1941. Время кровавых псов - Александр Золотько

Из кабины выпрыгнул капитан, что-то сказал водителю, тот кивнул.

— Капитанов развелось… — пробормотал Орлов неодобрительно. — Сева, ты отойди в сторонку и переложи свой «наган» из кобуры в карман штанов… Или лучше под гимнастерку за брючной ремень. Но так, чтобы никто не видел, нечего народ нервировать…

Севка еще раз посмотрел на приехавшего капитана и пожал плечами.

Высокий, ладный. Движется как-то даже пританцовывая, словно весело ему. Светло-русый, глаза светлые. У Севки тоже, между прочим, светло-голубые глаза и светлые волосы.

— Добрый день! Капитан Срипников. — Капитан откозырял Орлову, тот улыбнулся в ответ.

— Старший лейтенант Орлов.

— Тоже в очереди на прием? — спросил капитан Скрипников. — Может, пропустите меня вперед? Я тороплюсь…

— Да пожалуйста, — широким гостеприимным жестом Орлов указал на блиндаж. — Только от меня ничего не зависит. Я тут просто отдыхаю после прогулки. А местное начальство принимает сейчас начальство заезжее.

— Кто-то из штаба армии. — Скрипников хлопнул себя ладонью по бедру. — Или даже фронта…

— Очень может быть, — согласился Орлов. — Если вы торопитесь, то идите… Как говорил приходской священник, ищущий да обрящет.

Скрипников оглянулся на полуторку, почесал щеку задумчиво.

— Ладно, попытаюсь…

— Там, в блиндаже, сейчас лейтенанта нашего допрашивают, — вмешался старшина. — Когда броневик и машина подъехали, минут через пять подошел боец и попросил нашего взводного туда пойти. Чего-то у него узнать хотели… может, обстановку?

— Ага… Значит, стоит подождать, когда лейтенант выйдет. Очень не любит высокое начальство, когда его отвлекают от дел. Машину нужно с дороги убрать, — спохватился Скрипников.

Он широкими шагами подошел к машине, водитель открыл дверцу кабины.

— Что мы видим? — вполголоса спросил Орлов у сержанта.

— Водитель мотор не заглушил, — тихо сказал Малышев. — И из кабины не вышел. А нормальный водила всегда что? Как только остановится, так сразу выходит по скатам ногой постучать, машину обойти…

— Молодец, — одобрил Орлов. — Еще что?

— Не знаю… Бойцы в машине как приклеенные сидят. Дождь моросит, промокли уже, наверное, а никто даже и не попытался слезть. Ни по нужде, ни закурить… Как не родные, честное слово… Я бы уже своих только матом на месте удержал, а эти сидят как примерные, по сторонам глазеют…

Грузовик медленно тронулся с места, из дзота вынырнул капитан-пограничник, крикнул что-то, неразличимое в шуме двигателя. Скрипников подошел к нему и стал объяснять, указывая на дорогу и машину.

— А вот если машина станет между блиндажом и дзотом, — сказал Орлов, — то можно будет…

Грузовик съехал с проезжей части и остановился как раз напротив выхода из блиндажа. Водитель двигателя не заглушил. Бойцы в кузове сидели неподвижно.

Скрипников достал из кармана портсигар, угостил пограничника, и они задымили возле дзота.

— А еще, Сева, обрати внимание. Все бойцы в кузове вооружены автоматами пепеде…

— И что?

— Ну, во-первых, автоматик скорее командирский… Во-вторых, откуда столько роскоши… и, в-третьих, они автоматы на коленях держат. Стволами наружу. Это же неудобно. Ставишь автомат прикладом на пол, руками придерживаешь… Почти пять с половиной килограммов веса.

— А у капитана ихнего, — перебил Малышев, — кобура с пистолетом на животе. И расстегнута. Он когда тут стоял, я обратил внимание. Под накидкой.

— Какой выносим вердикт?

— Что? — не понял старший сержант.

— Так что решим — немцы или наши?

— Ну… — задумался Малышев.

— Не нукай, не запряг. — Орлов повернулся к Севке: — А твое мнение?

— А я откуда знаю?

Севка все никак не мог понять, отчего это Орлов прицепился к капитану и его бойцам. Ну — сидят. Ну — дисциплинированные и вооруженные. Дальше что? Мотор не глушит, потому что собирается ехать дальше. Может, у него аккумулятор барахлит, заглушит мотор, больше не заведет.

— Предположим, — задумчиво сказал Орлов, поворачиваясь боком к грузовику. — И ты, сержант, не пялься, не нужно… Если они сейчас вдруг начнут воевать, то мы тут все поляжем героически. Пятнадцать автоматов — это не шутка. Ребята в бронеавтомобиле даже дверь закрыть не успеют. Если что. И, судя по всему, где-то неподалеку немцы. Сразу за своей группой они не поехали, дали возможность осмотреться, прикинуть варианты. Минут двадцать я бы дал диверсантам на такое дело. Ну, полчаса…

Орлов посмотрел на часы.

— Прошло десять. Капитан приехал, глянул и обнаружил тут дополнительный приз — высокого начальника. Севка, ты бы попытался его захватить?

— Наверное…

— Наверняка, — поправил Орлов. — И как? Штурмом? Не получится… Блиндаж хлипкий, но автомат его не пробьет. Я бы лучше вошел, перестрелял охрану, а тем временем мои орлы из кузова вымели бы здесь все. Ну, и пару гранат в дзот, как же без этого… Значит, в первую голову нужно войти за капитаном в блиндаж и прострелить ему башку.

— А если это не немцы?

— Значит, у Красной армии будет на одного капитана меньше. Ну, и тебя расстреляют…

— Почему меня?

— А потому что ты не умеешь стрелять из пулемета, — ответил Орлов. — Не дрейфь, Сева, я почти на сто процентов уверен, что это немецко-фашистская сволочь… У него еще минут пятнадцать есть на то, чтобы все провернуть. Значит, если через пять минут летеху-взводного из блиндажа не выпустят, капитан просто пойдет туда через часового. При любом раскладе ты, Сева, идешь за ним. Если часовой будет жив и попытается тебя остановить, ты его бьешь рукоятью револьвера в лицо. Лучше в нос. Нам нужно его не убить, а только оглушить, выиграть всего пятнадцать секунд. Дальше ты входишь в блиндаж и без разговоров стреляешь капитану под пилотку. И постарайся, чтобы пуля пошла снизу вверх, в потолок. Еще начальство подстрелишь невзначай… Время… время…

Орлов посмотрел на часы, бросил быстрый взгляд на капитана, докурившего папиросу, уронившего окурок и что-то со смехом говорившего пограничнику.

— Осталось минут десять…

Из блиндажа вышел лейтенант в выгоревшей, испачканной чем-то бурым гимнастерке. Вздохнув с видимым облегчением, он пошел к навесу.

— Внимание, — скомандовал Орлов.

— Но если все-таки…

— Я тебя сам пристрелю. — Орлов с недобрым прищуром посмотрел в глаза Севки. — Иди и стреляй. А потом бросай в сторону револьвер, падай на колени и кричи во весь голос, что это диверсант, только лицо не прячь, ищи взглядом глаза начальника, смотри в них просительно и жалостливо… у тебя получится, я знаю. Я в тебя верю…

Капитан Скрипников пробежал трусцой мимо Орлова, остановился перед блиндажом и стал что-то быстро говорить стоявшему в дверях автоматчику. Тот оглянулся вовнутрь, что-то спросил, потом шагнул в сторону.

Скрипников повернулся к машине и крикнул:

— Не глуши мотор, Петров! Через три минуты едем!

Капитан показал три пальца, чтобы водитель без сомнения понял, что именно три минуты понадобится капитану для того, чтобы…

Севка стиснул зубы.

Три пальца — средний, указательный и большой. А как бы показал тройку Севка? Правильно: указательный, средний и безымянный. А с большим пальцем цифры показывают немцы, про это Севка где-то читал. Не помнил, где именно, но помнил точно про эту особенность.

Значит, Орлов снова прав?

Севка решительно двинулся к блиндажу.

Часовой, стоявший снаружи, шагнул к нему навстречу, не снимая винтовку с плеча, протянул руку, чтобы остановить резвого политрука.

— Да у меня вот… — выпалил Севка, поднимая край гимнастерки, будто собираясь лезть в карман. — Очень важно!

— Нельзя… — Часовой, паренек лет двадцати, курносый, конопатый и с лопушистыми ушами, хотел объяснить, что без разрешения лейтенанта из конвоя начальства все равно нельзя входить, даже если очень нужно, но Севка ударил его револьвером в лицо, по этому самому конопатому носу.

Часовой выронил винтовку и схватился руками за лицо. Севка толкнул его в грудь и влетел в блиндаж.

Вот этого Орлов не учел — с улицы в блиндаже было почти темно. Сквозь узкое отверстие под самым потолком вовнутрь проникало немного света, но это не помогало, а скорее мешало, превращая людей, стоявших в глубине, в одинаковые черные силуэты.

…— А твоя задача, — сказал Орлов сержанту, когда Севка быстрым шагом пошел к блиндажу, — твоя задача, товарищ старший сержант, сделать так, чтобы меня не убили. Хотя бы в ближайшую минуту. Мне больше не нужно… Как только я прекращу стрельбу, бросай оружие и падай на землю с криком про диверсантов… Понял?

— Чего уж тут не понять… — Малышев пошел следом за Орловым.

— Ребята! — крикнул старший лейтенант, приближаясь к полуторке. — Ни у кого закурить не найдется? Сил уже никаких нет терпеть…