Нужный образ - Джеймс Хоран

Маллади был вновь возродившимся Джорджем Вашингтоном Планкеттом, и он использовал традиционные орудия Планкетта: невежество, страх, неграмотность и бедность.

Мы остановились перед Таск-Клубом и увидели небольшую группу у здания; латиноамериканские избиратели работали языками, как кастаньетами. Позднее мы узнали, что в этот вечер было умеренное количество людей, обычно здесь собиралась толпа, не помещавшаяся внутри.

Несколько мгновений я пристально смотрел на уродливое, грязное здание из красного кирпича. Тяжелые зеленые решетки все еще находились на верхних окнах, а большая деревянная дверь все еще носила на себе следы пулевого огня замаскированных людей, которые промчались здесь на гоночной машине в тридцатых годах. В воскресенье утром мы обнаружили изрешеченное тело. На трупе было бриллиантовое кольцо с камнем большим, как яйцо малиновки, но после того, как труп поместили в старом полицейском участке на Вест-сорок седьмой улице, кольцо не могли найти. «Загадочное исчезновение», — писали репортеры. Этот заголовок заставил хохотать всех по соседству. Два копа заложили кольцо еще до того, как был установлен факт смерти.

Черные и коричневые лица разглядывали нас, в то время как мы двигались между рядами стульев к деревянной лестнице, которая вела к «исполнительному кабинету» наверху. Это была большая, широкая, открытая комната, пол был чисто выскоблен и отполирован. В конце комнаты находилась небольшая платформа со свернутым американский флагом. Ностальгия была так сильна, что я даже зажмурился. Сколько речей перед сторонниками произнес я с этой платформы.

Сзади за стеклянной перегородкой сидел Барни, его лысая голова блестела на ярком свете, когда он, наклонившись вперед, беседовал с пожилой женщиной. Двое мощных громил сидели прямо у двери. Напротив отделенного стеклом офиса находился стол, за которым сидел стройный молодой негр, которого Барни представил мне при встрече с ним у Сити-Холла — Джин Абернети;я вспомнил, что Барни болтал, будто когда-то Джин был скверным парнем, а теперь принадлежал Маллади и его банде на всю оставшуюся жизнь.

— У нас встреча с мистером Маллади, мистер Абернети, — сказал я, когда молодой человек поднялся.

Он улыбнулся и, казалось, был признателен, что я запомнил его имя.

— О, мистер Маккул, — произнес он. — Мистер Маллади ждет вас.

— Это Джош Майклз, — сказал я. — Джош, это Джин Абернети, правая рука Барни.

Они обменялись рукопожатием. Потом был легкий стук в окошко, и Барни проводил пожилую женщину в старом черном пальто.

— Веди их, Джин, веди, — зашумел он.

— Проходите, джентльмены, — сказал Джин, отступая в сторону. Два охранника бросили на нас небрежный взгляд. Вот и все церемонии.

Барни кивнул нам на стулья, а Джин спросил, что мы будем пить.

— Все, что сочтешь нужным, — ответил Барни. — Если не найдешь бутылку, купи, я заплачу.

— Немного бренди, — попросил Джош.

— А я бы хотел «Джека Дэниэлса» со льдом, — сказал я.

Через пару минут молодой негр вернулся с подносом и нашей выпивкой. Потом улыбнулся и закрыл за собой дверь.

— Хороший парень, — отметил я.

— Острый, как стилет, — произнес Барни. — Все в Вест-Сайде знают Джина. Молодежь прислушивается к нему. Вы знаете, что у него магистерская степень? — Он усмехнулся: — А моя степень разве что из начальной школы. — Все еще улыбаясь, он обратился к Джошу: — Вы — Майклз, партнер Финна, не так ли?

— Прошу прощения, — извинился я. — Я думал, вы встречались раньше.

Барни поднял толстую руку с бриллиантом на мизинце.

— К делу, джентльмены, — сказал он и откинулся назад.

— Мы исследуем политическую атмосферу, Барни, и она неважно попахивает, — начал Джош.

Барни пожал плечами.

— Парни спорят, но я уверен, что…

— Давайте говорить прямо, Барни, в партии не спорят, она расколота. Пополам и еще на четыре части. Они сражаются за лидирующее положение в Ассамблее и Сенате. И каждый всеми силами стремится получить выдвижение в губернаторы на следующий год. Вы это знаете.

Улыбка исчезла с маленького узкого рта.

— Значит, вы все знаете. Зачем же вы пришли ко мне?

— Кого вы намерены поддержать? — спокойно поинтересовался Джош.

Вновь появилась улыбка, и Барни повернулся ко мне, прищелкивая языком.

— Быстро бегает твой дружок, Финн. Ты говорил ему, что сначала надо поползать, а уж потом сказать галопом?

— Мы оба задаем этот вопрос, Барни, — сказал я. — Информция не выйдет за пределы этой комнаты.

— Это вы так говорите, — он взял золотую зажигалку и осторожно зажег сигару. — Ну ладно, в общем-то, я не знаю.

— Что вы хотите за свою поддержку, Маллади? — спросил Джош. — И не надо врать о позиции газет и идеалах.

— Он хочет обещаний, — сказал я. — Обещаний и денег. Разве нет, Барни?

Маленькие глубоко посаженные глаза были холодны.

— Если бы мы не были старыми друзьями, Финн, я бы вышвырнул тебя отсюда пинком под зад, — он выпустил дым изо рта. — Но, учитывая, кто мы, ты прав. Человек, обещающий больше и больше вкладывающий, если уж так говорить, может быть уверен, что получит мою поддержку.

— Вы имеете в виду чистую взятку? — поинтересовался Джош.

— Называйте, как хотите, — сказал Барни и перегнулся через стол, его подбородок почти исчез в толще жира. — Но позвольте сказать вам, молодой человек, существует большая разница между политическим грабителем и политиком, зарабатывающим на том, что держит глаза и уши открытыми. Грабитель заботится только о себе, не учитывая свою организацию или людей. А политик соблюдает свои собственные интересы, интересы организации и интересы своих людей. Теперь возьмем меня. Я политик, а не грабитель. Я зарабатываю на политике. Финн может рассказать об этом, но в то же время я служу организации и добился больших благ для своих людей, чем кто-либо в городе. — Он холодно добавил: — И я никогда не связывался с уголовным кодексом.

— Я очень любопытен. Так что же вы делали для этих людей? — спросил Джош.

— Всегда рад помочь ярким молодым парням из Вашингтона, — воскликнул Барни, — так что я расскажу. О том, насколько крепко вы держите свою организацию, говорит то, как вы обращаетесь с бедными. Как вы помогаете им, когда они нуждаются в поддержке.

— А как насчет программ по борьбе с бедностью, Барни? — спросил Джош. — Разве…

— Да пошли они в задницу! — взорвался Маллади. — Да это же бесполезные организации, руководимые чертовыми благодетелями со степенями, которые ни черта не знают о трущобах, за исключением того, что прочитали в книгах! И если они хоть немного хороши, то местные организации крутят ими, как хотят, сражаясь за кусок пирога. Никто не знает, как заставить деньги работать. Все они увязли в бюрократизме, и каждый готов перерезать чье-либо горло. Теперь возьмем бежняжку миссис Гонзалес, которая только что вышла. Прошлой ночью она и ее семья стали погорельцами, сгорел целый этаж в многоквартирном доме. Полицейские говорят, что это из-за керосинки. Но какого черта я должен спрашивать, с чего началось? У нее больной муж и шестеро детишек. Я и мои избранные капитаны были здесь на первой же машине. Я не спрашивал, республиканцы они или демократы, я просто сказал им: «Барни Маллади позаботится о вас».

Он хлопнул пухлой рукой по столу.

— Знаете, что эти проклятые программы сделали для миссис Гонзалес? Заставили ее заполнить сотни бланков и писать автобиографию, в то время как бедняжка сходила с ума. К тому времени, когда они действительно сделали бы что-нибудь, она бы сама нашла жилье или это сделали бы для нее соседи. Но я не таков. Я забочусь о них — раз, два, три! Барни Маллади! Ребята ссылаются на это имя с того момента, как услышат. Если бедная семья приезжает в округ и нуждается в пособии, один звонок — и все сделано. Барни Маллади! Детишки выросли из одежды. Я заполучил свободные магазины по всему Вест-Сайду с одеждой, которую собрали мои люди. Мы платим женщинам, чтобы они починили ее, а потом аккуратненько вывешиваем, как в магазине на Пятой авеню. Мы будем заботиться о семье Гонзалес, пока она не встанет на ноги. Черт возьми, я даже позвонил ее боссу в швейную мастерскую и попросил отпустить ее на пару дней, — он подмигнул мне. — И даже если он не платит полицейским, мои капитаны постараются, чтоб его не тревожили.

— Другими словами, Маллади, пользуетесь бедностью, — сказал Джош.

— Голова! — заорал тот и хлопнул жирной ладонью по столу. — Ты ухватил суть, парень! Но только не считай, что бедные благодарны. Никогда они не бывают благодарными. Помоги им, и они обидятся. Через некоторое время они берут помощь как должное. Вы должны сделать их зависимыми от себя так, что если они начнут выбиваться из строя, вы могли бы пнуть их в живот, чтобы побеседовать. Это всегда срабатывает. Они всегда возвращаются. Разве не так, Финн?