Прозрачная тьма: Собрание стихотворений - Василий Сумбатов

ПАМЯТЬ

В Милан из Рима торопясь, экспрессГремит и в щебень вдавливает шпалы.Холмы, лощины, обнаженный лес,Кой-где цветок печальный запоздалый.

Под ветром злым из заальпийских стран,Уже покрытых ранними снегами,Над Тразименским озером туманСкользит, и рвется, и летит клубами.

Так легионы римские рвалисьПод яростным напором Ганнибала.Здесь под слонами берега тряслись,Как под колесами вагона – шпалы.

Но не слонов, не римлян и не бойРисует память, а совсем другое:«Историка» и класс я вижу пред собой,И «отвечаю» я о Тразименском бое,

И, отвечая, думаю о «ней», –Да, да! – о ней. Прости меня, Фламиний! –Ведь нынче – в отпуск, – вечер у друзей,И встреча с ней, и взгляда пламень синий.

ГОДОВЩИНА

– Нынче опять годовщина потери! –Утром сказал календарь,И распахнулись тяжелые двериВ пеструю прошлую даль:

В облачном флоте на дымчатом небе –Смена цветистых ветрил,Леса далекого яшмовый гребеньВ локонах рыжих зари,

Справа и слева – солдаты рядами,Сзади – блестящий сугроб,Посередине – в зияющей яме –Грубо сколоченный гроб.

В мерзлой земле неглубока могила,Снега – на сажень зато! –Многих зима без могил схоронилаВ этой долине пустой.

Снежные комья, мерцая опалом,Вместе с землею летят…Тридцать пять лет с того дня миновало!Скоро увидимся, брат!

РАССВЕТ

Еще видна луна холоднаяСквозь дымку тучки кочевой,А уж заря багрянороднаяРаскрыла веер лучевой,

И посеревшие, тревожныеРучьи последней темнотыБегут в канавы придорожные,Уходят в землю, как кроты.

Всё оживает, просыпается,И ветер – вечный баламут –В траве росистой кувыркаетсяИ морщит рябью светлый пруд.

Всё к свету тянется, довольное,Что стаял мрака черный лед,И песню утреннюю, вольнуюВ лесу незримый хор поет.

Какая радость в возвращенииНа землю света, жизни, дня!В нем есть прообраз воскресения,В нем есть надежда для меня,

Что всё – лишь смена быстротечная,Что вечного в природе нет,Что смерти ночь – не бесконечная,Что и за ней придет рассвет.

ЗА РУЛЕМ

Дымятся утренние росы,Порой туманя парабриз,Летит дорога под колеса,Скользя с холма крутого вниз.

Смотрю вперед сторожким взглядом, –Как будто лоцман у руля…Как странно – мчаться с ветром рядом,Ни мускулом не шевеля,

И знать, что вот – одно движенье,Ошибка малая одна, –И оборвется вдруг стремленье,И будут мрак и тишина.

«Чтоб песням аромат придать…»

Чтоб песням аромат придать,У мудрой Музы есть обычайКрылатым роем думы слатьВ сады былого за добычей, –

Рой дум оттуда принесетПыльцу и сок благоуханийИ в соты строчек вложит мед –Душистый мед воспоминаний.

КАВКАЗ

Громады пестрых скал, обрывы и хребты, –Прекрасны и грозны, – встают передо мною,Окаменелою гигантскою волноюВсплеснув до синевы бездонной высоты.

Пролетных облаков пушистые кустыНад ними расцвели, как яблони весною,А ниже разлеглись оправою резноюСтолетние леса – приюты темноты.

Здесь Пушкин в старину сложил Кавказу гимны,Здесь Лермонтов бродил среди кремнистых скал,И Демон перед ним вставал из тени дымнойИ горестно язвил и горько горевал,И узнавал себя поэт в чертах виденья,В словах его – свои терзанья и сомненья.

ВЕНЕЦИЙСКИЙ ВЕЧЕР

Золотой Буцентавр зариЗатонул среди синей лагуны.В древний колокол бьют звонари.Волны шепчут старинные руны.

Много дожеских перстней на дноВстарь упало в лагунном просторе,Но теперь овдовело давноВенецийское яркое море.

А на набережной толпаНаслаждается вечером ясным,Для былого глуха и слепа,К сказу волн, как всегда, безучастна.

Всё пропитано солнцем кругом, –От прогретого мрамора жарко.Голубиная стая ковромЗастелила всю площадь Сан-Марко, –

Подвижной сине-сизый узорС серебристо-зеленым налетом,Резкий звук – и взметнулся коверНастоящим ковром-самолетом.

Снова бронзовые звонариВ старый колокол бьют молотками.Засветились вокруг фонари,Поползли по воде светляками.

Под колоннами – музыки гул,Там всё гуще толпа засновала.Яркий месяц на площадь взглянул,Будто выплыл с Большого канала,

Ярче, выше, – и вот по углам,Посинев, разбегаются тени,Луч скользит по крутым куполамИ считает у лестниц ступени.

Всё зажег его пристальный взгляд –Колокольню, узоры порталов,Черных гондол у пристани рядИ столбы разноцветных причалов.

Раззолочен и рассеребренВесь дворец ослепительный дожей…Этот вечер запомню, как сон, –На волшебную сказку похожий!

ГОЛУБИ СВ. МАРКА

Голуби, голуби, голуби –На золоченых конях,В нишах, на мраморном желобе,На капительных цветах,

И на задумчивом ангеле,И у святых на главах,И на раскрытом евангелииУ нимбоносного льва.

К щедрому корму приучены,Тысячи птиц на зареНосятся сизыми тучами,Будто в воздушной игре.

Днем они ждут подаянияОт венецийских гостей,Вьются вкруг них с воркованием,Зерна клюют из горстей.

К ночи на крыши соборные,В ниши и на фонари,На балюстрады узорныеСядут до новой зари.

Сизые, тихие, чинные,Спят среди мраморных снов,Как изваянья старинныеНа архитравах дворцов.

МОСТ ВЗДОХОВ

Как мрачен в кровавом закатеТяжелый тюремный карниз!Мост вздохов, молитв и проклятийНад черным каналом повис.

Налево – дворец лучезарный,Ряды раззолоченных зал, –В них где-то таился коварныйВсесильный паук – Трибунал;

Под крышей свинцовой направо –Ряд каменных узких мешков…От блеска, почета и славыДо гибели – двадцать шагов.

РАВЕННА

Давно столица экзархатаУездным стала городком;Над ней – закат, но нет закатаВоспоминаньям о былом,

И неувядший блеск мозаикСквозь муть пятнадцати веков, –Как взлет вечерний птичьих стаек,Всё так же древен, так же нов.

В мозаиках – всё неизменно, –Жизнь застеклялась на стенах, –И видит старая РавеннаБылое, как в зеркальных снах.

И в тс же сны с благоговениемЗдесь в храмах я вперяю взгляд,И византийские виденьяСо мной о прошлом говорят.

Закат снижается, бледнея,Вдоль стен кудрявится акант,Вхожу под купол мавзолея,Где погребен бессмертный Дант.

Внутри над ветхими венкамиЗвучит стихами тишина,И так же здесь душа, как в храме,Благоговения полна, –

Здесь веет славою нетленной,Перед которой время – прах.Здесь вечность грезит вдохновенно,Заснув у Данта на руках.

РИМ В СНЕГУ