В годы большевисткого подполья - Петр Михайлович Никифоров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В составе машинной роты экипажа, в которую меня назначили, были рабочие — слесари, токари. По вечерам мы втроем-вчетвером зубрили морской устав. Тут мы ближе знакомились друг с другом, переходили к разговорам о своей жизни. Скоро у нас образовалось нечто вроде политического кружка. К нему примкнул и мой дядька-украинец: он оказался охотником до разговоров о политике.
Кровавые события 9 января, когда царь приказал стрелять в мирное шествие рабочих, направившихся к Зимнему дворцу с петицией о своих нуждах, прошли мимо нас. Еще накануне машинные команды нашего экипажа получили приказ сдать оружие. Приказ вызвал у нас недоумение; я тоже не понимал причины этого, хотя о митингах на заводах был осведомлен, но о восстании или вообще о чем-либо серьезном слухов никаких не было. Я хотел вечером пойти в город справиться, в чем дело, но оказалось, что отпуск матросов из экипажа прекращен и вокруг экипажа усилены караулы.
Утром 9 января меры предосторожности были усилены, в экипаж явилось все начальство. Откуда-то принесли ворох деревянных палок. Ими вооружили человек 20–30 команды и по два человека поставили у окон, выходящих на улицу; был дан приказ, если рабочие начнут вламываться в окна, отбить их палками.
Изолированные от города, мы стали верить в возможность больших событий. По улицам сновали конные и пешие патрули. Часов около двух стали слышны выстрелы, которые продолжались часов до пяти в разных местах города. На рысях мимо экипажа проносились драгуны; быстро пробегали кучки рабочих по тротуару. Вот все, что мы наблюдали 9 января. Лишь на другой день мы узнали о трагедии у Зимнего дворца.
Кровавое злодеяние царя произвело на матросов гнетущее впечатление. Все ходили с растерянным видом и шептались в уголках, стараясь не попадаться на глаза начальству.
Через два дня все уже вошло в экипаже в обычную колею.
Мои партийные связи недолго поддерживались через Настю. Вскоре она познакомила меня с молодым человеком лет двадцати пяти, сказав:
— Вот — товарищ Николай. Теперь вы будете связаны с ним и должны работать под его руководством.
Николай рассказал мне, что он представитель военной организации Петербургского комитета партии и что ему поручено руководить работой среди солдат петербургского гарнизона. Он сказал, что нужно создать надежную группу среди матросов Гвардейского экипажа и наладить там работу по организации политических кружков. В дальнейшем мне предстояло работать и вне Гвардейского экипажа. Где именно, Николай не сказал. Он подробно объяснял, как подбирать людей, как организовать кружки, стараясь, чтобы участники одного кружка не знали о существовании другого.
— Надо прежде выяснить, — говорил Николай, — из какой среды человек, которого вы хотите включить в кружок: рабочий он или крестьянин. Постарайтесь незаметно расспросить его о прежней жизни: богато он жил или бедно. Обращайте главное внимание на людей, семьи которых живут в нужде. Если это рабочий, с ним можно вести разговор смелее: эти люди всегда ближе к партии. Если это крестьянин, надо изучить его внимательно, посмотреть, как он отзывается на политические события. Если это богатый крестьянин, с ним лучше не говорить и в кружок не приглашать. Беседы надо вести со всеми весьма осторожно. Когда убедитесь, что человек подходящий и охотно идет на политические разговоры, старается вас понять и не болтун, тогда можно включать его в кружок…
О каждом, кого я предполагал ввести в кружок, товарищ Николай расспрашивал меня самым тщательным образом: кто он, о чем я с ним беседовал, какие получал ответы, производит ли впечатление стойкого человека. И только когда мои ответы его удовлетворяли, давал согласие на включение в кружок. Так под руководством Николая я создал сначала небольшую группу, которую с его разрешения назвали «Социал-демократическая группа Гвардейского экипажа». Группа наша состояла из пяти человек: трое из первой машинной роты, двое из второй. Все мы примыкали к большевикам. Николай наказывал мне, чтобы сам я старался не выявлять себя, поручал бы другим товарищам вести беседы с матросами.
— Ваше дело направлять и следить за работой, — говорил он.
В течение зимы мы создали кружки во всех четырех строевых ротах экипажа. Вначале кружки состояли из трех-пяти человек. Всего в кружках было восемнадцать человек. Занятия проходили вне экипажа, на частных квартирах.
После общеполитических бесед, после беседы о русско-японской войне и ее причинах кружковцы знакомились с трудами В. И. Ленина: «Что делать?», «К деревенской бедноте». Изучение этих двух произведений заняло у нас весь остаток зимы и весну. Опыт работы показал устойчивость кружков. Матросы охотно ходили на занятия, с интересом читали литературу.
Революционную работу в войсках петербургского гарнизона в 1904–1905 годах большевики вели широко и планомерно. В то же время среди солдат пытались распространить свое влияние и меньшевики.
В первом номере газеты «Вперед» была напечатана статья В. И. Ленина «О хороших демонстрациях пролетариев». В этой статье Владимир Ильич подчеркивал подлинную революционность демонстраций, состоявшихся в то время в Харькове, Одессе и других промышленных центрах. Ленин разоблачал попытки меньшевиков вовлечь рабочих в «содружество» с либеральной буржуазией, характеризуя эти попытки, как «ревизию (пересмотр) старых организационных и тактических принципов революционной социал-демократии». Ленин решительно заявил, что меньшевики «на деле тащат партию назад». «Довольно с нас этой новой ревизии, приводящей к старому хламу! Пора пойти вперед и перестать прикрывать дезорганизацию пресловутой теорией организации-процесса, пора и в рабочих демонстрациях подчеркивать, выдвигать на первый план те черты, которые все более приближают их к настоящей открытой борьбе за свободу!»
Мы, большевистские агитаторы и пропагандисты, следуя ленинским указаниям, подчеркивали необходимость революционной борьбы, принципиальное отличие революционной тактики большевиков от оппортунистической тактики меньшевиков.
Ясная, четкая, целеустремленная пропаганда большевиков привлекала к себе умы и сердца рабочих и солдат. В петербургском гарнизоне меньшевики не смогли добиться сколько-нибудь серьезного влияния.
Весной 1905 года товарищ Николай дал мне указание подыскать человека, который мог бы вместо меня руководить кружками и вообще партийной работой в Гвардейском экипаже.
Я предложил Мальцева из второй машинной роты. Он осуществлял связь между кружками всего экипажа и водил товарищей на занятия. Мальцев, по профессии печатник, был человек развитой и способный организатор. Он, так же как и я, пришел в экипаж уже членом партии. Его я и представил Николаю.
— Вас мы думаем направить на другую работу — вне экипажа, — сказал мне Николай. — Необходимо наладить
