Еретик. Книга 3 - Вера Золотарёва

Ему удалось не привлечь к себе ничьего внимания и ускользнуть из отделения инквизиции незамеченным. Стражники у главного входа не стали его останавливать.

Весь сегодняшний день Вивьен не виделся с Ренаром, а значит, друг до сих пор пребывал в растерянности, гадая, что произошло. Нетрудно было представить, насколько его шокировало это Sermo Generalis. Каково ему было смотреть, как Рени, к которой он испытывал искреннюю симпатию, корчилась на костре от боли?..

Вивьен попытался отогнать мысли об этом, но не смог. Сейчас ему казалось слишком милосердным то, что Господь лишил его чувств и не заставил переживать этот ужас вместе с несчастной девушкой.

«Ничтожество, обманщик, предатель», – шептал Вивьену голос собственной совести, и он не мог ничего сделать, чтобы заглушить его. Ноги при этом продолжали вести его к лесной тропе, и сердце при мысли о предстоящем объяснении с Элизой, начинало колотиться втрое чаще. Вивьен знал, что обязан явиться к ней – этот визит он отчего-то считал настоящим судом и осознавал, что сегодня увидит Элизу в последний раз. После того, что было на площади, она, надо думать, проникнется к нему одним единственным чувством – отвращением. И больше никогда не захочет его видеть. Сердце Вивьена болезненно сжималось от мысли об этом, и еще хуже ему становилось оттого, что схожее чувство он испытывал к себе сам.

И все же он должен был прийти к Элизе и поговорить с нею. Хотя бы для того, чтобы предупредить ее об опасности: де Борд мог прознать о том, что сжег не ту сестру, и снова начать охоту на ведьму, к которой ходят горожане за лекарствами. Элизе нужно было покинуть Руан – хотя бы на время, пока деятельный архиепископ Амбрена не уберется восвояси.

Слабый тревожный голосок, звучащий из самого сердца, упрямо умолял Вивьена не ходить к Элизе самостоятельно, а попросить об этом Ренара. Возможно – понимал он – это наглый и беспринципный голос надежды на то, что все еще можно исправить, что Элиза может рано или поздно выслушать его и даже понять. Однако Вивьен знал, что ни в коем случае не позволил бы себе послушаться этого голоса. Он должен был поговорить с Элизой сам. Должен был появиться перед ней и выслушать ее справедливый упрек, не рассчитывая ни на какую терпимость.

«А я ведь знал, что так будет», – сокрушенно подумал Вивьен. – «Знал, что настанет время, когда Элиза не в силах будет проявить понимание к тому, что я делаю. Но я понятия не имел, что это произойдет так».

Подходя к лесной тропе, Вивьен мысленно готовился к тому, что должен сказать. Он понимал, что Элиза слышала, как ее погибшую сестру назвали ее именем. Возможно, она поняла, какую опасность это сулит ей самой, поэтому долго уговаривать ее покинуть Руан не придется. Она обладала удивительной чертой: чувства не заглушали в ней голоса разума – в этом Вивьен убедился еще по ее рассказу о том, что произошло в Кантелё. Стоило лишь надеяться, что и в этот раз холодный разум не изменит ей.

Сегодня вечером лесная тропа казалась особенно холодной и недружественной. Вивьен ежился от каждого шороха листвы, словно чувствуя, что лес, который Элиза считала своим храмом, гонит из-под своих древесных сводов чужака, посмевшего осквернить его своим присутствием после смерти Рени.

Дом Элизы показался вдали, и Вивьен вдруг замер. Сердце застучало, как бешеное, норовя выскочить из груди: он увидел Элизу. Держа при себе дорожную суму, она заперла дом на тяжелый замок и убрала ключ в висящий на поясе мешочек. Двигалась она немного резче обычного – явно была напряжена и решительна.

Вивьен понял, что уже некоторое время не может сделать ни вдоха. Как, ради всего святого, он будет смотреть ей в глаза? Как вымолвит хоть слово?

«Она ведь и сама решила уйти. Я мог бы просто не мешать и…»

– Нет, – прошептал Вивьен вслух, пресекая трусливую мысль. Он сжал руки в кулаки и попытался сдвинуться с места, но после пары шагов ноги словно вросли в землю, кровь отлила от лица, изображение перед глазами чуть поплыло.

«Возьми себя в руки, чертов трус! Хотя бы здесь поведи себя достойно!» – приказал он себе и титаническим усилием воли сделал шаг в сторону Элизы.

Она заметила его и застыла.

Что было в ее взгляде? Недоумение? Горе? Ненависть? Гнев? Вивьен понятия не имел, что именно сейчас видит в Элизе. Она молчала, продолжая прожигать его взглядом насквозь. Вивьен снова замер, не решаясь приблизиться. Плечи его невольно опустились под грузом вины. Смотреть на Элизу было невыносимо, и он стыдливо уставился в землю.

– Знаю, меня ты сейчас хочешь видеть меньше всего, – осмелился заговорить он, и голос его звучал надтреснуто, как у старика. Элиза молчала, продолжая обжигать его глазами, – но я должен был прийти.

Она ничего не сказала. Так много раз Вивьен Колер сталкивался на допросах с людьми, не желавшими с ним говорить, но впервые от чьего-то молчания он почувствовал дрожь. Воистину, собраться с мыслями было непросто, но он заставил себя держаться невозмутимо, насколько возможно.

– Вижу, ты уходишь…

Еще несколько тяжелых мгновений Элиза молчала. Вивьен чувствовал на себе ее взгляд и не знал, куда из-под него деться.

– Да, – холодно проговорила Элиза, – ухожу.

Снова повисло молчание, которое не решался нарушить ни один из них. При этом Элиза не гнала его прочь, не проявляла никаких чувств, и Вивьен совершенно не понимал, чего ждать.

– И далеко?

И снова – долгая, тягучая, болезненная пауза.

– Есть несколько мыслей по этому поводу. Но было бы недальновидно рассказывать об этом инквизитору, – отозвалась она, и в голосе ее зазвучала сталь.

– Вот как, – только и сумел произнести Вивьен.

Элиза еще несколько мгновений стояла молча, затем заговорила вновь – холодным шипящим голосом:

– Мы оба знаем, что я должна покинуть город, – сказала она. – Если только ты не пришел для того, чтобы арестовать меня. В этом случае у меня, конечно, ничего не выйдет.

Вивьен ощутил, как что-то больно кольнуло его в грудь.

«Арестовать? Боже…»

– Нет, – едва слышно отозвался он, покачав головой. – Нет, я не для этого пришел. Я лишь хотел убедиться, что ты… что ты поступишь разумно. Тебе действительно нужно покинуть город. Здесь небезопасно, пока в нашем отделении находится архиепископ де Борд. Это он… арестовал Рени.

Вивьен надеялся, что она – с присущим ей