Иуда: предатель или жертва? - Сьюзан Грубар

Итак, ниже я привожу краткий обзор тех смущающих разночтений, которые выявляются только при сравнительном анализе всех Евангелий и которые периодически будоражат творческое воображение. Этот обзор включает очевидные и понятные расхождения в видении событий в разных повествованиях; необъяснимые заключения или выводы; а также парадоксы. Их перечень составлен в хронологическом порядке, чтобы сохранилась последовательность рассказа об Иуде, и каждый пункт в нем является вопросом, который можно начать словами «как может быть, что...» или «в чем причина того, что...»:

— Иисус избрал Иуду в ученики, наделив его силой исцелять болезни и проповедовать послание о любви, даже несмотря на то, что Сын Божий изначально знал, что в Иуду уже вселился или вот-вот должен вселиться Сатана.

— Будучи вором, двенадцатый апостол, тем не менее, был назначен казначеем, и ему был доверен «денежный ящик».

— Иуда, вместе с несколькими или всеми учениками, возражал против использования драгоценного нарда для помазания Иисуса; либо он один протестовал против этого, потому что был вором.

— Иуда замыслил измену уже в самом начале служения Иисусу, либо при посещении первосвященников перед Тайной Вечерей, либо во время последней трапезы после того, как получил из рук Иисуса кусок хлеба; и это было предсказано царем Давидом.

— Хотя Иуда и был вором, но к предательству его подвигла не жадность, поскольку он не просил денег у первосвященников; либо — когда он спросил, что первосвященники дадут ему взамен, те предложили ему, а он принял жалкие гроши.

— Иуда присутствовал на Пасхальной вечере в четверг ночью; либо этот четверг пришелся на день до Пасхи; Иуда исчез во время трапезы, тогда как другие одиннадцать апостолов остались.

— Иуда удостоился всех знаков заботы, которую Иисус проявил к Своим ученикам, радея об их вечной жизни, включая святую евхаристию, либо омовение ног; но не отказался от предательского замысла.

— В тот момент, когда Иуда начал воплощать свой дьявольский план, Иисус велел ему идти и действовать быстро.

— Иуда пришел в Гефсиманский сад с толпой народа, первосвященниками и старейшинами; либо он привел отряд римских воинов и стражников от первосвященников.

— Иуда поцеловал Иисуса, чтобы представители властей смогли опознать Его; либо предпринял попытку поцеловать Иисуса; либо, вместо этого, молча наблюдал, как воины и стражники падают ниц перед Иисусом.

— Единственный ученик, которого Иисус называл «другом» в Синоптических Евангелиях, выступил в роли врага.

— Иуда раскаялся, возвратил деньги и повесился; либо он «низринулся» на землю, купленную им на неправедные деньги.

— Иисус объяснил Иуде, что тому не следует губить душу, проявив тем самым заботу о нем; но Иуда покончил жизнь самоубийством, повесившись или «низринувшись».

— Хотя действиями Иуды управлял Сатана, за самим Иудой закрепилось клеймо нечестивца.

— Иисус поведал Своим ученикам, что лучше бы было предателю не родиться; в то же время, Иисус также говорил им, что знает, кого Он избрал, дабы свершилось предначертанное Писанием.

— Проводник Божьей воли — распятия и воскрешения — был, по мнению Иисуса, нечистым грешником.

— Иисус заверил двенадцать в приходе царствия, в котором им предстоит воссесть на престолы, чтобы судить двенадцать племен Израилевых; однако Он назвал Иуду потерянным сыном погибели.

— Зло Иуды было благом Иисуса; его вероломство предопределило выбор человечества.

Думается, большинству читателей должно стать ясно, что увязать абсолютно все несоответствия и расхождения в обобщенном повествовании об Иуде, как, впрочем, и составить его общий портрет, — очень трудно, практически невозможно.[102] Последующие главы этой «культурной биографии» наглядно показывают, что сильно разнящиеся образы Иуды объясняются нечем иным, как попытками замолчать или, наоборот, акцентировать различные аспекты Нового Завета его интерпретаторами. Различные интерпретации образа Иуды связаны с огромным количеством явных текстуальных неувязок. Учитывая то, что некоторые детали евангельских историй явно противоречат друг другу, обойти их молчанием или вообще «не заметить», действительно, гораздо проще. К примеру, при акценте на воровстве Иуды становятся неуместными его участие в евхаристии или омовение ног; в историях, где Иисус просит Иуду делать задуманное быстрее, можно опустить рассказ о том, что он «низринулся». Некоторых художников и мыслителей пробелы в новозаветных повествованиях побуждают к попыткам воссоздать отсутствующие сведения. Других евангельские противоречия и несоразмерности подталкивают к поиску логического их объяснения, хотя на этом пути они обычно выделяют одни детали, жертвуя другими. Прежде чем мы обратимся к послебиблейским версиям Драмы Страстей Господних, имеет смысл скрупулезно проанализировать, что означало нарастание отрицательного отношения к Иуде в четырех, хронологически сменявших друг друга, Евангелиях.

Иудейско-христианская интермедия

При всей своей поверхностности, мой анализ различных подходов евангелистов к предателю в Драме Страстей Господних позволяет предположить, что по мере того, как Иисус возвышается в Своей духовной силе и становится Христом, Иуда деградирует нравственно и морально. Иными словами — когда и по мере того как Иисус утверждается в Своей божественной силе, Иуда превращается в сатанинскую фигуру. Механизм этого превращения зависит от тех, кто его окружает и с кем ему приходится взаимодействовать. У Марка Иуда остается тесно связанным со всеми, слишком боязливыми и далеко не безупречными, апостолами, особенно Петром. У Матфея Иуда оказывается в полной изоляции, что в конечном итоге толкает его на самоубийство, которое, как нельзя лучше, удостоверяет и отражает невиновность Иисуса. У Луки Иуда действует во власти Сатаны только для того, чтобы встретить заслуженный отвратительный конец. У Иоанна Иуда — Дьявол, и его предательское сотрудничество с иудеями, одержимыми Дьяволом, поддерживает их раболепное выражение вассальной преданности римским захватчикам путем убийства Бога. Эта новозаветная трансформация образа Иуды означает, что теории исследователей, которые сомневаются в историчности Иуды, и о которых я упоминаю во введении, опираются на свидетельства различных Евангелий. Так, теория Фрэнка Кермода о том, что история о предательстве нуждается в предателе, выглядит правдоподобной для самого раннего Евангелия, тогда как мнение Хайяма Маккоби и Джона Шелби, что Иуда позволил христианам противопоставить себя «иудеям, как племени Иуды», представляется оправданной при ориентации на более поздние Евангелия.

Большинство библеистов объясняют усилившееся со временем отрицательное отношение к Иуде и иудеям гонениями на общины христиан, их изгнанием из синагог в тот период, когда писал свое Евангелие Иоанн. Авторы более ранних Евангелий считают себя иудеями, тогда как авторы более поздних Евангелий и те общины, к которым они обращаются, скорее всего, определяли себя уже, как христиан, противостоявших нехристианам-евреям, которые после сокрушительного поражения в Иудейской войне против Рима и разрушения Второго Храма в 70 г. н.э. начали причислять их к еретикам и всячески притеснять их. «Евангелия писались с полным осознанием того факта, что учение Иисуса распространялось быстрее среди неиудеев, чем среди иудеев», — отмечает Э. П. Сандерс. «И потому, — продолжает он, — неиудеи в некотором отношении “деиудаизировали” схему, акцентировав отречение иудеев от Иисуса» (Sanders, 80). Более резка в своем суждении Розмари Рэдфорд Рутер, считающая, что авторы Нового Завета «перенесли вину за смерть Иисуса и Его учеников с римских политических властей на иудейских религиозных лидеров» (88).[103] Иными словами, в большей или в меньшей степени, но все евангельские авторы намекают на то, что в распятии следует винить религиозных вождей иудеев, а не политические власти - римлян. С большим или меньшим рвением авторы Евангелий декларируют фундаментальные расхождения и разногласия между иудеями и Иисусом, между иудейскими властями и последователями Иисуса.

Однако роль Иуды разрушает этот умысел авторов, выявляя взаимосвязь иудеев и христиан. Тот факт, что Иуда входит в круг апостолов — евреев, верующих в Иисуса, — но при этом передает Иисуса в руки неверующих в Него иудеев, первосвященников и фарисеев, препятствует построению или ломает единую концепцию повествования евангелистов. Независимо от того, как разные евангелисты преподносят свою «версию» Драмы Страстей Господних, все они единодушно утверждают, что Иисус был не просто арестован, обвинен в провозглашении Себя «Царем Иудейским» и убит либо римлянами, либо иудеями. Все они признают, что Иисус был обречен на смерть одним из тех, кто входил в круг его приближенных, и, поступая так, они неизбежно стирают любое четкое и ясное различие между теми, кто следовал за Иисусом, и теми, кто его последователями не являлся. Сбивающее с толку предательство, мучения и самое тяжелое — одиночество в трудную минуту — все это исходит не от известных врагов, а от доверенных друзей.