Эффект разорвавшейся бомбы. Леонид Якобсон и советский балет как форма сопротивления - Дженис Росс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пережив первые месяцы после Октябрьской революции (большевистского переворота), а за ними и 1918 год, когда власть стала превращаться в диктатуру пролетариата, Вера Якобсон вскоре поняла, что одна она не в состоянии прокормить и одеть своих пятерых детей. Тогда она приняла решение оставить двух старших дочерей при себе, а троих сыновей отвела на Финляндский вокзал и посадила на один из тех самых эвакуационных поездов, организованных для отправки детей в какое-нибудь не настолько голодное место[57]. Родители рассчитывали, что дети проведут в лагере лето, восстановят на свежем воздухе, под
пристальным наблюдением медиков и учителей, свое здоровье, а через пару месяцев, как только ситуация нормализуется, благополучно вернутся домой.
Однако с самого начала это путешествие пошло не так, как было задумано. Из-за перебоев в работе железной дороги двухдневная поездка в город Миасс на юге Урала превратилась в четырехнедельный кошмар. Из-за заминированных мостов и постоянной угрозы обстрелов останавливались поезда. Целыми днями дети шатались по округе в поисках еды. Наконец в июле поезд доставил детей на реку Миасс, где их поселили на бывшей даче. Два месяца дети отдыхали, плавали, восстанавливали свои истощенные тела. Однако к августу большевики вступили в полномасштабную гражданскую войну с представителями других политических течений. По российским просторам шагали 80 тысяч чешских солдат, вторглись также и поляки.
Сегодня мы буквально по крупицам можем собрать картину произошедшего, пользуясь архивными материалами неопубликованных отчетов сотрудников Красного Креста, работавших в то время на Урале. Голод, инфляция – хаос, происходящий на тот момент с российским обществом, привел к тому, что дети на многие месяцы оказались отрезанными от своих семей. Им невозможно было передать ни деньги, ни еду, ни одежду. Настала холодная сибирская осень, одновременно истощились взятые с собой запасы продовольствия. Дети в изношенной летней одежде мерзли и голодали. Учителя и прочие сотрудники колонии запаниковали. Когда детская еда стала являть собой уже нечто вроде водянистого супа из гнилых овощей, испуганные учителя разделили детей на семь групп и разослали в разные стороны в надежде, что местные крестьяне их приютят. Бросив детей на произвол судьбы, учителя прихватили с собой остаток денег и сбежали. Лишь пара-тройка идейных педагогов согласились остаться с детьми в суровую сибирскую зиму[58].
Поначалу дети кое-как добывали себе еду попрошайничеством, но затем в городе тоже кончилась еда, и дети стали ее воровать, делясь крохами с товарищами. Порой им приходилось питаться ягодами и кореньями из леса. К несчастью, именно из-за этого погибли двое малышей: по незнанию они съели ядовитые ягоды. Затем в городе начались бои между отрядами Красной и Белой армий: теперь уже солдаты воровали еду у голодающих детей. В конце концов история о брошенных, голодающих, одетых в грязные лохмотья детях, живущих в развалинах домов, получила широкую известность. О «диких детях с Урала» узнала супружеская пара филантропов – Альфред и Катя Свон. Англичанин и его русская жена, как и многие в то время, спасались бегством на поезде, следовавшем на восток. Но услышав о детях, супруги решили вернуться, найти детей и помочь им. После продолжительных поисков Альфред и Катя вышли на обосновавшийся во Владивостоке филиал Американского Красного Креста, целью которого было предоставлять гуманитарную помощь всем нуждающимся, независимо от их политической позиции[59].
Эта организация тут же взялась за спасение детей. В течение нескольких последующих месяцев все дети, разосланные в семь разных деревень и рассеянные по необъятным сибирским просторам, были собраны вместе. Не удалось спасти лишь пару человек. После этого детей посадили на поезд и отвезли за четыре тысячи километров – во Владивосток, крупнейший российский порт на Тихом океане. Поезд проезжал через села, от которых остались лишь пепелища да свисающие с деревьев тела повешенных. По пути состав подвергся нападению отряда генерала Г. М. Семенова. Вся эта история собрана из отрывочных архивных данных, поэтому мы едва ли можем проследить судьбу того или иного ребенка. Известно только, что велась масштабная спасательная операция, целью которой было собрать всех детей в колонии во Владивостоке. Все это происходило на фоне смертей и разрухи. Не знаем мы и того, что пережил в эти дни юный Якобсон. До нас дошло лишь несколько историй, рассказанных десятилетия спустя волонтером Красного Креста Барлом Брем-холлом, который в 1918–1920 годы вывозил через весь мир советских детей. По отчету Красного Креста, датированному тем временем, можно составить некоторое представление о том, как быстро невинное приключение превратилось в тяжелое испытание, а также о тех логистических трудностях и лишениях, с которыми столкнулись участники спасательной операции по пути во Владивосток:
Первый поезд с группой из Тургояка прибыл 19 августа, проделав за 37 дней путь в восемь тысяч километров. Вслед за ним соответственно 3 и 20 сентября прибыли два других поезда. Это было столь же длинное и не менее тяжелое путешествие; известно, что одна из групп плыла в открытой барже, под палящим сибирским солнцем и дождем. Сразу по прибытии во Владивосток дети были отправлены в баню и на карантин; кроме того, была проведена дезинсекция[60].
Следующие десять месяцев начиная с сентября 1919 года 780 оставшихся в живых детей, среди которых, к счастью, были Леонид Якобсон и оба его брата, жили в заброшенных каменных казармах, в которых некогда размещались моряки царского флота. Эти казармы располагались на скалистом уступе бухты Золотой Рог под названием «Русский остров». Перед приездом детей сотрудники Красного Креста срочно отремонтировали и продезинфицировали казармы. Было решено, что стратегически расположенный уступ – более безопасное место для детей, чем шумный город [Miller F. 1965: 83]. Поначалу жизнь детского лагеря вновь обрела порядок. Согласно отчетам сотрудников, у детей была восстановлена школьная жизнь. По субботам проводились танцы, раз в месяц ставились пьесы и декламировались стихи. Старшие мальчики (возможно, среди них был и Леонид – ведь ему на тот момент уже исполнилось 15) поставили одноактную пьесу А. П. Чехова «Свадьба» (1889), которая
