Прозрачная тьма: Собрание стихотворений - Василий Сумбатов

«Ни день со днем, ни с мигом миг не сходны…»

Ни день со днем, ни с мигом миг не сходны, –Те тяжелы, как ртуть, а те, как пар, легки,Они прохожим уличным подобны,И редки между ними двойники;

Но всё же есть они, – порой придет мгновенье,Пережитое встарь, знакомое давно, –И обстановка та, и то же настроенье,И знаешь наперед, что принесет оно;

И всё случится так, как знаешь, так, как было,Но боль былая больше не больна,Но милое в былом – теперь не мило,И радость прежняя скучна.

«Так много песен, и во всех…»

Так много песен, и во всех –Всё та же грусть, всё те же вздохи,Всё тот же невеселый смех,Во всем – тревожный гул эпохи.

Потерь, обид и бед – не счесть.Нет сил бороться с темной властью.Покоя нет. А песни есть.И мы поем. И в этом счастье.

КЛУМБА

Чуть зной свалил, уже цветы,Очнувшись, стебли распрямилиИ посеревшие от пылиС усильем подняли листы.

Как всё меняется. Давно лиИ жизнь для клумбы не милаБез солнца жаркого была,А нынче жар – источник боли,

Ей нынче сладко быть в тени,В росе, в дожде, в ночной прохладе,Купаться в мягком лунном взглядеИ слушать, как фонтан звенит,

Как ветерок, всегда хвастливый,С листвой, внимательной и льстивой,Ведет обычный разговорО том, как ловок он и скор.

ЗВЕЗДЫ

Сколько звезд на небе темном –Голубых и золотых!Кто своим и кто заемнымСветом блещет среди них?

Может быть, земля другая –Нашей родины двойник –Там несется, сочетаяС нашим мигом каждый миг.

Может быть, в разгадках чуда, –Той же думою объят, –Мне в глаза глядит оттудаМой двойник – духовный брат,

Он с вопросами, быть может,Смотрит в небо, как и я,И его сейчас тревожатТе же тайны бытия.

ПЕСНИ ЗЕМЛИ

Мне снилось, что сжалился БогИ крылья вернул мне опять,Что телом я легок, как вздох,Что с уст моих спала печать.

И дух мой из тленья воскрес,Над мертвою плотью взлетев,И вспомнил я песен небесДавно позабытый напев.

Не жалкой двуногою тлёйЯ ползал, а мощным орломПарил над печальной землейИ пел полнозвучный псалом.

Но тысячью свежих могилПредстало мне сверху всё то,Что в жизни земной я любил,Что вечной считал красотой.

И едкая сладкая мглаВдруг хлынула в душу волной,И песня небес замерлаПри встрече с печалью земной.

Родные напевы землиПросились, рвались на уста,И высь голубая вдалиКазалась чужда и пуста.

И к Богу воззвал я тогда:Возьми мои крылья, Господь!Лиши меня их навсегда,Верни меня в смертную плоть,

Верни меня к скорби моей,Страдать во всю жизнь повели,Но песен небесных милейМне грустные песни земли!

СНЫ

Что в снах? – грядущее? былое?Кто тот историк иль пророк,Который с яркостью такоюВ цвета и звуки их облек?

Кто ставит пьесы сновидений?Кто декоратор? техник кто?Кто этот музыкальный гений,Что оркеструет колдовство?

Или, устав от подчиненьяОбычаям дневной тюрьмы,В ночи в часы отдохновеньяЖивем иною жизнью мы?

Иль в повседневности убогойВо сне дано творить и нам,И в этом – то подобье Бога,Каким был наделен Адам?

«Было в комнате только одно…»

Было в комнате только одноЧуть серевшее в мраке окно,Но – луна показалась едва –Неожиданно стало их два.

Лунный луч в серебристом огнеПрилетел и прижался к стене,И раскрылась стена, и за ней –Легкий танец прозрачных теней.

За окном настоящим слышныГовор, смех, переплески волны,А за лунным окном – тишинаГлубока, безмятежна, ясна.

Где мой мир? За каким он окном?В надоедливом шуме земномИли в светлом молчаньи луныНа холодном экране стены?

Пусть стена преграждает мой взгляд, –Для мечты не бывает преград,И купаюсь я в лунной тиши,Как в стихии, родной для души.

НАД МОРЕМ

Споря с утренним приливом,Словно чуя в нем врага,Тетивою над заливомНатянулись берега,

Мощным луком изогнулсяГоризонт, увитый мглой,Белый парус в даль метнулсяОкрыленною стрелой.

Но куда ж направлен смелыйИ губительный полет? –Там над морем лебедь белый –Тучка светлая плывет.

АПРЕЛЬ

В церквах звучит печально «Stabat Mater»,А уж ручьи звенят: Христос Воскрес!Вчера был снег, – сегодня он исчез.Земля! Земля! – кричит, как навигатор,Весенний ветер, вдруг ворвавшись в лес.

Земля! Земля! – деревья шумно вторят,Щетину травки видя под собой,А воробьи веселою гурьбойВ широкой луже плещутся и вздорят,И солнце блещет на воде рябой.

Какое за ночь совершилось чудо! –Еще вчера белела сединаЗимы везде, – сейчас уже виднаЗемля под травкой ярче изумруда.Привет тебе, апрель! Привет тебе, весна!

ЗЕРНО

Мимо весна пролетала,Бросила что-то в окно.Думал – пылинка, а это – зерно! –И на глазах моих стало,Будто в земле, раскрываться оно.

Чудо! Без солнца и влагиВдруг появился росток,Будто зеленый пополз червячокВдоль по линейкам бумаги,По пустоте ненаписанных строк.

Миг – и прорезались почки,Соком живым налиты,Миг – и, как будто упав с высоты,Блещут на белом листочкеГаммою красок волшебных цветы.

Радуга или растенье?Где я? В каком я краю?Краски и запах – как будто в раю!..Или опять вдохновеньеВздумало жизнь разукрасить мою?

ОСЕННИЕ КРАСКИ

Уныло стлался луг бескрасочным ковром,Понурясь, лес стоял, безжизненный и бурый, –Душил красу земли, гасил цвета кругомСын октября – туман, слепой, холодный, хмурый.

Но солнца яркий луч, – как золотистый жук,Прорвавший паутин натянутые сети, –Пронзил тумана муть, взглянул на лес и луг,И вспыхнули они в живом горячем свете.

Всё – золото, парча, багрянец и янтарь,И капельки дождя – как камни дорогие!Осенней ризы блеск! Так одевались встарьВ торжественные дни владыки Византии.

«Именами любимых отмечена…»

Именами любимых отмеченаПоловина минувших годов, –Сколько счастья и радостей встречено,Поцелуев и ласковых слов!

Дорожит ими память капризная, –Вспомнишь имя – и вспомнится год,Пролетавший тогда над отчизною,И улыбкой душа расцветет.

А в другой половине минувшегоНе запомнилось милых имен, –Там – лишь тени всего потонувшего,Там – подводного Китежа звон.

И звучит этот звон укоризною:Отвернулся! Забыл! Изменил!..Но не трогают память капризнуюГолоса из подводных могил.

ПАМЯТЬ

В Милан из Рима торопясь, экспрессГремит и в щебень вдавливает шпалы.Холмы, лощины, обнаженный лес,Кой-где цветок печальный запоздалый.

Под ветром злым из заальпийских стран,Уже покрытых ранними снегами,Над Тразименским озером туманСкользит, и рвется, и летит клубами.

Так легионы римские рвалисьПод яростным напором Ганнибала.Здесь под слонами берега тряслись,Как под колесами вагона – шпалы.

Но не слонов, не римлян и не бойРисует память, а совсем другое:«Историка» и класс я вижу пред собой,И «отвечаю» я о Тразименском бое,

И, отвечая, думаю о «ней», –Да, да! – о ней. Прости меня, Фламиний! –Ведь нынче – в отпуск, – вечер у друзей,И встреча с ней, и взгляда пламень синий.

ГОДОВЩИНА