Нужный образ - Джеймс Хоран

— Финн! Ты помнишь Джина?

— Конечно, — ответил я и обменялся рукопожатием с молодым негром.

— Это Джин Абернети, помощник Барни, — объяснил я. — Джин, это конгрессмен Шеннон.

Они пожали друг другу руки, слегка кивая.

Барни начал болтать о том, что Джин его верная правая рука, и тут увидел Макса — улыбка исчезла, а лицо превратилось в маску.

— Что вы здесь делаете, Дрегна?

— Это я могу спросить вас, Маллади — что вы здесь делаете? — мрачно ответил Макс.

— Эти люди — мои друзья, — резко сказал Барни. — Я с Джином ехал из Олбани, и услышал о пожаре по радио.

— А как насчет моих людей, которых они задержали? — спросил Макс.

Игнорируя его, Барни повернулся к пяти мужчинам, выходящим из зала заседаний.

— Муниципалитет вводит чрезвычайное положение, — громко заявил он. — Каждый, кто потерял работу, с завтрашнего утра будет получать помощь. В Лоуренсе никто не будет голодать.

Он обратился к маленькому, крепкому мужчине:

— Правильно, мэр?

Мэр энергично закивал.

— Мистер Льюис, комиссар по социальному обеспечению будет в своем офисе через полчаса. Если необходимо, мы будем работать всю ночь.

— Нам не нужны ваши пособия для галочки, — заявил Макс. — Профсоюз позаботится о своих людях.

— Да-а, я всегда слышал, что у вас жирный профсоюз, Дрегна, — произнес Барни. — Что же ваши парни делают со всеми этими деньгами?

— Уж конечно, мы не даем их хвастунам, — ответил Макс. Он повернулся к мэру: — Так как насчет двух моих людей, арестованных полицией?

— Их задержали для предъявления обвинения, — сказал ему Барни. — Мы должны их проверить.

— Когда будет предъявлено обвинение? — спросил Макс.

— Когда будет готов шеф полиции, — последовал вкрадчивый ответ.

— Где шеф полиции?

— На пожаре, говорит полицейским, что делать, — пояснил Барни. — Где же еще должен быть начальник полиции?

— Черт возьми, вы не имеете права держать их без связи! — крикнул Макс. — Закон не позволяет этого.

— Есть также законы, которые защищают наше общество, — сказал Барни, — от таких опасных ублюдков, как два ваших приятеля. Вы знаете, что у них были приводы?

— Полицейские приводы? — переспросил Келли.

— Злоупотребление общественной собственностью, — пояснил Барни. — Мы обнаружили, что они были арестованы в Нью-Йорке за то, что сидели на улице.

— Это была профсоюзная демонстрация, — крикнул Макс. — На следующий же день дело было прекращено в суде. У нас тогда было больше сотни арестов.

— Это только доказывает, что ваши люди плюют на закон и порядок, — произнес Барни. — Общество должно быть защищено…

— Вы не можете задерживать этих людей по обвинению в незначительных правонарушениях, — сказал Келли.

— Все много серьезнее, конгрессмен, — вставил мэр. — Среди прочего они обвиняются в поджоге.

— У вас есть доказательства? — спросил Келли.

— Доказательств достаточно.

— Тогда вы должны предъявить им обвинение, — сказал Келли. — Бог мой, вы что, не знаете о решениях Верховного суда?

— Ну, им будут предъявлены обвинения, конгрессмен, — сообщил Барни. — Мы никого не лишаем их прав.

— Вы уже нарушили их права, если не предъявили этим людям обвинение, — ответил Келли. — Их информировали об их правах?

— Конечно, — сказал мэр. — Конечно.

— Где окружной прокурор?

— Он пришлет завтра помощника, — произнес мэр и с неловкостью посмотрел на Барни.

— Если оставить ребят в тюрьме на ночь, копы им головы разобьют, — крикнул кто-то. — Забери их, Макс.

— Я требую, чтобы им немедленно было предъявлено обвинение, — проговорил Макс. — Немедленно!

— Помолчи минуту, ты, пустое место, — злобно прорычал Барни. — С кем, по-твоему, ты говоришь?

— Мистер Дрегна прав, мэр, — заявил Келли. — Вы обязаны немедленно предъявить обвинение. — Он повернулся к Маллади: — А вам, Маллади, я настоятельно советую держаться в стороне от этого дела.

В течение долгих десяти секунд Маллади и Келли изучали друг друга в неожиданно притихшем коридоре. Потом Маллади пожал плечами.

— Конгрессмен, я, понятное дело, не хочу лезть с вами в драку, но, с другой стороны, эти люди мои друзья, и я хотел бы быть уверенным, что они получили лучший совет…

— Совет, это замечательно. Но и ограничьтесь этим.

— Я посоветуюсь завтра с окружным прокурором, — сказал мэр. — Уверен…

— Если этим людям не будет предъявлено обвинение в течение получаса, я лично звоню министру юстиции Соединенных Штатов и заявляю протест по поводу нарушения их конституционных прав, — мягко произнес Келли. Он взглянул на часы, потом на мэра: — Двадцать девять минут, господин мэр.

Мэр облизнул губы и посмотрел на коллег. Повернувшись, они смотрели на Барни, который махнул рукой:

— Не стоит так волноваться, конгрессмен. У нас есть более важные дела, о которых надо думать, правильно, мэр? Почему бы не предъявить обвинение этим бродягам и не вернуться к борьбе с пожаром?

— Позвоните домой Шварцу и скажите его жене, чтобы вызвала за полчаса одного из его партнеров, или завтра у профсоюза будет новый адвокат, — велел Макс кому-то из помощников. — Вроде, один из них живет в Скарсдале.

— Не беспокойтесь, мистер Дрегна, — произнес Келли. — Я буду представлять ваших людей. — Повернувшись к мэру, он добавил: — У кого материалы?

— У начальника полиции. Я вызову его сюда, — сказал мэр.

— Предположим, вы скажете ему, что мы спускаемся, — ответил Келли.

— Я должен позвонить судье, — произнес мэр.

— Ну, так и звоните, — нетерпеливо отозвался Келли. — Это его работа, верно?

— Ради Христа, мэр, позвоните этому чертову судье, и пусть придет сюда, чтобы предъявить обвинение этим бродягам, — прорычал Барни. — И давайте займемся пожаром. Джин, возьми-ка мое пальто.

Отполированное черное лицо ничего не выражало, но на мгновение мне показалось, что в глазах Абернети промелькнул гнев, когда он молча кивнул и пошел внутрь зала заседаний. Но это выражение исчезло, когда он вышел и помог Барни надеть пальто.

— Пойдемте на пожар, мэр, — сказал Барни, осторожно натягивая пару дорогих перчаток. — Будьте уверены, у конгрессмена есть все, что ему надо. — Он повернулся к Келли с кривой улыбкой: — Я представляю тот день, когда мы встретимся, конгрессмен.

— Не думаю, что это случится, — ответил Келли спокойным, холодным голосом.

— О-о-о, можно на минутку, Барни? — спросил мэр, и вместе с Маллади вошел в зал.

— Не думаю, что мистеру Маллади понравился конгрессмен, — прошептал мне Абернети.

— Могу вас уверить, это взаимное чувство.

— Я не могу припомнить, чтобы конгрессмен обращался к нему.

— Не думая, чтобы он когда-нибудь обратился, — ответил я. В это время Барни вышел из зала заседаний, кивнул головой Джину и спустился вниз, сопровождаемый встревоженным мэром и членами муниципалитета.

— Я позвонил начальнику полиции, — сообщил мэр, проходя мимо Келли. — Он едет сюда. Вы можете подождать в его канцелярии внизу.

С гудящей взволнованной толпой, устремившейся за нами, мы спустились в вестибюль, где ждали, пока не приедет шеф полиции. Затем нас пригласили к нему в кабинет. Когда мы вошли, Эдвардс сидел за своим столом. У него была круглая лысая голова, неуверенная улыбка и пустые голубые глаза. Его большие руки были натружены, и я мог бы держать пари, что он и сейчас сможет легко пахать.

— Мы здесь насчет предъявления обвинения двум членом профсоюза, — объявил Макс.

— Правильно, — ответил шеф. — Мэр мне только что звонил, — он схватил папку: — Обвинение у меня прямо здесь.

Он осторожно надел очки в роговой оправе, дал им соскользнуть на кончик носа, потом начал зачитывать заявление. Если коротко, то оно обвиняло членов профсоюза в поджоге, организации беспорядков, сопротивлении аресту и еще в чем-то, что я не разобрал.

Келли положил на стол свою карточку.

— Я представляю обвиняемых, шеф. Я бы хотел поговорить с ними пару минут.

Начальник полиции изучал дорогую гравированную карточку.

— Думаю, там все в порядке…

— Все в порядке! — взорвался Келли. — Право на совет имеют даже убийцы! Что у вас за город?

— Не стоит волноваться, конгрессмен, — произнес шеф. — Пойдемте, я прослежу, чтобы вы увидели их.

— Как насчет судьи? — поинтересовался я.

— Мэр только что позвонил ему. Они послали за ним полицейскую машину. А сейчас остальным придется подождать в вестибюле, пока мы не откроем суд.

Мы ждали в коридоре, где к нам присоединился Келли: глаза ледяные, губы сжаты.

— Это из ряда вон! — сказал он. — Они забрали этих людей на основании анонимного телефонного звонка. У одного из них шишка на голове размером с утиное яйцо. Он сказал, что когда детективы вошли в дом, они были в обычной одежде и не предъявляли никаких документов. Когда он пытался их выгнать, один из полицейских ударил его дубинкой, — он развел руками: — Я думал, такое случается только на юге!