Хозяйка замка Ёдо - Ясуси Иноуэ

Омаа была на год младше Охацу, значит, ей всего шестнадцать… Но выглядела она гораздо старше своих лет, и не только из-за высокого роста — должно быть, испытания, выпавшие на её долю, послужили причиной столь раннего созревания, ведь на своём коротком веку она успела стать заложницей в Китаносё и потерять жениха, оборонявшего замок от захватчиков.

Слегка поклонившись Омаа, Тятя представила её своим сёстрам:

— Эта юная княжна — дочь господина Маэды, которому мы безмерно обязаны за гостеприимство.

Охацу и Когоо в свою очередь поклонились Омаа, и та ответила каждой едва заметным кивком, не проронив при этом ни слова. Тятя почувствовала всю ту же неприязнь, которая охватила её и при первой встрече с высокомерной девицей в замке Футю. Лицо Омаа являло собой неподвижную маску, надёжно скрывавшую её мысли.

Тут прибыла целая толпа подвыпивших гостей. Все, кто уже был в павильоне, включая Омаа, низко поклонились человеку, возглавлявшему шумную братию. Он, непринуждённо посмеиваясь, широким шагом прошёлся по энгаве, ступил на освещённое пространство и уселся подле Омаа. Тятя и её сёстры кланялись, не поднимая глаз. Они и без того догадались, что их поклон адресован самому Хидэёси.

— Ну что, княжны, небось уже наболтались всласть?

— Нет, — отрезала Омаа.

Тятя впервые услышала её голос — он прозвенел хрустальным колокольчиком.

— Нет? А что так? Давайте-ка навёрстывать упущенное. Как поживают наши дамы в Адзути?

— Хорошо. — Тятя наконец взглянула в лицо любопытствующему мужчине. Он сидел в каком-то кэне от неё. Да, это был Хидэёси. Улыбался, весело щуря глаз, обратив багровое лицо в её сторону. В неярком свете фонариков невозможно было понять, то ли знойное солнце опалило его, то ли возлияния сделали своё дело.

— Это, стало быть, Тятя. Как же величать вторую княжну?

— Охацу, — ответила Тятя вместо сестры.

— А третью?

— Когоо.

— Все три — писаные красавицы. Загляденье. Кстати, извольте подружиться с княжной Кагой, сделайте милость. — Хидэёси повернулся к Омаа: — Коли заскучаешь в Осаке, можешь в любое время наведаться к ним.

— Вот ещё.

Все вздрогнули, услышав столь дерзкий ответ.

— Что — вот ещё?

— Мне с ними неинтересно.

— Какая неприятность! — Хидэёси оглушительно захохотал, словно общался с малыми детьми и те позабавили его своими проказами.

Тяте стало неуютно от того, как вела себя Омаа, но присутствие мужчины, который самолично присвоил титул верховного правителя, разволновало её ещё пуще. Выходец из более чем скромного семейства, он достиг вершин власти, уничтожил клан Асаи, разделался с домом Сибата, принудив к самоубийству Тятиных отчима и матушку, а совсем недавно был назначен императорским двором на должность кампаку. Княжна глаз не могла отвести от лица этого человека.

Она дала себе слово выдержать его взгляд, но возможности испытать свою решимость ей не представилось, потому что Хидэёси вообще ни на кого не смотрел. Ни разу не взглянул никому в лицо. С видом взрослого, ненароком затесавшегося в стайку ребятишек, поглощённых игрой, он задал несколько вопросов Омаа, Тяте и её сёстрам — какие яства они предпочитают, занимаются ли разведением птиц, катаются ли по озеру на лодке — и велел всем отправляться спать.

Прежде чем удалиться вместе с дамами из своего окружения, Тятя поклонилась в знак прощания Хидэёси. Все последовали её примеру. Все, кроме Омаа, которая осталась сидеть рядом с властелином, высокомерно поглядывая на остальных. Её поведение показалось Тяте очень странным. И только вернувшись в свои покои, сёстры узнали из уст одной придворной дамы, что Омаа тоже сделалась наложницей Хидэёси и тот как раз вёз её в Осакский замок, но по пути остановился в Адзути. Поначалу Тятя не поверила своим ушам, а потом поняла, что иначе и нельзя объяснить дерзость шестнадцатилетней девчонки. И в тот же миг её обуял страх. Все барышни её возраста и положения одна за другой становятся наложницами Хидэёси — Тасуко, Омаа, младшая сестра Удзисато… Уж не уготована ли и ей та же доля? И впервые она почувствовала тоску и леденящую тревогу от того, что будущее Когоо, Охацу и её собственное отныне всецело зависит от милости кампаку.

Настал 14-й год правления под девизом Тэнсё[59], пришла шестнадцатая весна Когоо, и Гэнъи Маэда явился с известием о том, что младшая княжна Асаи просватана за Ёкуро Садзи. Известие это повергло в изумление не только новоиспечённую невесту, но и её двух старших сестриц.

Жених, которому сравнялось восемнадцать, владел землями Ооно в провинции Овари с доходом в шестьдесят тысяч коку. Его мать была младшей сестрой Нобунаги Оды, а значит, Тяте, Охацу и Когоо он приходился двоюродным братом. Однако до той поры княжны и слыхом не слыхивали ни о нём самом, ни о замке Ооно.

Впоследствии от дам из своего окружения Тятя узнала, что брак затеял не кто иной, как Нобукацу, сын Нобунаги, в свою очередь являвшийся кузеном Ёкуро Садзи. Нобукацу уже давно подыскивал юноше невесту, и в конце концов в жертву политике была принесена самая младшая из трёх княжон Асаи. По другой версии, Нобукацу и в мыслях не держал ничего подобного, а идея связать Садзи и Асаи узами брака принадлежала самому Хидэёси. Ёкуро Садзи состоял на службе у Нобукацу, который давно сговорился о политическом и военном альянсе с Иэясу Токугавой на случай столкновения с Хидэёси. Ёкуро, стало быть, тоже предстояло перейти в лагерь Иэясу, если вдруг начнётся война, и брак с Когоо ставил его при этом в неловкое положение перед лицом кампаку. Даже по прошествии многих лет Тятя так и не выяснила истину, но склонялась к тому, что план брачного союза выдвинул именно Хидэёси.

Впрочем, в ту пору, когда поступило предложение, Тятю заботила не столько его подоплёка, сколько благополучие младшей сестры. Найдёт ли Когоо счастье в этом браке? Для того чтобы ответить на столь важный вопрос, княжнам не хватало сведений. Известно было только одно: жених достоин Когоо с точки зрения общественного положения, ибо в его жилах тоже течёт благородная кровь Ода, а по отцовской линии он принадлежит к знатному самурайскому семейству из провинции Овари.

Через несколько дней после беседы с Гэнъи Маэдой, выступившим в роли посредника, Тятя обо всём рассказала Когоо. Шестнадцатилетняя девушка ответила ей с равнодушной беспечностью, свидетельствовавшей о том, до какой степени ей прискучила жизнь затворницы в Адзути:

— Ооно ведь находится в провинции Овари, да? Как вы полагаете, сестрица, Овари — подходящее место для жизни? Коли так, я охотно переберусь туда.

Но Тятя не могла позволить ей принять необдуманное решение. Да и Охацу, разволновавшись при мысли о том, что придётся отпустить маленькую сестрёнку в какое-то Ооно, о котором они и не слышали никогда, заявила:

— Сначала надобно хорошенько разузнать о вотчине жениха. Быть может, Ооно — совсем крошечная крепость.

Когоо только плечами пожала:

— Какая разница — высокие стены ещё никого не спасли. Сама-то я плохо помню Одани, но люди говорят, это был огромный замок, и между тем дядюшка Ода сровнял его с землёй. А Китаносё? Твердыня! И где она сейчас? Обратилась в прах и пепел. Что уж напоминать вам о прежней крепости Адзути — величайшая цитадель во всей Поднебесной, и тоже сожжена дотла.

Она была права. Все замки, в которых когда-либо жили или бывали княжны Асаи, один за другим сгинули в огне пожаров.

Тятя места себе не находила от тревоги за будущее младшей сестры, а та, похоже, ничуть не волновалась. «Раз уж меня просватали за какого-то Ёкуро Садзи, я выйду за него замуж и переберусь в его крепость», — говорила Когоо своим беспечным поведением.

Окончательное решение по поводу этого союза заинтересованные стороны приняли в начале лета того же года. Свадебная церемония должна была состояться на исходе десятой луны. По первоначальному замыслу роль официального посредника отводилась Нобукацу, но время шло, и его имя по неизвестным причинам перестало упоминаться в связи с подготовкой свадьбы.

Лето для всех трёх сестёр прошло в заботах и хлопотах. Посланники из дома Ёкуро Садзи то и дело наведывались в замок, чтобы лично проследить за приготовлениями. С приходом осени начали поступать поздравления и свадебные дары от вассалов дома Ода, которые уже много лет не подавали о себе вестей.

И наконец настал тот день, когда Когоо должна была покинуть замок в церемониальном паланкине и отправиться в своё новое жилище. Погода стояла холодная, природа поёживалась от страха в предчувствии зимы. Снег, правда, ещё не выпал, но над равниной, раскинувшейся вокруг озера Бива, уже нависли тяжёлые бурые тучи. Дата свадебной церемонии совпала с прибытием в Осаку Иэясу Токугавы, которому предстояло вести переговоры с Хидэёси, и на фоне вызванной этой новостью суматохи в Адзути отъезд Когоо в княжество жениха прошёл почти незамеченным, будто все о ней позабыли.