад этот довольно обширен, — произнес он с тем же сомнением в голосе. — Каким образом вы узнали, где находится то, что вам надо? Вы пробыли здесь не более получаса и смогли точно отобрать нужные растения.

Его вопрос застал ее врасплох. Она постаралась скрыть свое смущение и одновременно лихорадочно пыталась найти ответ, который мог бы успокоить его и не возбудить новых подозрений. Наконец ей пришла в голову удачная мысль.

— Я уже была здесь прежде, — сказала она после некоторого колебания, а затем поспешно продолжила, увидев, как сразу замкнулось и помрачнело его лицо. — Предыдущий владелец позволял мне брать все, что мне надо. — После этой полуправды остальное выговорилось уже легче: — Вот почему я не задумываясь, пришла сюда теперь. Я привыкла брать любые растения, которые были мне нужны.

Прежде чем она поняла, что он хочет сделать, он шагнул вперед и, взяв ее за подбородок, приподнял ее голову вверх, чтобы она смотрела прямо ему в глаза.

— Тогда почему вы пришли в столь ранний час, когда думали, что никто вас здесь не увидит? Я бы сказал, это повадки воровки, а не гостьи, привыкшей приходить сюда по праву.

Ее глаза наполнились горькими слезами, готовыми в любой момент брызнуть из глаз.

— Я не воровка! — с отчаянием прошептала она. А затем, заметив тень улыбки, скользнувшей по его лицу, она внезапно рассердилась. — Винчелси никогда не называли меня так, и вы не смеете! Вы совсем не ухаживаете за этим садом, так почему же вас так заботит, что я взяла несколько растений? Ведь для вас это всего лишь сорняки, судя по тому вниманию, которое вы на них обращаете!

Он крепко сжал губы и сощурился. Отпустив ее подбородок, он отступил на шаг и внезапно вытащил одно растение из ее сумки, чьи листья и цветки предательски торчали из опутывающей его материи. Ее пульс мгновенно зачастил, едва она увидела, какое именно растение он достал.

— Всего лишь сорняки? — Ее поразило безжалостное выражение его красивого лица. — Я бы не стал называть белладонну[2] простым сорняком, а вы?

Ей пришлось сделать усилие, чтобы сохранить видимость спокойствия. Если он смог узнать это растение и даже помнил его итальянское название, следовательно, он скорее всего знал и о его свойствах. Определенно он решил, что она собирается использовать это ядовитое растение с какими-то неблаговидными целями.

— Я часто использую белладонну для припарок, — сказала она, пытаясь говорить ровным тоном.

— А я полагал, для того, чтобы сделать эти завораживающие глаза еще загадочнее, — ответил он с явным сарказмом.

Да, граф был неплохо осведомлен о свойствах этого растения, отметила с удивлением Мэриан.

— У меня нет никакого желания казаться загадочной.

Он рассмеялся, и мрачная горечь, прозвучавшая в этом невеселом смехе, напугала Мэриан сильнее, чем все его язвительные замечания.

— Это вы-то не желаете казаться загадочной? И поэтому вы закутываетесь в плащ с ног до головы и надеваете маску? А затем пробираетесь на рассвете в мой сад, воруете мои растения, причем вас интересуют ядовитые…

— Я не собиралась никого отравить, милорд, — крикнула она, чувствуя, что почва уходит у нее из-под ног. — Мне нужна красавка для того, чтобы готовить лекарства! И другие растения — это всего лишь обычные травы, — вы можете сами убедиться. Почему вы поднимаете такой шум из-за нескольких растений?

Как это было несправедливо! Ведь это ее сад, ее собственные растения, и она должна еще объяснять ему, зачем они ей нужны и для чего она собирается их использовать! Как она устала от его подозрительности из-за всякой ерунды!

Его рот был непреклонно сжат, по всему было видно, что он настроен весьма решительно. Он поднял с земли ее сумку и вытряхнул из нее растения.

— Мне нет дела до этой травы, даже до белладонны. Вы, если захотите, спокойно можете найти эту отраву и в лесу. Но я не потерплю, чтобы вы рыскали по моему поместью без моего ведома. У меня есть враги… — Он запнулся, словно рассердившись на себя за то, что сболтнул лишнее.

Мэриан старалась не обращать внимания на неприятный холодок, пробежавший по спине от его случайно вырвавшегося признания. Враги, без сомнения, есть у многих, но какое же преступление совершил этот молодой человек, если в своем собственном доме он не чувствует себя в безопасности и ему везде чудится угроза? Конечно, есть еще сэр Питни, но вряд ли бы тот отважился и близко подойти к Фолкхэм-хаузу. Он не настолько глуп. Нет, подозрительность Фолкхэма доказывает лишь, что он сам склонен наживать себе врагов, сам вызывает беды и неприятности на свою голову.

Фолкхэм оглянулся назад, и несколько мгновений смотрел на свое поместье, прежде чем снова перевел взгляд на девушку.

— Так вы знали Винчелси? — спросил он внезапно.

В первый момент ей показалось, что этот вопрос был им задан как будто случайно, и все же она не сомневалась, что у него были особые причины задать его. Мэриан чувствовала, что он ждет ответа с огромным интересом, который нельзя объяснить обычным любопытством. И с подозрением. Ей следует быть очень осторожной в своем ответе.

Она опустила глаза под его пронзительным испытующим взглядом.

— Я хорошо знала Винчелси, хотя жила здесь не так долго. — Она почувствовала удовлетворение от своих слов. Таким образом она сказала ему почти правду, хотя и подала ее в совершенно неузнаваемом свете.

— Я очень мало знаю о людях, которые жили здесь до меня, — к ее удивлению, заявил он. — Расскажите мне о них.

— Что… что вы хотите узнать? — чуть запинаясь, спросила Мэриан.

— Этот сэр Винчелси, что он был за человек?

Ее огромное желание обрисовать отца таким, каким он был на самом деле, вступило в противоречие с ее здравым смыслом, подсказывающим ей, что она должна говорить ему как можно меньше. Однако первое победило.

— Это был замечательный человек, добрый и мягкий, — сказала она, не в состоянии скрыть нежные нотки, явственно прозвучавшие в ее голосе, когда она заговорила о своем отце. — Он заботился здесь обо всех: и о богатых, и о бедных в равной степени. Я очень многому научилась у него, как лечить и ухаживать за больными.

Лицо Фолкхэма помрачнело, он с силой сжал челюсти, так что на его скулах заиграли желваки.

— Похоже, вы знали его лучше, чем я мог себе даже представить, учитывая, что вы цыганка. И более того, вы, кажется, весьма нежно к нему относитесь. Видимо, вы все же лучше осведомлены о том, что значит иметь покровителя, чем я полагал.

Поняв, что он имеет в виду, потрясенная Мэриан широко раскрыла глаза.

— Стыдитесь! — воскликнула она, побледнев. — Да как вы смеете намекать, что сэр Винчелси и я… что мы…

— Да? И что вы?

— Только такой греховодник, как вы, мог придумать подобное! Сэр Винчелси был благородный и к тому же уже старый человек… и он очень любил свою жену! Что мог желать такой человек получить от… такой, как я, бедной цыганки? — Мэриан наградила графа столь презрительным взглядом, что выражение его лица сразу смягчилось.

Искреннее возмущение девушки, видимо, произвело на него должное впечатление.

— И в самом деле, что бы он мог желать получить от вас? — как бы нехотя спросил он, в то время как его синевато-серые глаза обшаривали ее тело, вспыхивая таким уже знакомым ей огнем. — Пожалуй, я мог бы с легкостью ответить вам на этот вопрос, моя прелесть. Мужчина должен быть либо слепым, либо полным дураком, чтобы не задумываться над тем, каким блаженством вы можете одарить его, и не желать этого блаженства.

Откровенное, ничем не прикрытое желание, прозвучавшее в его словах и голосе, заставило Мэриан насторожиться. Проклиная себя за то, что снова так близко подошла к пасти льва, она напряглась, готовая мгновенно упорхнуть, если он вздумает наброситься на нее. Она осторожно отступила назад и, обогнув низкую живую изгородь, зашла за нее, чтобы та оказалась между ними.