НОЧНАЯ СМЕНА. КРЕПОСТЬ ЖИВЫХ. - Николай Берг

- Да, и это тоже - соглашается гном.

- Но дело даже не в этом - продолжает его напарник - доступ публики к патронным залежам ограничен. Патроны - не в земле растут, а на складах лежат. Значит, пока склады не разграблены - у населения патронов на руках быть не может. Так?

- Так.

- Просто так склады грабить никто не даст. И тем боле - никакого равноправия не будет, если грабеж начнется. Патроны - это власть куда как прямая. Особенно если денег нет, а патроны - есть.

- Но у Беркема…

- У Беркема - художественное произведение. Потому на складах либо сядет самый крупный Дом, либо склады будут под Хозяйками. Либо их взорвут к чертовой матери те же Хозяйки, что скорее. Равного доступа - не будет. Опять же - деньги должны занимать маленький объем и весить как можно меньше, все попытки делать деньги здоровенными и тяжеленными - провалились. Уж мыто знаем - гном подмигивает.

- С чего бы знаете? - уже удивляется Саша.

- Потому что самые весомые деньжищи в Российской Империи делали на нашем Монетном Дворе. Был такой медный рубль, весом в 1600 граммов. Елисавета Петровна когда наградила Ломоносова премией в 2000 рублей - так на двух возах везли.

- Врешь, небось?

- Свою историю знать надо. А у нас на Монетном каких только денег не выпускали. Про тюленьи деньги не слыхали?

- Неа.

- Для Аляски выпускались. Бумажные там не прижились, публика была простовата, да и климат. Потому деньги выпускались на коже. И носили эти кожаные деньги связкой - на веревочке, потому что опять же кошельков не было. Все чинчином. Еще и сейчас тюленьи деньги есть недурного сохрана, наша фирма - солидная. Так что деньги, конечно, могут быть из чего угодно - хоть из ракушек каури, хоть из пластика, но вот патроны - это вряд ли.

Тут молодой гном хмыкает и показывает, что в курсе компьютерных установок:

- Скорее крышечки от кока - колы деньгами будут. В деньгах ведь есть условность - а патрон в таких условиях слишком уж вещь важная, чтоб вот так его мусолить. Подмоченную купюру просушил - и пользуй. А патрон?

- Эге, и что за деньги собираетесь печатать?

- Золотые рубли и серебряные гривны. Рисунок еще утверждаться будет, но размеры уже известны - с ноготок, как старые копейки. Прикола ради поспорили, какое название давать, но решили эти, а то эфиопские быры или там гвинейские кины - слишком уж экзотично.

- Так вчерашние ящики с конвоем…

- Ага. Именно с металлом.

- Ну а подделок не боитесь? - влезаю в разговор, потому что уж больно морды у гномов самодовольные.

- С фальшивомонетчиками всегда боролись достаточно успешно. Ну, пока правозащитники не расплодились.

- Ага, прям так успешно…

- Да, очень успешно - говорит тот, кто уже просветил нас по поводу медных рублей и кожаной валюты - вот одному мальчику расправа над отцомфальшивомонетчиком так запомнилась, что он всю жизнь не то, что от денег бегал, а вообще имущества не имел. Знаешь такого?

- Откуда? Сроду не слыхал.

- А вот и заливаешь.

Гном хитро смотрит на меня и торжествующе говорит:

- Диоген его фамилия. Который в греческой бочке жил. Не знаешь такого, говоришь?

- Тот самый Диоген?

- Тот самый. Глянул, как папу в масле варят - и решил, ну их нахрен, деньги.

Вот те раз. Я и не знал такого про школу циников. А всегото делов - папа основателя на фальшаке попался.

- А говорят, что публичные казни никак не влияют на преступность - лыбится во всю пасть Дункан.

- Ишь, обрадовался, сатрап - ехидничает Вовка.

- Чего это я сатрап? - искренне огорчается верзила.

- А кто ж ты? Джедай? Воин света?

- Не пойти ли тебе, Вовик, в жопу, а? С подначками твоими… - обиженно краснеет омоновец - Менты, конечно не воины света и не паладины и не джедаи. Обычные люди, только вот на нас последнее время всех собак вешали.

- И скажешь - зря?

- Если как следует покопать - то не меньше на водителей можно набрать, на медиков, на дворников. Дело не в том, что менты плохие, дело в принципе. Менты вообще мешают, надо ментов нахрен. Сейчас как? Чем человек больше украл - тем он уважаемее. Тюрьмы забиты всякой шпаной, а крупняк где? А он уважаемый. Все грузинские воры здесь у нас - один раз тронули - какой крик начался, помнишь? У ментов вообще сбой программы в полный рост - им говорят - ворье ловить надо, а с другой стороны - ворье надо уважать, потому как эффективные собственники. Вот и кумекай - то ли уважать, то ли ловить. Шизофрения получается.

- Ну а ты как?

- А я тупой омоновец. С меня взятки гладки. А ты, Вовик, иди в жопу!

- Ладно, хвостами хлестаться - лучше скажите - ка - профиль Змиева на монетах будет?

- С чего это - откровенно улыбается старший из гномов - он же еще не коронован.

- Тык добраться до Эрмитажа, взять корону Российской империи со скипетром - и понеслось.

- Вовик, тебе уже указывали путь - а все символы царской власти - в Москве.

- И что - у нас ничего тут подходящего нет?

- Это как смотреть - есть и в Эрмитаже символы княжеской и царской власти - скифов и греков, например. Есть в Этнографическом музее всякие причандалы того же ранга - только, наверное, нехорошо Змиева короновать убором из орлиных перьев вождя североамериканского племени навахов или папуасскими прибамбасами…

- О, здравствуйте, Павел Александрович, мы вас и не заметили, как вы тихо зашли…

- Здравствуйте! А чего шуметь - вы и сами шумели вполне громко. Ну что, посидим на дорожку, да и двинемся?

- А катер?

- Катер через четверть часа будет. Сообщили уже.

- И всетаки фамилия у Змиева не располагает к начинанию царской родословной. Каких типа будете? Змиевичи мы!

- Ну, неизвестно как имя Рюрика переводится. Может тоже как «Носящий портки шерстью наружу» или «Плавающий как железный топор».

- Доктор, не умничайте, помогите лучше железо тащить, тяжело же!

- Дык я с удовольствием, но вот что касается Рюриковичей…

Ирка вскочила затемно. Когда они вчера приехали и разгрузились, затащив кучей все из трофейного джипа в дом, встал вопрос - что дальше делатьто? Парочка убежавших сильно смущала. Возвращаться на поле боя Ирка не могла ни за какие коврижки. Ходить по деревне в темноте - тоже както не манило. Спустили по лестнице труп «главного», выкинули его за дверь и решили с одобрения Виктора просто запереться, закрыть ставни и по очереди не спать.

Вера устроилась внизу - в темном закутке, Витя почемуто считал, что эти уроды хоть одно ружье утащили с собой, ну не могли они быть настолько идиотами, чтоб убежать безоружными. Возразить ему Вера не могла - она никак не могла вспомнить, сколько всего ружей было в фирме - вот на всякий случай ее и устроили там, где выстрел из окна никак не смог бы достать, Ирина устроилась на втором этаже, а Виктор пообещал разбудить жену через четыре часа.

Поглядев на спящего мужа, Ирка сверилась с часами - получалось, что он ее не разбудил, а уже утро. Продрыхли как сурки. И никто не побеспокоил. Уже хорошо.

Стук в дверь внизу заставил ее вздрогнуть.

Но стучали вежливо, пососедски.

Прихватив ружье, Ирина босиком скатилась по лесенке, поглядела на дрыхнущую с открытым ртом Верку, и, осторожно встав сбоку от двери - спросила хриплым со сна голосом:

- Кто там?

- Я это, девонька, Мелания Пахомовна! Я в синем доме живу - мы с тобой вчера Костьку из моего дома вытягивали.

- Хм. А чего нужното?

- А я поесть вам принесла.

- Ага, я сейчас…

Ирка вспугнутой кошкой взлетела наверх, тихонько потрясла мужа за плечо.

Тот с трудом открыл глаза.

- Бабка эта пришла, говорит, еду принесла.

- Кхкакая бабка? - закашлялся Виктор.

- У которой ты дома языка сплющил.

- Ну, так запускай ее. Глянь только - одна она или нет. И деваху эту буди, мало ли что…

Посмотреть оказалось несложно - сквозь щелку в ставнях открывалось автомобильное зеркало, прикрученное к подоконнику так, что было видно и крыльцо и бабку с плетеной большой корзиной и даже торчащий за крыльцом труп «главного».

Бабка, впущенная в прихожую, протянула двум всклокоченным заспанным девкам корзину и показала всем своим видом, что не прочь бы познакомиться поближе с новыми хозяевами деревни. Ружье она лихо повесила себе наискосок за спину и Ирка готова была поспорить, что случись что - старуха упрела бы его оттуда доставать. Вид был, правда, нелеповоинственный, но почемуто при этом внушавший уважение.

Ирка вежливо представила и себя и напарницу, бабка тоже церемонно назвала себя по имениотчеству еще раз. Вера не удержалась и хихикнула, отчего бабка взвилась как норовистая лошадка.

- Вот как у американцев Меланьи - так все хорошо, загляденье, а как я - так смешки. Чем имя плохо?

- А где у американцев Меланьито - удивилась Вера, потирая физиономию, на которой отпечатались складки послужившей подушкой куртки.

- Гдегде. В Голивуде. Актрисы. Однуто точно знаешь - муж у нее испанец, красивенький такой. А сама блондинка.