Защита никогда не успокаивается - Френсис Бейли

Работать с доктором Кирком было одно удовольствие: мы понимали друг друга, словно отлично сыгравшиеся бейсбольные защитники, которые не пропустят ни один пас.

Доктор Кирк ясно и четко, с впечатляющими подробностями описал свои находки. Прежде всего он прочитал небольшую лекцию о крови — группы, типы, как течет, как засыхает и какие выводы можно сделать по следам брызг. После этого перешел к описанию того, что обнаружил на месте преступления.

На плане комнаты доктор Кирк начертил линии, соединяющие наружные границы участков, где отсутствовали пятна крови, с центром кровати Мэрилин, и доказал, что нападавший стоял в ногах кровати, с восточной стороны.

Тщательное исследование пятен на восточной стене позволило ему определить, какие из них брызнули из ран Мэрилин, а какие разлетелись от орудия преступления. Кроме того, Кирк рассчитал траекторию взмаха и, с учетом местонахождения нападавшего и расположения пятен крови, сделал заключение, что убийца держал орудие преступления в левой руке. Он также установил, что большое пятно крови на дверце шкафа не принадлежало ни Мэрилин, ни Сэму Шеппарду.

Когда доктор Кирк закончил давать показания, меня уже не беспокоил перекрестный допрос. Такой опытный юрист, как Джон Корриган, не мог не понимать, что в данном случае ничего не добьется. Не удивительно, что он ограничился всего несколькими вопросами.

Кроме доктора Кирка защита представила двух свидетелей, опровергнувших показания Гербера; свидетеля, чьи показания говорили о наличии другого подозреваемого; двух свидетелей, подтвердивших серьезность повреждений, причиненных Сэму в ночь убийства. Одним из них был доктор Ричардс Кох, дантист, показавший, что у Сэма были выбиты два зуба и сильно порезан рот. По его мнению, такие повреждения самому себе причинить невозможно.

Вторым был доктор Элкинс, остеопатолог. На осмотре Сэма, проведенном через два дня после преступления, он выявил трещину в третьем шейном позвонке и ушиб спинного мозга. Я спросил доктора Элкинса, мог ли Сэм сам причинить себе такие повреждения.

— Только выбросившись из окна второго этажа, — ответил он.

Обвинение вызвало еще несколько свидетелей, задачей которых было сгладить впечатление от показаний доктора Кирка. Среди них был и доктор Роджер Марстерс, который в 1955 году подверг сомнению утверждение доктора Кирка, что большое пятно на дверце шкафа не принадлежит ни Сэму, ни Мэрилин.

— Вы имеете опыт в определении группы свежей крови, доктор Марстерс?

— Да, имею.

— До участия в этом деле в 1955 году приходилось ли вам определять группу засохшей крови?

— Вообще-то нет.

— Доктор Марстерс, — сказал я, — в деле имеются показания, что пятна крови, группу которых устанавливал доктор Кирк, были до этого обработаны порошком для выявления отпечатков пальцев. Как вы считаете, могло ли это обстоятельство помешать правильному определению группы крови?

— Да, — подтвердил свидетель, — я считаю, это могло в значительной степени помешать определению группы, загрязнить кровь.

— Вы настаиваете на этом, доктор Марстерс?

— Да, категорически.

Я вытащил из кармана несколько листов бумаги.

— Не писали ли вы случайно статью о порче запекшейся крови?

— Да, — подтвердил Марстерс, — я действительно писал подобную статью для одного из научных журналов.

— Излагали ли вы в этой статье результаты опытов, проводившихся вами, чтобы установить, загрязняет ли порошок, использующийся для дактилоскопии, запекшуюся кровь?

— Да, я проводил такие опыты.

— А разве вы не пришли к выводу, что порошок, применяемый при дактилоскопии, не загрязняет запекшуюся кровь?

— Да, действительно, — согласился он.

В заключительном слове я сравнил штат Огайо с женщиной, что-то разыскивающей в канаве под уличным фонарем. На вопрос прохожего, что случилось, она отвечает, что ищет доллар, который обронила в пятидесяти футах отсюда.

— Так почему же вы ищете здесь? — спросил прохожий.

— Потому что тут светлее.

Присяжные ушли совещаться 16 ноября. Час проходил за часом, я уже начал покрываться холодным потом, хотя по-прежнему надеялся на победу. Мне позвонил приятель и сказал, что букмекеры Лас-Вегаса дают двадцать против одного за оправдательный вердикт. Букмекеры Кливленда ставили шесть против пяти, и это меня беспокоило.

«Здесь в Кливленде, — думал я, — когда речь идет о Сэме Шеппарде, можно ждать чего угодно».

Мы пообедали и поужинали в гостинице. Потом Сэм, Ариана и Рас Шерман отправились ко мне в номер дожидаться вердикта. Я остался в баре. Вечером, в 21.30, позвонил судья Тэлти и сказал, что присяжные еще не вынесли вердикт и он собирается отправить их на ночь в гостиницу. Я позвонил Расу Шерману и велел привести Сэма. Мы должны присутствовать в зале суда, когда присяжных будут отправлять спать. Там нас ожидал сюрприз. Пока мы добирались, присяжные вынесли вердикт. В 22.30 они вошли в зал суда. Когда они входили, один неожиданно подмигнул мне. Я нагнулся к своему клиенту.

— Сэм, — прошептал я, — мы выиграли.

Я видел, что он мне не верит.

— Мы вынесли вердикт, — объявил Ральф Уичел, старшина присяжных.

— Он у вас?

Уичел передал бумагу с вердиктом бейлифу, тот отдал ее судье Тэлти. Судья развернул бумагу и прочел.

— Мы считаем, что подсудимый невиновен.

Бах! Сэм грохнул кулаком по столу.

— То-то же! — воскликнул он.

— Тише, Сэм, — сказал я, — суд еще не кончился.

Но я хорошо понимал его чувства.

Эпилог

Я понял это далеко не сразу, но когда Сэм Шеппард вышел из тюрьмы, он уже был конченый человек. Ничто не могло его спасти. Ему вернули честь и свободу, но не могли вернуть загубленную жизнь.

Он не сумел найти свое место ни как человек, ни как врач. Десять лет в тюрьме, два года постоянного нервного напряжения, алкоголь, наркотики — и все, человеку конец. В 1967 году ему вернули лицензию на право заниматься медицинской практикой. Как и большинство компенсаций, полученных Сэмом Шеппардом от общества, она пришла слишком поздно. На следующий год он поступил на работу в больницу городка Янгстаун, штат Огайо. Через несколько месяцев против Сэма было возбуждено дело, его обвинили в преступной небрежности, в результате которой умер его пациент. Сэм бросил работу, а на следующий день состоялось еще одно прощание. Эпистолярный роман Арианы Теббен-Йоханс и Сэма Шеппарда закончился. Ариана подала на развод.

Сэм переехал в Колумбус, где без особого успеха пытался заняться частной практикой. В конце концов он сделал жалкую попытку заработать деньги на своем имени и стал третьеразрядным профессиональным борцом. В октябре 1969 года он женился на Колин Стрикленд, двадцатилетней дочери своего менеджера.

Через несколько месяцев, перед самым Рождеством, я ужинал с Сэмом. В нем мало что осталось от того человека, с которым я познакомился в тюрьме восемь лет тому назад. Тогда он поразил меня бодростью духа и крепостью тела. Я не заметил в нем никаких признаков разрушения, уже тогда начавшего свое дело. Теперь это разрушение было заметно и во внешности, и в поведении. За ужином он признался мне, что хочет умереть.

— Вряд ли я проживу еще полгода, — сказал Сэм.

Он оказался прав. 6 апреля 1970 года Сэмюэль Шеппард был найден мертвым у себя дома. Его новая жена сказала, что накануне вечером он отвратительно себя чувствовал, решил, что начинается грипп. Но причиной смерти оказалась слишком большая доза лекарства. Кроме того, имелись свидетельства, что последнее время он очень много пил. Ему было всего сорок шесть лет.

На похоронах Сэма я нес его гроб. Помню, что его менеджер был в спортивной куртке, клетчатой рубашке и галстуке с гавайской красоткой. Ричард Шеппард присутствовал на похоронах, но Стив и Сэм-младший путешествовали по Европе и не смогли вернуться в срок. Среди провожавших Сэма была группа юных рокеров, с которыми он подружился. И, разумеется, газетчики и телерепортеры.

Гроб с телом Сэма опустили в могилу и зарыли землей. Последнее, что я видел, уходя с кладбища, — жужжащие кинокамеры.

Ограбление века

Ограбление

В летний сезон Кейп-Код был настоящей золотой жилой. Денег здесь тратили больше, чем их могло храниться в местных банках. Поэтому огромные суммы денег регулярно раскладывались по парусиновым мешкам и отправлялись в Федеральный резервный банк Бостона обычным почтовым фургоном. Одно время фургон на протяжении семидесяти пяти миль — с центра полуострова, от Хианниса, до дороги № 3 на Бостон — сопровождали полицейские с пулеметом. Но в то лето, в июле 1962 года, почтовое ведомство США известило полицию штата, что вооруженная охрана больше не требуется. Никто потом не смог толком объяснить, почему было принято такое решение, но поскольку всем известно, что ни дождь, ни снег, ни тьма, ни жара не могут задержать почту, так почему это смогут сделать грабители? Кроме того, в каждом фургоне были водитель и охранник, вооруженные револьверами 38-го калибра.