НОЧНАЯ СМЕНА. КРЕПОСТЬ ЖИВЫХ. - Николай Берг

- Почему?

- Тяжело будет идти. Вспотеешь от выпитого, больше с потом уйдет, чем выпила. Проверено. До дома доберемся - там душу и отведем.

Ирка запалила маленький бездымный костерок. Тепло отразилось от нависших веток и от маленького костерка стало даже и жарко.

- Переобуйся пока. Пусть ноги отдохнут.

- Ага. А ловко у тебя, Ирэн, костер получился.

- Да ничего сложного. Видела, как делала?

- Видела.

- Вот в следующий раз сама сделаешь. Только запомни - береста горит всегда и везде, только когда горит - сворачивается, как пружина. Вполне может костерок разбросать - я потому меленькими полосками ее кладу.

- Ах, я б за шоколадку душу отдала. Так шоколад люблю… У вас в запасе есть? Ну, хоть немножко, а?

Ирка ухмыльнулась.

- Поискать - найдется. В виде премиальных по итогам конца квартала…

- При превышении дебета над кредитом премии не будет? - ужаснулась Вера.

- В точку, Вер. Пока - сухарики кушай.

И сама с грустью подумала, что теперь долго не увидит не то, что шоколада - его - то как раз Виктор жаловал и на складе был и плиточный шоколад и какаопорошок, только вот расходовать его пока не планировалось, а таких милых пустячков как зефир, конфеты, пастила, мармелад… Ирка не была сладкоежкой, но любила попить чай с чемнибудь вкусненьким. А вкусненькое кончилось… И то, что на вылазку пришлось брать не шоколадку - как в то, прошедшее навсегда время, а самодельные сухарики - было признаком, еще одним признаком Беды.

В караулке, где осталась наша тройка, достаточно тесно - кроме нас тут еще публики хватает.

Разговоры стихают, когда оттуда, куда ушла компания, доносится короткая пальба, быстро стихшая, впрочем. Еще вроде кричат чтото, но хоть и не разобрать что кричат - мне кажется - чтото командностроевое, вроде «Шаг - ииии - Раз!»

- Вошли - говорит Саша.

Ему виднее, он тренировки своими глазами видел, а я както не удосужился.

- Павел Саныч говорил, что у них получилось смешанное построение - с учетом противника. Передняя шеренга вся в железе, внаклон свои протазаны упирают в пол и ногой придерживают, в правой поднятой руке - что либо дробящего действия - голову прикрывают. Вторая шеренга - на высоте пояса алебарды держит, а третьи - на уровне лица. Ну и по команде - сначала передвигаются на шаг первые, потом по очереди. Так что есть, кому встретить, если кто кинется.

- Сзади они уязвимы - замечаю я сокрытую от всех остальных истину.

- Не, сзади у них рогатки и стрелки. Да еще саперы грозились двери блокировать - палаты и кабинеты потом чистить будут, попозже. Сейчас коридоры и лестницы главное.

Сидим, ждем.

- Вот не понимаю я этих фанатов железа - продолжает вполголоса Саша.

- Что, совсем?

- Совсем. Ты б посмотрел, с каким трепетом они это железо перебирали. Прямо скупой рыцарь с золотом.

- Ну, так символы власти - что железо, что золото.

- А женщины? - хитро посматривает Саша.

- Женщины - после.

- И что сильнее?

- Ну, об этом споры были издавна.

- Ага, знаю.

И Саша цитирует наизусть зазубренное в школе:

- «Все мое» - сказало Злато.

«Все мое» - сказал Булат.

«Все куплю» - сказало Злато.

«Все возьму» - сказал Булат.

- Ну, в общих чертах - так и есть - соглашаюсь я.

Саша посмеивается.

- Там еще пародияпродолжение была. Ктото из Толстых написал:

«Ну и что?», - спросило Злато;

«Ничего», - сказал Булат.

«Так ступай», - сказало Злато;

«И пойду», - сказал Булат.

- И что, тебе никогда не хотелось в латах побегать, мечом помахать? - спрашиваю у Саши.

- Не.

- Даже в компьютерных играх?

- Не, в играх мне магом нравилось.

Сидящий рядом с нами мореман неодобрительно смотрит.

Ладно, помолчим.

Время ползет медленно и нудно.

Вылезаю из караулки, где успели накурить до сизого воздуха, размять ноги.

Неожиданно вижу бегущих к нам трусцой людей - один точно из наших - легковооруженный, третья шеренга, рядом трое работяг, одного из них двое других поддерживают с боков под локти.

Ясно, первые потери пошли.

Из караулки вываливается куча народа - некоторые недовольно бухтят, но, судя по голосу Надежды это ее рук дело - освободила место для приема раненых, выгнав курильщиков вон.

На подбежавших не видно никаких следов крови, это уже радует, только непонятно - что с ними такое стряслось. Запускаем их в караулку, выливаемся следом. Латник пытается говорить, но у него это не выходит. Губы вспухли, рот слегка открыт, слюна течет, выражение лица странноватое.

- Что случилось?

- Селюсь… Оф се сахрываесса…

Черт, опять впору Мутабора вспоминать. Но, по губам судя - получил парень нехилый удар в лицо. И чтото лицо у него лошадиное какоето. И пахнет от них характерным запахом морга - грубый одеколон поверх четкого трупного запаха. Даже пожалуй, не пахнет, а воняет.

- Рот открой шире.

- Э моху!

Злится. Рот он, видите ли, не может открыть. Цаца какая. И похоже это все либо на перелом челюсти либо… Либо на вывих. Точно, двусторонний передний вывих нижней челюсти.

На всякий случай проверяю пальпаторно - да, точно, он самый.

- Что у него? - спрашивает Надежда.

- А передний вывих нижней челюсти - вот что у него. Доводилось вправлять?

- Нет, обходилось както.

- А я слыхал, что надо так вкось ударить - и она на место встанет - говорит работяга из сопровождавших.

- Забудьте этот бред, так только связки порвать можно.

- По Гиппократу вправлять будете?

- Нет, лучше как его - по Ходоровичу. Если пальцы класть на зубы, еще и откусить может, слыхал я про такое. А вот если на внешнюю сторону - то безопасно. Что у второго?

- Помоему на перелом ключицы похоже.

- А шины у нас есть? - спрашиваю немного невпопад, потому как вспоминаю - про вправление челюсти.

- Косынкой обойдемся, сейчас я его иммобилизую - и пусть ведут в больницу, тут рядом - отвечает Надежда.

Сажаем пострадавшего на табуретку, так чтоб спиной упирался в стенку и затылком тоже. Натягиваю перчатки, лезу в полуоткрытый рот. Теперь большие пальцы на внешнюю сторону челюсти справаслева, остальными берем челюсть плотно и тянем на себя и вниз. Мышцы упруго сопротивляются, пациент мычит, но терпит, так тянем, тянем, сейчас мышцы устанут, вот еще немного, ага, пошли, пошли и аккуратненько двигаем челюсть так, чтоб головки отростков вернулись на свое место, в уютные суставные ложа.

Челюсти отчетливо лязгают сомкнувшимися зубами.

Да, как капкан щелкнул, не зря меня в свое время пугали, что и без пальцев остаться можно.

- О, здорово! - радостно говорит оживший латник и порывается вскочить с табурета.

- Куда собрался? - осведомляюсь я, удерживая его за плечо.

- К ребятам! Куда ж еще!

- Погоди, голубчик. Мы еще должны тебе челюсть зафиксировать дней на десять самое малое - продолжаю удерживать его за плечо, посматривая на Надежду, которая уже заканчивает фиксацию поврежденной левой руки косынкой…

- А это еще на хрена? Все ж в порядке! - топорщится латник.

- Тебе только что свернули челюсть. Суставные сумки пострадали. Связки растянулись. Пара недель нужна, чтоб у тебя связки восстановились, и сустав вылечился. И трепаться тебе будет сложно с подвязанной челюстью и есть придется только жидкое, но иначе худо будет.

- Это как худо?

- Да очень просто - будет привычный вывих - станет челюсть вот так клинить при зевке, чихе, еде. Сам вправлять будешь, или ко мне бегать?

- Ты что, серьезно?

- Абсолютно. С ручательством. Надежда Николаевна, наложите, пожалуйста, пациенту пращевидную повязку для фиксации нижней челюсти.

Помощница беспрекословно начинает бинтовать стриженную башку ошеломленную перспективой две недели ходить с закрытым ртом, но взгляд у помощницы, коим она меня одарила - красноречив. Словно она знает, что занятие по десмургии, где как раз речь и шла о пращевидных я банально пропустил, а на отработке отделался чепчиком Гиппократа. И потом ни разу за всю практику делать не пришлось.

- Что там произошло? - спрашивает ловко обматывающая бинтом голову пациента медсестричка.

- А морф выкатился неожиданно. Я не успел дверь забить - а он оттуда маханул. Я токо и полетел, как голубь сизокрылый. Дверьюто меня приложило. Морфа ребята с сетеметом стреножили, да он на мое счастье на этих ментов полез, которые с этими… Ну топорникито. Они его в штыки. Но все равно не справились бы - здоровый сволочь. Ваш в упор стрелял, этот, колченогий который.

- А зомби много было?

- Очень. Они ж на первом этаже кормились, почти все сожрали - только розовые кости вроссыпь. Но с ними проще было, хоть и шустеры. Эти железяки - да, мощные штуки.

- Когда нашего пациента зацепило?

Латник пытается чтото говорить, но получается очень неразборчиво, а жестикулировать руками ему не дает бинтующая его Надя.

- А когда морф в них влетел. Они ж как кегли в разные стороны - токо жестяной грохот пошел, как когда я консервные банки в мусоропровод выкидываю.