Еретик. Книга 3 - Вера Золотарёва
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Выходит, казнь свершилась», – с тоской подумал Вивьен. – «Я не спал, я… лишился чувств?»
– Что… – заговорил он, но голос предательски охрип, и понадобилось несколько мгновений, чтобы прочистить пересохшее горло, – что со мной было?
– Ты лишился чувств, сын мой. После казни ведьмы. – Архиепископ ободряюще улыбнулся, подтвердив свои слова легким кивком головы. Он выглядел удивительно моложаво, однако морщинки вокруг глаз выдавали его возраст. Немного угловатое, квадратное лицо казалось дружелюбным и добрым, но глаза при этом смотрели строго, словно оценивали каждое движение Вивьена. – Похоже, этот опыт сильно повлиял на тебя. Вкупе с бессонницей, которой ты страдаешь, разумеется.
Вивьен нахмурился, потерев ушибленный затылок.
– Вы… знаете о бессоннице, Ваше Высокопреосвященство? – спросил он, стараясь держаться с архиепископом почтительно и сдерживать ненависть, которую на деле испытывал к нему за тот приговор, что он вынес Рени.
– О ней поведал твой друг Ренар. Он подоспел, когда ты лишился чувств недалеко от площади, и распорядился перенести тебя сюда, а затем позвал лекаря. Похоже, он нешуточно беспокоится за тебя. Это напоминает заботу одного боевого товарища о другом. Полагаю, именно такое беспокойство друг за друга вы и чувствуете – почти воинское, особенно после длительных осмотров монастырей в чумные годы. – Он снисходительно качнул головой. – Если вглядеться, вы действительно больше напоминаете воинов, нежели служителей святой Церкви.
Вивьен нехорошо усмехнулся.
– Ваше Высокопреосвященство хорошо осведомлены о нашей деятельности и не слишком нами довольны, – констатировал он.
Архиепископ соединил подушечки пальцев.
– Я не выражал недовольства вашей деятельностью, но не одобряю того, что вы пренебрегаете правилами. – Губы его досадливо покривились. – Взять хотя бы ваши волосы…
Вивьен снова не удержался от усмешки.
– Нас с Ренаром не успели постричь в монахи. Его Преосвященство забрал нас из Сент-Уэна раньше.
Он не стал упоминать о том, что и сам Лоран пренебрегает тонзурой – приезжий архиепископ, будучи ярым приверженцем правил, разумеется, не преминул отметить это.
– И вы носите оружие.
– Папа этого не запрещает, – нахмурился Вивьен.
– И все же предпочтительнее, чтобы духовное лицо воздерживалось от применения оружия.
– От применения, но не от ношения, – возразил Вивьен. – Применять нам его не приходится, а его наличие после осмотра чумных монастырей добавляет нам уверенности. Можете назвать это привычкой. Зная, что оружие при нас, мы более спокойно спим по ночам на выездных заданиях.
– Судя по твоей бессоннице, оружие не делает твой сон крепче, сын мой.
– Если Ваше Высокопреосвященство прикажет, я откажусь либо от оружия, либо от сна. О втором я и так уже подумывал.
Вивьен ненавидел указывать на свои проблемы или слабости кому бы то ни было, однако на этот раз он счел это отличным способом уколоть этого формалиста.
– Отказываться ото сна неразумно, и я ни за что бы этого не потребовал, – смиренно покачал головой архиепископ.
– Итак, бодрствуйте, – усмехнулся Вивьен, цитируя Евангелие, – ибо не знаете, когда придет хозяин дома: вечером, или в полночь, или в пение петухов, или поутру, чтобы, придя внезапно, не нашел вас спящими.
– Надо думать, это твой любимый отрывок, сын мой, – усмехнулся архиепископ, заставив Вивьена нахмуриться. Тем временем он продолжал: – А если возвращаться к ношению оружия: оно ведь обязывает вас подпоясывать сутану не веревкой, как положено скромному духовному лицу вашего сана, а кожаным ремнем.
– Что ж, – кивнул Вивьен, подавив вскипевшее раздражение, – тут вы правы, Ваше Высокопреосвященство, от традиции приходится немного отступать. Но, увы, у скромных духовных лиц нашего сана попросту нет возможности обеспечивать себе платный эскорт в виде нескольких солдат. А единожды накопить денег на кожаный ремень – возможность была.
Архиепископ оценивающе улыбнулся.
– Ты остер на язык, как о тебе и говорили.
Вивьен прищурился, но ничего не спросил.
– Я не преминул поговорить с твоим другом Ренаром о случившемся, – продолжил архиепископ. – Нечасто увидишь, чтобы инквизитор лично приводил в исполнение казнь. Я за все годы своей службы Святому Престолу никогда такого не видел. Это было необычным решением. Я хотел послушать версию твоего друга о том, почему такое могло случиться. Мне было любопытно, насколько она будет отличаться от того, что рассказал мне епископ Лоран.
Вивьен напрягся, поняв, что от него требуется еще одна версия случившегося. Он не знал, что именно рассказали Ренар и Лоран. Не выдал ли Ренар тайну Рени? Не сказал ли, что ее назвали чужим именем на казни?
– Я полагаю, теперь вы хотите услышать, что расскажу вам я?
– Если ты готов исповедоваться мне в смертном грехе, сын мой, – миролюбиво кивнул архиепископ. – Ведь тебе необходимо это сделать, чтобы окончательно смыть с себя историю этой ведьмы.
Вивьен поморщился.
– Я исполнял приказ Его Преосвященства, будучи слугой Господа. Не думаю, что мне следует исповедоваться в этом, – не сдержав легкой воинственной нотки в голосе, отозвался Вивьен.
Архиепископ окинул его оценивающим взглядом.
– Ты коришь себя за то, что сделал, – сказал он, и это не было вопросом. – Стало быть, епископ Лоран сказал правду – ты знал эту женщину.
И снова – это не было вопросом. Вивьен промолчал, чем вызвал у своего высокопоставленного собеседника глубокий тяжелый вздох.
– Понятно, – улыбнулся он. – Что ж, это не единичный случай в нашем деле. Человеческая натура слаба, и мы далеко не всегда в силах устоять перед красотой, которой дьявол наделяет колдовские отродья. Ты явно пылок сердцем, и твоя молодость, – он особенно подчеркнул это слово, – лишь способствует этому. Недаром таких юных людей не одобряют на должности инквизиторов.
Вивьен передернул плечами.
– В чумные годы, знаете ли, выбирать не приходилось: тогда осталось не так много людей, кто бы доживал до сорока.
Южанин кивнул.
– С этим спорить трудно. К тому же стоит учитывать ваши с Ренаром заслуги: вы хорошо проявили себя в те годы, и Господь милостиво не отметил вас бубонами чумы. Стало быть, Его воля состоит в том, чтобы вы оставались на ваших постах. Пока.
Вивьен предпочел проигнорировать его угрожающий тон.
– И если возвращаться к этой колдунье, – архиепископ недовольно цокнул языком и поморщился, – то, между нами говоря, тебя трудно винить в твоем влечении к ней, сын мой. Видит Бог, эта Элиза действительно была хороша собой. Но ты доказал свою преданность Господу, исполнив приказ епископа Лорана. Теперь дьявол прибрал свою колдунью к рукам, и ей уготованы вечные муки в аду.
Вивьен хранил молчание, стараясь удержать взметнувшуюся в душе чернильную
