Мистические города - Джесс Невинс

Беременная и дееспособная.

К этому моменту она уже до некоторой степени считалась легендой. Если она сделает то, что предлагала Сестра Архитектор, и у нее все получится, то легенда упрочится.

— Тщеславие, — сказала Младшая Серая Сестра, выгнувшись назад, дабы ослабить напряжение в спине. — Я уже доказала все, что было нужно.

— Мм… — разочарованно произнесла Сестра Архитектор, однако спорить не стала. — Возможно, ты не настолько крута, как утверждают некоторые Сестры помоложе.

Еще одна проверка, догадалась она. Однако все правильно. В общине существовало множество подразделений: Красные, Белые, Синие, Черные Сестры и так далее. Сестра Архитектор относилась к Синим Сестрам и была одной из представительниц профессионального клана, хотя свое мастерство тратила в основном на разработку и модификацию паркурных трасс, а не на строительство новых сооружений.

Только Серых учили умирать и убивать. Только Серым выдавали самое грозное и острое оружие. Только им доверяли его использовать. Только Серых муштровали от крюка до сваи в секрете и неведении относительно того, что их отвага может стать достоянием общественности.

Только Серые Сестры становились Главными, Самыми Главными и Наиглавнейшими Сестрами, которые вели трибад в неопределенное будущее.

Она гордо улыбнулась при этой мысли.

В животе запульсировало, мышечный спазм застал Младшую Серую Сестру врасплох. Она втянула в себя воздух.

Сестра Архитектор потянула ее за руку:

— Сестра Акушерка ждет тебя в Тихом доме.

— Я… — Младшая Серая Сестра замерла, пытаясь справиться с нахлынувшей болью, которая была до того резкой, что даже перерастала в тошноту. Она глубокоглубоко вздохнула. — Да.

Главная Сестра (Серая Сестра, как и все Главные Сестры) сидела на краю кровати Младшей Серой Сестры. Главная Сестра была почти грузной женщиной, что редко встречалось среди трибад, с песочными с проседью волосами и блестящими серыми глазами.

— Ты стала матерью, — сказала она. — Хотела бы взглянуть на дитя?

Младшая Серая Сестра думала долго и усердно над этим вопросом. Ее грудь требовала ребенка, источая светлую голубоватую жидкость. Ее чресла разрывались на части. Даже кровь, кажется, молила о встрече с малышом.

Вопрос был очередной проверкой, хотя в последнее время она все чаще и чаще сама себя экзаменовала.

— Хотела бы, но не стану этого делать, — ответила она Главной Сестре.

Та взяла Младшую Серую Сестру за руку и крепко ее сжала.

— Ты можешь, ты ведь знаешь, — шепнула Главная Сестра.

Младшей Серой Сестре показалось, что она услышала волнение в голосе Главной Сестры, отзвук былых переживаний. Вполне возможно: трибады не были ни чудовищами, ни призраками, они были просто женщинами определенного предназначения, которые жили в стенах Бессмертного города.

— Я могла бы подержать ее… — Младшая Серая Сестра снова замолчала, понимая, что даже не знала, кого она родила: мальчика или девочку.

Девочку, решила она. Ее дитя должно быть девочкой, как когда-то она сама.

— Я могла бы подержать ее, только не думаю, что потом смогла бы ее отдать.

— А разве это так плохо? — Волнение в голосе Главной Сестры теперь было почти неприкрытым.

Она перестала себя контролировать, и сейчас в ней, возможно, кровоточила рана, полученная несколько десятилетий назад.

Она держалась за свою боль, понимая, что она должна принять и ее, если ей суждено когда-либо все исправить.

— Не плохо, Главная Сестра, нет, если бы моей целью было стать Красной Сестрой и заботиться о малышке самостоятельно или даже обучать Девочек вместе с другими Сестрами Наставницами.

— Хорошо. — Главная Сестра снова взяла под контроль свой голос. — Значит, ты хочешь выбрать самый трудный путь?

Это был другой вариант. В общину трибад входило множество Коричневых Сестер — уличных оторв и рэкетирш. Они трясли удачливых дельцов, а неудачливых еще больше, держали в узде враждующие банды, сохраняли некое подобие порядка на улицах и в тех районах, где редко появлялись представители власти. Эти женщины были самыми публичными фигурами у прятавших свои лица трибад и выполняли большую часть общественных обязанностей.

Младшая Серая Сестра могла бегать по крышам, хватать бандитов и стеречь свой город в качестве Коричневой Сестры до конца дней. Но существовал единственный способ стать Главной Сестрой, Самой Главной или даже (и особенно) Наиглавнейшей — пойти по самому трудному пути.

Она взяла в руки истекающие соком груди, сожалея о чувстве нежности и одновременно счастья, которое она испытывала. Однажды их касался мужчина, в течение нескольких часов, в ту ночь, когда она зачала ребенка среди разрывающей боли, слез и необычной трепещущей радости. Она все еще гадала, кем он был, но, по крайней мере, он был с ней ласков.

— Я готова.

— Пошлю за огнем и ножом.

— И за чернилами тоже, пожалуйста, — попросила Младшая Серая Сестра. — Предпочитаю сделать все за один раз.

На лице Главной Сестры мелькнуло странное выражение, совершенно непонятное, если не знать ситуации. Большинство женщин ждали, когда заживут раны, перед тем как послать за чернилами. Нанесение татуированной Дороги Души поперек плоских морщинистых шрамов на груди Главной Сестры было одним из самых значительных ритуалов общины трибад. Но также одним из самых болезненных, поскольку перед огнем и ножом женщине давали опиум, а перед чернилами — нет.

Младшая Серая Сестра хотела пройти через ритуал, испытав как можно больше боли, она собиралась уничтожить свою женственность в первое же мгновение материнства, чтобы встать в ряды Сестер, защищавших их мир.

Однако она удивилась тому, что жаровню и длинный нож держали наготове и даже Сестру Исполнительницу с чернилами совсем не пришлось ждать.

Кто-то знал. А может, все знали. Как знали в ту ночь, стоя на крыше прямо под ней, когда она прыгнула в фиолетовый лунный свет.

Хотя это был Тихий дом, в ответ на ее вопли собаки лаяли в радиусе трех улиц. Младшая Серая Сестра кричала в первый и последний раз в своей жизни.

Она посмотрела на длинный, узкий бархатный чехол, который ей протянула Наиглавнейшая Сестра. Они сидели в кафе на крыше в квартале Металл-Дистрикт. Здесь коротко подстриженные женщины, затянутые в серую кожу, не вызывали пристальных взглядов. На столике стояла электрическая лампа. Она гудела и потрескивала, проливая слабый свет в вечернем сумраке. Дул прохладный ветерок, приносивший с собой дымку и отдаленные рокочущие стенания реки Салтус.