Вершина мира. Книга первая - Евгения Прокопович

— Понял, — буркнул Влад, потирая руку с глубокими следами зубов.

Я швырнула плеть ему на колени, и круто развернувшись, быстро вышла из конюшни. Пусть делает все, что хочет! Сколько можно надо мной издеваться!? Я, всхлипнув, потерла кулаком мокрые глаза.

Из-за кустов показался Арк, он направлялся в сторону леса, низко опустив треугольную голову, будто вынюхивая чего-то. Почуяв меня, волк вздернул морду, сделал несколько шагов в мою сторону, потянул носом и… оскалился. Глянул, вроде как даже укоризненно и, развернувшись, потрусил в другую сторону.

— Ну, и пожалуйста! — рявкнула я на животное, усилием удержавшись, чтоб не кинуть чем-нибудь вслед.

На верхней ступеньке сидел Макс, перекатывая во рту зубочистку, задумчиво пялился в пространство. При моем появлении он поднялся, и окинул меня цепким взглядом.

— На тебе кровь, — неприязненно заметил Макс.

Я оглядела себя, и точно, на светлой майке несколько крохотных пятнышек, очевидно, когда замахивалась…

— Действительно, — я дернула плечом и поскребла одно из пятнышек, — кровь. А что с лицом, Максюшенька? Крови что ль не видел? — я растянула губы в тонкой ухмылке, и уставилась в глаза дорогому другу. Очень скоро Макс отвел взгляд, защитничек, бля!

Ну, конечно, жалко нам бедного несчастного раба, которому хозяйка, сволочь разэтакая, всыпала пару-тройку плетей.

— Ты не имела права! — раздраженно бросил Макс.

Ух, ты! Да мы еще о правах заговорили! Да уж конечно, откуда у меня такие права, и даже если отбросить, то, что Влад по всем мыслимым и немыслимым законам моя собственность… Злость на Макса тут же улеглась, осталось только тупое раздражение.

Что может знать этот мальчишка о моих правах. Наверное, это он возился с Владом месяцами, вытирал сопли, тетешкал, когда парень орал ночи напролет, вытягивал из всех неприятностей и… В голове мелькнула достаточно соблазнительная мысль, даже не продать, а подарить Влада Максу и пусть этот чистоплюй сам возится с рабом! Первое, что придется Максу делать, это объясняться со всеми своими мальчиками о том, кто это такое и откуда это самое ЭТО взялось! И страдать от неудовлетворенности, потому что завести мужика просто невозможно, под боком уже есть один, и девать его совершенно некуда! И пусть решает эту моральную дилемму. Еще неизвестно, чем это закончится для Влада… Пусть общается с Владом на животрепещущие темы — ты меня продашь, выпорешь, охально изобидишь и вообще замучаешь всеми доступными способами! Особенно приятно, когда подобные дискуссии возникают на людях. И пусть краснеет, готовый провалиться сквозь землю, от каждой Владовой глупости и прикрывает его задницу, если сможет, конечно. И вот после этого мы поговорим о правах… Я нетерпеливо отогнала эту мысль, уж слишком сладкой она показалась в этот момент.

— Да, ты знаешь, я была неправа, — повинилась я, Макс не услышал в моем голосе затаенной усмешки, — Я Владу только плеть отчистить приказала, надо еще и майку дать постирать…

Лицо Макса вытянулось, показалось, еще секунда и он плюнет мне под ноги. Но Макс плевать не стал, а попросту развернулся и ушел в дом. Месть была мелконькая, так себе месть, но даже она оказалась приятной.

Я помедлила, решаясь зайти в дом. Сколько там еще сторонников униженного и оскорбленного неизвестно. По самым скромным прикидкам штук пять. Олег не в счет, ему сейчас не до наших танцев. Да и плевать! Пусть думают, что хотят! Я сделала то, что должна была сделать и точка! В конце концов, сколько можно мне нервы мотать!? Зло сплюнув под ноги, я рванула дверь.

Влетела в гостиную, ага, вся мужская половина семейки в сборе. Ой, а рожи-то, рожи! Я обвела собравшихся долгим взглядом.

— Значит так, господа, чтоб не было лишних вопросов, я ставлю всех в известность — я только что выпорола своего раба, до крови, — на меня взирали с явным осуждением, я покривила губы в усмешке. — Кое-кто здесь считает совершенное Владом, детской шалостью, за которую нельзя наказывать так жестоко. Молчать! Пока я здесь говорю. Я не считаю попытку свернуть себе шею детской шалостью, ну, проблемы у меня с чувством юмора! И смею вам напомнить, что никто из вас не возьмется вывозить из-под него дерьмо и менять под лежачим больным простыни. Влад сейчас зализывает раны в амбаре, предвосхищая ваши возражения, скажу, я его туда не отправляла. Ему, видите ли, стыдно идти в дом, потому что все увидят его поротую задницу! И нечего на меня так смотреть! Если кому что не нравится — пишите заявление!

Высказав все это, я круто развернулась и взбежала по лестнице, пролетела коридор и от всей души хлопнула дверью. Рухнула на кровать, зарывшись головой в подушку. Господи, как же я устала… Тихо всхлипывая, потерлась щекой о подушку, смаргивая набегающие слезы. И чего они все так, а? Да, я понимаю, я далеко не идеальна, но могли бы хоть понимание проявить! И Влад тоже хорош! Сначала гадости устраивает, а потом в гордость играет. Стыдно ему видите ли! А меня доводить до обморока не стыдно!?

И родственнички тоже хороши! Стоит сделать хоть шаг в сторону и задавить готовы, своим неодобрением. А стоит им об этом сказать, станут таращить удивленные глаза и мямлить, мол, мы ж против тебя и слова не сказали! Как будто об этом говорить надо, как будто их постных рож недостаточно!

В комнату на мягких лапах пробрались сумерки, стирая очертания предметов и окрашивая окружающий мир в желтовато-серые тона. Успев успокоиться, теперь остро сожалела о содеянном, и старалась убедить себя, что сделала все правильно. Получалось не очень. Да нет, не так — совсем не получалось. Я не должна была так поступать, он же глупый, он не знал, какой опасности себя подвергает.

В дверь тихонько поскреблись. Я настороженно приподнялась на локтях, глядя на закрытую дверь, а потом, решив, что видеть никого не хочу, отвернулась к стенке. Если дорогие родственники все-таки решат заглянуть без разрешения, пусть думают, что я сплю. В этом случае остается вероятность, что меня оставят в покое. Ну, не готова я в данный момент разговоры с ними разговаривать и смотреть на них не готова…

Тихонько прошуршала, приоткрываясь, дверь, я закрыла глаза, чтоб не выпадать из образа. Скрипнули половицы.

— Ань, — позвал Макс. Я молчала, мысленно посылая дорогого друга по известному адресу. Парень помялся, не зная, что делать дальше.

— А-а-аньк! Я же знаю, что ты не спишь.

Вот и молодец, что знаешь, а теперь пошел вон! К моему великому сожалению, Макс читать мысли не умел. Он переминался с ноги на ногу, сопел и шумно вздыхал. Парламентера прислали, мать их за ногу! Папаня не пошел, побоявшись вполне справедливо нарваться, Саха тоже с его советами не сунется…