Американский детектив - Эд Макбейн

П. Моника!

М. И пожалуйста, не кричите. Мама говорит, что невежливо кричать, даже по телефону.

П. Моника, прошу тебя...

М. Все, мне пора. До свиданья. Было очень приятно с вами поговорить.

П. Моника!

М. Чего?

П. Может, письмо все-таки в столе?

М. Не знаю.

П. Может, оно в её комнате?

М. Не знаю. До свиданья.

Карелла оторвал взгляд от своих записей.

- Все? - спросил он.

- Да, - сказала Моника. - Я повесила трубку. Мне и правда надо было одевать Долли. И еще, я очень устаю от телефона, особенно когда говорю со взрослыми. Честное слово! Они вечно пристают с вопросами, как я поживаю и хорошо ли себя веду. Они не знают, как надо разговаривать по телефону. А вот

мои подруги знают. Я сама могу набрать номер Марджори, правда, здорово? Хотите, наберу?

- Только не сейчас! - вмешалась миссис Травайл.

- Этот человек не говорил, что позвонит еще? - спросил Клинг.

- Я даже не знаю, он это или она, - сказала Моника.

- Кто бы он ни был, он не говорил, что позвонит?

- Нет, я же повесила трубку.

- И он больше не звонил?

- Нет.

- А где письмо, Моника?

- Не знаю. Наверное, мама его выбросила.

- А почему же ты сказала ему, что...

- Этот человек столько говорил о письме, что я не хотела бы огорчать его. А вдруг мама его и не выбросила?

- Не могли бы мы заглянуть в её комнату? - обратился Карелла к миссис Травайл.

- Пожалуйста.

- Маме это может не понравиться, - предположила Моника.

- Мы осторожно, - сказал Карелла.

- Ну и что? Все равно она будет недовольна. Она всегда следит, чтобы никто не трогал её одежду. Когда я играю в Красный Крест, я беру её шарфы на бинты. Она потом так ругается, просто ужас! Она терпеть не может, когда в её ящиках все перевернуто. Так что смотрите!

- Мы будем очень осторожны, - пообещал Клинг.

- Вы думаете, в этом письме что-то важное? - спросила его миссис Травайл.

- Тот, кто звонил Монике, полагает, что это так, - ответил Клинг. - Да и ваша дочь, насколько я понимаю, тоже так считала. Она сообщила об этом письме Теду Буну - сначала написала ему, потом позвонила.

- Она написала Теодору? - удивленно переспросила миссис Травайл.

- Да, - сказал Клинг. - Кажется, он вам нравился, миссис Травайл?

- Очень.

- Почему же вы не отдадите ему Монику?

- Что, что? - заинтересовалась девочка.

- Мне кажется, ребенка должна воспитывать женщина, - сказала миссис Травайл. - Если бы он согласился забрать нас обеих, я готова хоть завтра.

- Но вы, кажется, говорили, что не доверяете ему.

- В том, что касается Моники, - конечно, нет.

- Анни много пила, миссис Травайл?

- Нет, что вы.

- Вам известно, что мистер Бун хотел вернуть себе дочь из-за того, что Анни была алкоголичкой?

- Впервые слышу. Хотя это меня, признаться, не удивляет. Мне нравится Теодор, но он ни перед чем не остановится, чтобы заполучить Монику.

- Даже перед убийством? - спросил Карелла. Женщина быстро взглянула на Монику.

- Мы проверяли его алиби, - сказал Клинг. - К вашему сведению, Теодор Бун вне подозрений.

- Я вам сразу это сказала.

- О ком вы говорите? - спросила Моника. - О папочке?

- Да, - ответила миссис Травайл. - Мне нравится этот молодой человек. Я была бы рада, если бы он взял опеку над нами обеими. А иначе - судебные тяжбы, склоки... Если бы вы знали, как это противно! Но как иначе дать Теодору понять, что правильно, а что нет.

- Однако в отношении Моники закон на его стороне.

- Наверное, - сказала миссис Травайл, пожав плечами. - Ну, а как насчет того человека, который звонил Монике?

- В каком смысле?

- Это он совершил...

- Очень может быть.

- Что совершил? - спросила Моника.

- Ничего, - ответил Клинг.

- Можно ли узнать, откуда был звонок? - поинтересовалась миссис Травайл.

- Теперь уже нет. И вообще, это непросто, даже если абонент ещё не повесил трубку. Сейчас ведь на телефонных станциях в основном автоматика. И даже когда вас соединяют через оператора, которому вы сообщите номер, это сделать не очень просто, потому что ваш звонок все равно попадает в систему автоматической связи, и тогда ищи иголку в стоге сена. Полиция тут мало чем может похвастаться. В реальной жизни все не так, как в детективных романах.

- Я понимаю, - отозвалась миссис Травайл.

- Если вы не возражаете, мы хотели бы посмотреть комнату Анни, вежливо напомнил Карелла.

- Разумеется, - вежливо улыбнулась миссис Травайл.

- На это уйдет кое-какое время, - сказал Карелла. - Мы не хотели бы торопиться.

Пока убийце везло.

Клинг и Карелла очень тщательно обыскали комнату, но письма не нашли.

ГЛАВА XIV

Из центральной уголовной картотеки в 87-й полицейский участок были присланы с курьером материалы на Чарлза Феттерика. Коттон Хейвз сидел за своим столом и сосредоточенно изучал досье.

Прочитав материалы по второму разу, Хейвз перелистал бумаги, чтобы взглянуть на отпечатки пальцев Феттерика, и снова принялся за чтение. Феттерик отсидел год. Его последнее местожительство - Боксер-лейн, 127, где они тогда нашли его и тотчас же потеряли. В свое время Феттерик пытался взломать сейф в конторе своего хозяина. Впрочем, это было слишком сильно сказано - он просто хотел залезть в сейф, выяснив сначала шифр.

Хейвз снова посмотрел на карточку, выданную компьютером:

"Фотограверные работы. Актон-драйв, Риверхед".

Он пожал плечами, сказал Мейеру Мейеру, что ненадолго отлучится, и вышел из дежурной комнаты.

Владельца граверной мастерской на Актон-драйв звали Сэм Каплович. Это был гигант с грудью колесом и огромными черными усами, которые топорщились, словно малярские кисти.

- Конечно, я помню Чарли, - сказал он. - Как не помнить! Я стреляный воробей и вдруг с ним так прокололся! Это была моя первая ошибка! И, поверьте мне, последняя.

- Сколько времени он у вас проработал, мистер Каплович? - спросил Хейвз.

- Зовите меня Сэм.

- Договорились, - сказал Хейвз. - Так сколько же, Сэм?

- Давно хочу переменить фамилию. Но не потому, что я еврей, не в этом дело. Но Каплович! Слишком длинно. И некрасиво. Противно слышать. Надо бы сократить до Каплана. Тогда всем станет ясно: человек хочет изменить фамилию не для того, чтобы скрыть, что он еврей. Если ты еврей, то фамилия у тебя должна быть еврейская, но не дурацкая. Вот так! Как вам нравится фамилия Каплан?

- Отличная фамилия, - одобрил Хейвз.

- Каплан! - ещё раз произнес Каплович, смакуя сочетание звуков. - А что, возьму и сменю фамилию, почему бы нет? Сначала, конечно, надо будет обсудить это с сыновьями. Название мастерской мы оставим прежним. "Актон-драйв". Так называется наша улица. Но фотограверные работы Капловича! Звучит жутко. Черт знает что. Всякий раз, когда я отвечаю на телефонные звонки, я буквально давлюсь: "Каплович!"

- Так что бы вы могли рассказать об этом молодом человеке, мистер Каплович?

- Сэм, умоляю вас, не Каплович, а просто Сэм!

- Хорошо, Сэм.

- То-то же. Взял я, значит, его к себе в мастерскую. Тогда ему, кажется, было девятнадцать. Ничего-то он не знал и не умел. Я его всему научил. Ох уж этот Чарли Феттерик! У нас его прозвали Зябликом. Так, в шутку, никакого издевательства. За год он выучился у нас на хорошего гравера. Очень даже хорошего.

- А что потом?

- А потом он решил залезть в мой сейф. Не зная шифра, представляете? Полицейские нашли у него клочок бумажки с цифрами. Там было все неправильно. Адвокат пытался на этом сыграть. Хотел доказать, будто Чарли и не думал залезать в сейф. Комедия! Еще как думал. В хорошенькое положение он меня поставил. Я парню доверял. Он мне нравился. И вдруг лезет в мой сейф. Тут мое терпение лопнуло. Знаете, я даже обрадовался, когда его посадили, честное благородное слово, обрадовался!

- Я вас понимаю, - сказал Хейвз.

- С малых лет я сам зарабатывал себе на хлеб, мистер Хейвз, - сказал Каплович. - У меня все руки сожжены кислотой. До сих пор следы остались. Хотя с тех пор много воды утекло. Теперь у меня собственная мастерская, но в жизни ничего не достается даром. У парня были отличные перспективы. У нас он выучился настоящему ремеслу. Но он решил пойти по легкой дорожке. И оказался за решеткой. Каким местом думают эти люди, ума не приложу. Каплович шумно высморкался. - Значит, у него опять неприятности, у Чарли?

- Да.

- Что он натворил? В прошлом году, говорят, его выпустили из тюрьмы. Я, признаться, слегка перетрухнул. Вдруг он затаил на меня злобу и захочет отомстить. Мало ли на что способны типы, которым ничего не стоит залезть в чужой сейф?

- Но он у вас так и не появился?

- Нет.

- И не пришел просить работы?

- Не пришел. Хотите, я вам кое-что скажу? Я бы ни за что не взял его обратно. Кто-нибудь скажет, что это жестоко. Зато честно. Обжегшись на молоке, мы дуем на воду. Конечно, каждый из нас должен сознавать свой долг перед обществом, и все такое, но я не дал бы ему работы, даже если бы он приполз ко мне на брюхе. Я обращался с ним как с родным сыном. Слава Богу, мои собственные сыновья не пытались залезть в мой сейф. Так что же он отмочил на этот раз?