Цена памяти (СИ) - Feel_alive

Ещё одним заклинанием Снейп приподнимает тело Малфоя в воздух и очищает ещё и спину, которая изранена даже хуже, чем грудь.

Гермиона зажимает рот рукой, сдерживая судорожное дыхание. Она чувствует, как её голова начинает потихоньку кружится, и, отступив на пару шагов, Гермиона прислоняется к стене, стараясь справиться с подступающей тошнотой.

— Эти раны… От чего они? — спрашивает она, скорее, чтобы отвлечься от реальности.

Но Снейп не в настроении поддерживать разговор. Не глядя на неё, он вдруг жёстко обрубает:

— Мисс Грейнджер, вам стоит уйти.

Гермиона теряется. Снейп продолжает методично залечивать раны Малфоя, и Гермиона чувствует себя невероятно беспомощной.

— Но… я… я могла бы помочь вам, — неуверенно произносит она хриплым голосом, понимая, что ей всё равно не хватит сил на осмысленные действия. Она слишком ошеломлена и испугана увиденным.

Снейп сердито цокает:

— Я не предлагаю, я настаиваю. Вас уже ищут на Гриммо. — Он оборачивается в её сторону и смеривает её гневным взглядом, но, обратив внимание на состояние Гермионы, добавляет будто бы даже мягким тоном: — Он будет в порядке. Идите!

***

Едва-едва начинает светать, Гермиона возвращается в Паучий тупик.

Она медленно проходит тот же путь, который в панике преодолела предыдущим вечером. Не замечая нигде и следа Снейпа, Гермиона замирает на пороге комнаты, где она нашла Малфоя накануне.

Как и во всём доме Снейпа, убранство комнаты скупое. Сбоку от входа стоит небольшой шкаф, а посреди помещения — кровать, в которой лежит Малфой. Вокруг ни следа происходившего ночью, лишь несколько зелий стоят прямо на полу у кровати.

Туманное утро заглядывает в комнату через окно. Первые солнечные лучи падают на белые простыни, высвечивают ладонь Малфоя, лежащую поверх одеяла, мягко касаются его бледного лица.

Он кажется моложе.

Малфой весь расслаблен, и его дыхание спокойное.

Гермиона разглядывает его, думая, что Снейп наверняка напоил Малфоя зельем сна без сновидений, оттого тот так умиротворён, несмотря на чудовищную боль, что он испытывал накануне.

Она делает шаг к кровати и всматривается в его лицо.

Ещё один первый раз — раньше у неё никогда не было шанса изучить его так близко.

У Малфоя острый подбородок и выступающие скулы; на лбу старый едва заметный шрам, и Гермиона чувствует, как тянет в груди, когда вспоминает, откуда он. На его левой щеке более свежий след будто от пореза; Снейп залечил его, но бледная шероховатая полоска останется напоминанием о произошедшем. Гермиона боится предположить, сколько шрамов кроется на его теле.

От воспоминаний о прошлой ночи она ёжится, испытывая мучительную смесь жалости к Малфою и стыда за то, что не смогла быстро отреагировать и помочь ему.

Снейп выставил Гермиону как мешающегося под ногами ребёнка. И она даже не была способна ему как следует возразить.

Гермиона глубоко вздыхает и снова смотрит на Малфоя, вспоминая, как накануне пыталась расцепить его плотно сжатые челюсти. Она думает, что могла бы и сейчас дотронуться до его лица, ведь он наверняка погружён в глубокий восстанавливающий сон. Вместо этого она заботливым движением поправляет одеяло, легко проводя по плечу Малфоя.

В этот момент он открывает глаза, будто и не спал.

Малфой смотрит прямо на неё, и Гермиона, не выдержав, отдёргивает руку и отводит взгляд.

— Грейнджер, — хрипло приветствует он её. Тон спокойный, Малфой и не удивлён появлению Гермионы.

Она лишь кивает ему и наблюдает, как Малфой с искажённым лицом пытается сесть, опираясь о подушки. Гермиона по инерции тянет к нему руку, но так и не решается помочь. Малфой устраивается, прислонившись к спинке кровати, и пытается отдышаться.

После он окидывает Гермиону взглядом.

— Тебе не стоило это видеть.

Гермиона вздрагивает.

— Но ты позвал меня.

— Я не мог вызвать Снейпа, поэтому позвал тебя, но… — он пытается подобрать слова, — мне нужна была помощь другого рода, чем ты могла оказать.

— Да ты был при смерти, Малфой! — восклицает Гермиона и осекается. — Я… не хотела это говорить. Это лишнее.

Он хмыкает и пожимает плечами.

— Но это правда.

— Что случилось? — осмелев, спрашивает Гермиона.

Малфой чуть склоняет голову к левому плечу, поджимает губы, а после протягивает своим фирменным тоном:

— Я упустил пленных, Грейнджер, представляешь, какая досада.

Гермиона моргает несколько раз, уставившись на Малфоя с бестолковым видом.

— Что это значит? — упавшим голосом спрашивает она.

Конечно, Гермиона понимала, что их операция по спасению пленных и ранения Малфоя не могли быть совпадением, и думала об этом все те часы, что ждала рассвета. Но услышать подтверждение своим мыслям было оглушающе, будто ей дали чем-то тяжёлым по голове.

— Из-за того, что раньше вы не пытались спасать пленных с таким упорством, Волдеморт понял, что в этот раз среди них был кто-то важный. И взбесился, что Пожиратели даже не поняли этого, когда допрашивали их, — Малфой слегка морщится и ёрзает, стараясь поменять положение. — Вам повезло, что никто из них не додумался залезть в голову мелкой Уизли. Они же с Поттером вместе?

Гермиона кивает и вздыхает:

— Гарри боялся, что Джинни не будет в той повозке.

Малфой хмыкает:

— Как это трагически романтично: герой спасает девушку из беды. Можно сказать, что остальным повезло, что Пожиратели прихватили её с собой. Хорошая схема на будущее для участников вашего доблестного Ордена.

— Малфой! — ахает Гермиона. — Это чересчур. Всё не так!

— Извини, что оскорбляю благородство твоих друзей, Грейнджер, но иногда оно не может не вызывать сомнений, — едко кидает он.

— Ты правда хочешь поговорить об этом сейчас? — строго спрашивает Гермиона и многозначительно обводит Малфоя взглядом, намекая на состояние, в котором он пребывает.

Его глаза на мгновение сужаются, но он отступает и отмахивается от неё рукой.

— Будем считать, что в этот раз вам повезло.

Они молчат несколько минут и даже не смотрят друг на друга, каждый погружён в свои мысли. Гермиона первой нарушает тишину.

— Они же не заподозрят тебя?

— Волдеморт — чёртов параноик, Грейнджер. Но ты же знаешь, меня больше всего беспокоит собственная задница, и я думаю, что хорошо притворился идиотом. Кроме того, я смог подкинуть Белле несколько ложных воспоминаний, и она ничего не заподозрила.

— Беллатрисе? — переспрашивает Гермиона.

Малфой сухо кивает.

— Это… Это сделала с тобой она?

Гермионе неловко задавать этот вопрос, но он всё же срывается с языка.

— Волдеморт не так уж сильно любит марать руки. По его части обычно убийства, а более изощрённые пытки он сваливает на мою тётку.

Туманная дымка за окном постепенно рассеивается, в комнату попадает ещё больше света, и Малфой морщится, когда солнечный блик ослепляет его. Гермиона передёргивает плечами и думает о семейных отношениях чистокровных волшебников.

— Что она сделала?

Малфой смотрит на Гермиону как-то обречённо и нехотя отвечает:

— Магический кнут и старый добрый Круциатус.

Гермиона вздрагивает и морщится, разум сам собой подкидывает воспоминание о бьющемся в конвульсиях Малфое.

— Мне жаль.

— Не переживай, Грейнджер, — бросает Малфой и шепчет себе под нос: — Не в первый и не в последний раз.

Гермиона долго смотрит на него, ожидая, что он скажет ещё что-либо, но внезапно ей в голову приходит вопрос.

— Ты понимал, что так будет?

Малфой окидывает её долгим задумчивым взглядом.

— Ты хочешь знать, пошёл ли я на помощь вашим пленникам, зная, что пострадаю от этого, — Малфой слегка ухмыляется, но в его глазах тоскливое выражение. Он вздыхает: — Ты хочешь знать, Грейнджер, способен ли я на самопожертвование. Способен ли Драко Малфой на благо во имя других.

— Малфой, я не…

Но он не даёт себя перебить.

— Отвечая на твой вопрос: нет, я не стал великим альтруистом, не воспылал любовью ко всем членам Ордена или к кому-то конкретному, не перешёл на сторону абсолютного милосердия, — он горько хмыкает. — Я просто не подумал, что Лорду взбредёт в голову наказать не только перевозивших повозку Пожирателей, но ещё и меня. Не учёл, что его гнева хватит и на тех, кто следил за пленными, и поплатился за это.