Нужный образ - Джеймс Хоран
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Другими словами, Маллади, пользуетесь бедностью, — сказал Джош.
— Голова! — заорал тот и хлопнул жирной ладонью по столу. — Ты ухватил суть, парень! Но только не считай, что бедные благодарны. Никогда они не бывают благодарными. Помоги им, и они обидятся. Через некоторое время они берут помощь как должное. Вы должны сделать их зависимыми от себя так, что если они начнут выбиваться из строя, вы могли бы пнуть их в живот, чтобы побеседовать. Это всегда срабатывает. Они всегда возвращаются. Разве не так, Финн?
— Конечно так, — ответил я. Я знал все из первых рук. Я был беден и знал, как машина использовала нас. Мы продавали наши голоса за ведро угля или тощего цыпленка ко Дню Благодарения или на Рождество.
— Если есть нуждающаяся семья, — продолжал Барни, — я хочу узнать об этом раньше, чем местный коп или эти аристократишки-благотворители, так что я и мои люди первыми появляемся на сцене. Я должен заботится о них. Люди Барни Маллади всегда смотрят на Барни Маллади как на отца, и они идут к нему со своими проблемами.
Я добавил, скривив губы:
— И они никогда не забывают доброго старину Барни в день выборов.
Он вновь моргнул.
— Конечно, старина. Для заслуживших есть работа. Это не как в старые времена наших отцов, Финн, до гражданской службы; теперь они должны сдать экзамены, но мы помогаем им. Мы отправляем их в школу на Сорок третьей улице, 162, где Финн и я много сражались с Гилхули Рэббитсом, и они чистят улицы или водят большие грузовики, а один парень у нас даже среди самых бравых капитанов на нашем участке… О-о, все они мои сладкие шоколадки…
Барни разошелся. Полузакрыв глаза, размахивая потухшей сигарой, он продолжал:
— И детишки вокруг. Милые и приветливые. Когда я иду, они кричат «Буэнос диас»[19]… Я отвечаю…
— Ты просто лингвист, Барни, — вставил я.
— Пару слов здесь, пару слов там. Но кто заботится об этом? У меня есть люди их крови, которые выполняют мои распоряжения. Видели молодого парня у двери? Так вот, Джин не просто образован, он еще знает больше о Вест-Сайде и Гарлеме, чем кто-либо другой в городе. Молодежь прислушивается к нему, да и пожилые спрашивают совета. Когда-то он отбился от рук, но он прозрел, как говорят проповедники. Не можешь победить, присоединяйся к ним… Теперь Джин — моя верная правая рука, — многообещающий парень.
— Я слышал, у вас все меньшинства, — произнес Джош.
— В старое время это были ирландцы, потом итальяшки и скандинавы, — сказал с усмешкой Барни. — Но все они убрались за город со своими сенокосилками. И теперь мои сладкие шоколадки заняли их место, вместе с несколькими коричневыми.
— Но почему вы, Маллади? — резко спросил Джош. — Почему они не выбрали собственного лидера?
— Потому что ирландцы рождены, чтобы править, парень, — сказал Барни и, не поморщившись, добавил: — И они так же честны в политике, как и в прошлом.
Джош бросил на него наивный взгляд.
— А как ваши контракты?
— Бум, — ответил Барни. — Повсеместно.
— Полагаю, на вас работают ваши сладкие шоколадки?
Барни кивнул.
— Некоторые работают.
— Сколько вы им платите? Зарплата одобрена профсоюзом?
На этот раз в веселом голосе послышались металлические нотки.
— У нас замечательный профсоюз, и они получают хорошую плату.
— А, так это ваш профсоюз. Профсоюз Маллади.
Крутящееся кресло с шумом повернулось.
— Что вы хотите, ребята?
— Мы просто беседуем, Барни, — сказал я, чтобы успокоить его. — Просто беседуем.
— Правильно, Барни — мрачно подтвердил Джош — Просто беседуем о политике. Ваш любимый предмет.
— А что наш профсоюз должен делать? — он начал перекладывать бумаги. — Вот что, Финн, приходи без этого парня…
— В чем дело, Маллади, ты боишься меня? — грубо спросил Джош.
Маленькое жирное тело припало к столу, и холодные, маленькие глаза уставились на Джоша.
— Нет, мистер Майклз, я не боюсь ни вас, ни шишек из Вашингтона. То же касается и вот этого, — резкий кивок головы указал на меня, — старого забтяку. Он и я знаем друг друга, может, поэтому мы и ладим. Я не знаю, чего вы хотите, но не лезьте против меня и не суйте нос в мои дела или…
— Или что? — спросил Джош.
— Или я перережу ваши чертовы глотки, — сказал Маллади, — так легко и аккуратно, что вы и не заметите, пока не повернете голову и не обнаружите себя, смотрящими из канавы.
— Ты пригляди за своей головой, Барни, — бодро посоветовал Джош.
— Я слушал тебя, Майклз, — сказал Барни. — Настоящий заправила из Вашингтона. Но вот что я скажу тебе…
— Дай мне сказать кое-что, — перебил Джош. — Мы собираемся выдвинуть кое-кого. В губернаторы. Что ты скажешь?
Барни пожал плечами.
— Удачи.
— Ты бы хотел знать кого? — спросил я.
— Честно говоря, мне не интересно, будет ли это чистильщик Сэмми с угла улицы или добрым папа римский. — И он добавил жестко: — Вам все равно придется прийти ко мне.
— А если мы не придем? — спросил Джош.
Жирный палец Маллади прошел поперек шеи.
— Легко и аккуратно, как я сказал. Вы никогда не дойдете до конвента.
— Келли Шеннон, — тихим, ровным голосом произнес Джош.
Маллади мигнул. Он продолжал смотреть на Джоша, но можно было видеть, что он ошарашен.
— Сын сенатора? — спросил он, как если бы в это с трудом можно было поверить.
— Он самый, — подтвердил я.
— Самый богатый человек в Америке, — милым голосом произнес Джош. — Компании отсюда до Бразилии. И все еще может шепнуть кое-что нужным людям в Вашингтоне. Вроде министра юстиции.
— Не запугивайте меня, — сказал Маллади напряженно. — Меня нелегко запугать ни вам, Майклз, ни всем Шеннонам, вместе взятым.
— Если Финн, я и Шеннон навалимся на тебя, Маллади, ты уже не встанешь, — мрачно заявил Джош. Потом неожиданно, его тон изменился: — Но послушай, Барни, зачем ждать неприятностей? Мы пришли сюда не для драки.
— А для чего? — последовал жесткий вопрос.
— Да просто Финн сказал, что ты лучший в этом деле. Старый профессионал, и ты знаешь, что нас осталось немного.
— Большинство из них радикалы и коммунисты, — ворчал Барни. — Этот парень у дверей раскрыл мне глаза, но кое где они еще идут!
— Я не виню тебя, Барни, — сказал Джош, — но смотри, если мы выдвинем Келли Шеннона, мы будем тут — в основном, чтобы посоветоваться.
Мед, я говорил ему, густой, сладкий, липкий мед. И я знал, что Барни любит его. Он бы гордился, что две крупные шишки из Вашингтона вынуждены были прийти просить совета у Барни Маллади.
Ладно, я тоже могу добавить.
— Я сказал им, что они не смогут сдвинуть машину без отметки у тебя, Барни, — бесстрастно заявил я. — Раз уж мы старые друзья, для встречи с тобой я взял Джоша.
Барни хмыкнул, но выглядел уже не столь нахохлившимся.
— Может, мы сможем провести встречу, — сказал он. Потом посмотрел на Джоша: — Старик готов потратиться?
— Готов и способен, Барни, — ответил Джош.
— Больше дел, чем ты когда-либо видел, — продолжал я. — Для того чтобы держать твои глаза и уши открытыми и вести свои сладкие шоколадки в правильном направлении.
В его горле булькнул смешок. Некоторых мужчин смягчает алкоголь и женщины, Барни — деньги.
Он добавил философски:
— Как я всегда говорил, Финн, люди, которые достигают прочного успеха в политике, это люди, всегда лояльные к своим друзьям, люди, которые держат слово и никогда не лгут. Да, сэр, — сердечно сказал он, — вплоть до последнего голоса.
— Возможно, нам придется обратиться ко всей вашей организации, — сказал ему Джош.
— Мы всегда готовы помочь друзьям, — Барни широко махнул рукой. — Когда я даю слово, каждая сладкая шоколадка в городе займет нужную позицию.
Он сделал движение человека, дергавшего за рычаг в кабинке для голосования.
— Чик! Чик! Чик! Чик! Все в линию. Просто следуя приказу Барни.
— Бог мой, вам, наверное, дорого стоит держать всех этих шоколадок довольными! — произнес Джош с притворным благоговением.
Барни бросил на него острый взгляд, но его самомнение, огромное как Вселенная, просто не позволяло ему промолчать.
— Ну, это стоит целый горшок денег, парень, — сказал он. Потом откинулся назад в кресло и мягко посмотрел на нас: — Думаю, я вроде Робин Гуда, — он хмыкнул. — Робин Гуд сладких шоколадок без лука и стрел, — он подмигнул. — Я беру у богатых и отдаю бедным. Всегда есть парочка, у кого брать.
— Н-да, Барни, думаю, мы уже потратили много вашего времени, — сказал Джош, вставая. — Рад был с вами встретиться. Мы вернемся.
Барни потряс его руку, потом мою. Положив руки нам на плечи, он проводил нас из кабинета.
Сияя, как будто у него на попечении было два короля, Барни сказал молодому Абернети: