Прозрачная тьма: Собрание стихотворений - Василий Сумбатов

ЧЕТКИ

Что в мире черством и суровомСогласья дружеского краше?Не обрывай жестоким словомЖемчужных четок дружбы нашей.

Мы с тихой нежностью низалиИх зерна – радости мгновенья,На нитке нет узлов печали,Разлада или раздраженья.

Не обрывай. Будь осторожна.Низать – один лишь раз дается.Связать разорванное можно,Но узел – узел остается.

Часы, что я провел с тобой,Мой друг задумчивый и кроткий,Перебираю я, как четки,С молитвой нежной и простой.

На каждый чае – одно зерно,Слезой омытое разлуки, –И сколько радости и мукиВ одном зерне заключено!

Пусть счастье было кратким сном, –Его я вновь переживаюИ зернам счет веду, хоть знаю,Что четки кончатся крестом.

ПЕСЧИНКА

Как сыплются песчинки днейВ клепсидре жизни струйкой серой!Как мало их осталось в ней,И столько в каждой ясной веры,Что нет движению конца,Что в должный миг всегда готоваРука премудрого ТворцаПеревернуть клепсидру снова.

И, краткий вниз свершив полет,Песчинка средь других ложитсяИ ждет, когда придет чередВ движенье новое включиться,Чтоб в этом новом чередуОпять катиться – без заботыО том, в каком она ряду,Среди кого, какой по счету.

«Когда смотрю на капли дождевые…»

Когда смотрю на капли дождевые,Я знаю – тайны жизненные имИзвестнее, чем мудрецам земным,И слушаю я речи их живые.

Они твердят: «Послушай! Мы, как ты,Проходим испытанья, превращенья,-Зачем ведешь ты времени счисленье,Раз с ним в одно и ты, и мы слиты?

Всё той же быстрой неустанной птицейЛетят над миром миллиарды лет, –Ни прошлому, ни будущему нетНи меры, ни отличья, ни границы.

Всегда вперед, свершая вечный путь,В кругу замкнутом время-жизнь стремится,И неоткуда будущему влиться,И некуда прошедшему свернуть».

НА КЛАДБИЩЕ

Встречает у кладбищенских воротСтарушка-грусть и по могилам водит,И каждый раз всё новые находит.Быть может, недалек и мой черед.

На кладбище от кипарисов тень,Как серая медлительная лава,Стекает к центру, подвигаясь справаИ полукруг обходит каждый день.

В тени все краски смутны и легки,Но солнца кисть, просунувшись сквозь ветки,Вдруг на картине делает отметки –Расплавленного золота мазки,

И вспыхивает ангела крыло,Иль скромный крест, иль скорбная фигура,И уж не так всё безнадежно хмуро,И на минуту на душе светло.

Но на минуту лишь. Потом опятьПотушит тень сияющие блики,И меркнут ангелов печальных лики,И грусть такая, что не передать.

ПАМЯТНИК [22]

Виденье светлое забытой были,Которой отклика сегодня нет!Ей было только восемнадцать лет,Когда ее здесь в склепе схоронили,

И много бурных страшных лет теперьПрошло с тех пор, как нет ее на свете…Но кто же здесь сидит на парапете?Кто отворил в холодном склепе дверь?

Она! Она! Волос спустились прядиНа грудь ее, задумалась она,Грустит слегка, но грусть ее ясна, –Сны юности сменяются во взгляде.

Чисты, нежны прекрасные черты,В них горести, страданья – нет ни тени!Легли красиво руки на колени,Сплелись красиво тонкие персты.

Здесь смерть не кажется обычной драмой, –В ней ласка есть и теплый мягкий свет,И светел милой девушки портрет,Живящий белый выщербленный мрамор.

Ей – восемнадцать лет, и вдруг – конец!Ее душа из мира отлетела,Но юную живую прелесть телаСберег нам Антокольского резец.

«ГИПЕРБОРЕЙ»

Ахматова, Иванов, Мандельштам, –Забытая тетрадь «Гиперборея» –Приют прохожим молодым стихам –Счастливых лет счастливая затея.

Сегодня я извлек ее со днаЗапущенного старого архива.Иль сорок лет – еще не старина?И уцелеть средь них – совсем не диво?

«Октябрь. Тетрадь восьмая. ДевятьсотТринадцатого года…» Год заката,Последний светлый беззаботный год.Потом – не жизнь, – расправа и расплата.

Тетрадь – свидетель золотой поры,Страницы, ускользнувшие от Леты.Раскрыл, читаю, а глаза мокры, –Как молоды стихи, как молоды поэты!

И как я стар! Как зря прошли года!Как впереди темно, и как пустынно сзади!Как жутко знать, что от меня следаНикто не встретит ни в какой тетради.

1954-й ГОД

Тяжелый странный год: в нем не было весны,И лето в нем на лето не похоже,-Где дождь, где снег идет, и небеса темны,И холодно, и каждый день – всё то же.

Тяжелый странный год. Быть может, он бедуПророчит – голод, мор, конца начало?Но розы в третий раз цветут в моем саду,Чего в другие года не бывало.

Цветут не как всегда – спешат раскрыть бутонИ сразу начинают осыпаться.Как будто знает куст, что сгинуть обречен,И пред концом спешит покрасоваться.

УТРО В ЛЕСУ

Тень всё прозрачнее в лесу,И уж золотятся вершины,И лижет с веточек росуДневных лучей язык змеиный.

Уже проснулись муравьиИ, глазки лапкой протирая,Из дырок на шоссе своихПовысыпали черной стаей.

Дорога – в бисере росы, –Ну как же не остановиться,Не освежить водой усы,Перед работой не напиться?

Потом – все врозь – уже бегом –Разведывать, искать добычи!..Зашевелилось всё кругом,И нарастает гомон птичий.

И ветер – парень разбитной,Охотник до игры спортивной –Тропинкой побежал лесной,Насвистывая марш наивный,

И дятла слышен мерный стук,И солнце, яркой белкой рыжейЛегко скача с сука на сук,К земле спускается всё ниже.

«Непришедшее письмо…»

Непришедшее письмо…Пуст с утра почтовый ящик,Но глядишь в него всё чаще.Видишь марку и клеймо, –

Отопрешь, – лежит реклама!На душе – и злость, и грусть, –Позабыли? – ну и пусть!Ну, не пишут! В чем же драма?

– С глаз долой – из сердца вон! –Вдруг пословицу вспомянешь.Но – в окно не раз заглянешь, –Не идет ли почтальон?

«Прошла и взглянула случайно…»

Прошла и взглянула случайноВ душевную скучную прозуИ странную грустную тайнуОставила в ней, как занозу.

Прошла. Навсегда. Безвозратно.А тайна и ложна, быть может,Но боль от занозы приятноИ чувства и мысли тревожит.

ХРОНИКА

Я вел по уличке старинной,Каких немало Рим сберег,Где из подвалов запах винныйЗовет прохожих в кабачок.

Подросток смуглый и кудрявыйПроехал на стальном коне,Видавшем виды, и лукавоМигнул и улыбнулся мне.

Шутя он вез свой груз тяжелый –Бидон железный с молоком –И напевал мотив веселый,И быстро скрылся за углом.

И вдруг мотив там оборвался, –Его сменили лязг и крик,И из-за дома показалсяГромадный грязный грузовик.

Шофер сидел белее мела,Дрожала на руле рука…В канаве пыльной розовелаОт крови струйка молока.

«Старых собственных стихов…»