Сказания древа КОРЪ - Сергей Сокуров

С этими мыслями спаситель Европы вышел на пересечение просек с крестом из бурого гранита. И замедлил шаг. Вновь на пути царя оказался человек в боливаре. Вчера и позавчера, в разных местах этого редкого, с полянами, леса, незнакомец издали кланялся и уходил в сторону. Александр отвечал наклоном головы и продолжал свой путь, не оглядываясь. Сегодня третья встреча. На случайность это не похоже, ведь он, государь, никогда не повторяет свой маршрут. Значит, за ним следят от самого дворца. От этой мысли похолодело в сердце. Привычным усилием воли Александр справился с собой и свернул в боковую просеку. Но не выдержал, оглянулся. Незнакомец шёл за ним, сокращая расстояние.

Преследуемый остановился и повернулся лицом к преследователю. Тот замер, вытянув руки вдоль тела. Ни оружия, ни дорожной палки при нём не было. Кафтан простолюдина, но офицерские сапоги кавалериста. Экзотическая шляпа с широкими полями уменьшала и так небольшой рост незнакомца. «Явно из военных, человек благородный», – уверенно умозаключил Александр, знаток людей.

– Что вам угодно, сударь? – спросил император благожелательно, мягким голосом (ответа не последовало). – Подойдите ближе.

Незнакомец без суеты, сохраняя достоинство, сняв шляпу и держа её в правой руке, повиновался. На расстоянии шага от государя подтвердил его догадку, прищёлкнув каблуками. Только теперь Александр, будучи близоруким, смог рассмотреть этого не старого, но с обильной сединой на висках в бакенбардах, смуглого, темноглазого человека. Что он говорит? Император, тугой на одно ухо, склонился к незнакомцу:

– Что, что? Повторите, будьте любезны.

– Ваше величество, государь, – голос был хрипл; пальцы, держащие шляпу, выдавали волнение. – Прошу о милости…

– Вы нуждаетесь? Какая сумма выручит вас? Кто вы?

– Нет, нет! Я не прошу денег, не в том дело, – запротестовал незнакомец, ободрённый тоном и словами человека, который решал судьбы мира. – Ваше величество, позвольте… Ваш покорный слуга, Серж Корс…, Сергей, сын Борисов…

– Так кто вы, Борисов? Вы служили? Расскажите о себе. Что с вами приключилось? Только всю правду, – (царь присел на пень, смахнув снятыми перчатками опилки на срезанной поверхности, указал жестом на валун). – Можете сесть.

Борисов склонил голову в знак благодарности, но опуститься на камень не решился. Царь не настаивал.

– Да, ваше величество… как на духу… Я был ротмистром Александрийского гусарского полка. За дело при Кульме награждён «Георгием». Покинул полк в июне четырнадцатого года, в Париже…

Царь поднял брови, лицо его стало жёстким. Натянул на красивые руки перчатки.

– Вот как! Это серьёзно, ротмистр… Верните орден!

– Крест потерян при Ватерлоо, Ваше величество.

– Так вы, ротмистр… бывший ротмистр, дезертировали, чтобы воевать против нас?

– Такой мысли у меня не было, государь. Я насмотрелся на Бурбонов и посчитал за благо для Франции и для России участвовать в освобождении законного императора французов с острова Эльба. Под именем Сержа Корсиканца добыл саблей полковничьи погоны.

Суровое выражение на лице царя смягчилось. Он с интересом взглянул на этого гусара с причудами. Ведь они – мысленно признался себе Александр, – они (самодержец и его заблудший подданный) – в какой-то степени единомышленники.

Александр скоро пожалел, что отдал трон Франции Людовику, этой неблагодарной свинье. «Реставрированный король» сумел возбудить в русском императоре глубокую неприязнь ко всем французам, которых он в покорённом Париже первые недели ставил по человеческим качествам выше всех европейцев. Покидая город на Сене, он с горечью признался: «На этой земле живёт тридцать миллионов двуногих животных, обладающих даром речи, но не имеющих ни правил, ни чести. Наконец-то я удаляюсь из этого проклятого города».

– И чем вы занимались после изгнания Бонапарта?

Сергей Борисов уже оправился от сильного волнения.

– Сначала мной занялись королевские тюремщики. Три года каторжных работ в Гавре. Выручил однополчанин, ветеран Старой Гвардии. После каторги я пользовался его гостеприимством в родовом имении, в Бретани. Когда он скончался, я покинул Францию. Решил: будь что будет. Вернусь домой, покаюсь. Непременно перед императором. Он высший судия. Его приговор будет окончательным и справедливым. Его прощение никому не позволит выдвигать против меня новые обвинения. Явись я сразу в полицию, то участь моя была бы неопределённа. Скрываться под чужим именем, играть новую жизнь уже не было сил. Словом, я решился. Сначала оказался в Варшаве. Там, узнаю, находится ваше величество (обнадёживающий знак!). Вы открывали тронной речью заседание сейма. Дальше двигался вслед за царским поездом. И вот я здесь перед вами, мой государь. Смиренно прошу снисхождения и склоняюсь перед вашей волей, каким бы ни было решение вашего величества.

Наступила пауза. Царь сидел на пне, похлёстывая в раздумье прутом по лаковому ботфорту. Дезертир, бывший ротмистр гусарского полка, стоял перед ним поникший. От душевной усталости лицо его посерело, казалось старым, чему способствовала седина в русых волосах, не гармонирующих с цветом кожи и общим восточным обликом. Наконец государь поднялся, вынудив своего собеседника смотреть снизу вверх.

– Я приму решение. Мне надо подумать. Вы где остановились?

– Булочная Шварца, ваше величество.

– Хорошо, в пятницу ждите меня на этом месте, в четыре часа пополудни.

И вдруг подал руку. Гусар не знал дворцового этикета, но догадался поцеловать поверх перчатки. Казалось, глаза царя улыбались.

Проситель осмелел:

– Ваше величество, неужели вы доверяете моему слову? Я нарушил присягу, я бывший каторжник, я проник в Россию незаконно, я…

– Вы придёте в пятницу, сын Борисов, – прервал его сбивчивый монолог император, и внезапно из глубин его памяти всплыл другой «сын Борисов». Александр обладал способностью с одного раза запоминать имена и звания. – Скажите, у вас есть брат Андрей?

– Если остался жив. Артиллерийский поручик. Последний раз мы виделись в двенадцатом году.

– Штабс-капитан, – поправил царь. – Он отличился на моих глазах под Парижем. Вместе с повышением в звании был пожалован фамилией. Так что брат ваш сейчас… м-м-м, Корнов… нет, Корнин.

Александру показалось, что брат упомянутого артиллериста посмотрел на него как-то странно. На самом деле, Корсиканец был поражён. Не столько известием о брате. Дарованная царём фамилия Андрею, со слогом «кор», вызвала в нём волнение. Ведь и его, Сергея, кличка содержала этот слог, ставший мистическим.

Он пропустил момент, когда царь поднялся с пня и направился вниз по просеке в сторону Царского Села. Догнать не решился. Присел на освободившийся пень. Впервые подумал о том, что не случайно, несмотря на все превратности судьбы, серебряный обрубок блюдца сохранился при нём.

Глава II. Служба царская

В пятницу Сергей пришёл к «историческому» пню фатально спокойным. Будь, что будет! Государь сказал «я приму решение», но его протянутая для поцелуя рука, участие, с которым он расспрашивал о брате Андрее, позволяли надеяться, что решение будет благоприятным. В худшем случае, сошлют солдатом с правом выслуги офицерских погон в дальний горнизон. Он, маскарадный Корсиканец на кровавом наполеоновском карнавале, слава Богу, остался русским.

Государя заметил издали. Александр был в белом кавалергардском мундире, который полнил его уже оплывающую фигуру, без треуголки. Как подсказали правила хорошего тона, Сергей двинулся навстречу государю. Когда они сблизились, обнажил голову, поклонился с искренним уважением. Вместо ответного приветствия, император произнёс осуждающе:

– Вы ввели меня в заблуждения, ротмистр, – и поскольку проситель онемел от неожиданности, продолжил. – Мне доложили: вы не дезертировали из армии; вы взяли бессрочный отпуск. Это разное. Это снимает с вас обвинения в преступлении против отечества и в нарушении присяги. Кроме того, вы не принимали участия в боевых действиях французов против русских на стороне первых. Однако вы сражались против моих союзников. За это понесли наказание французской каторгой. Будет с вас. За остальные гусарские безобразия выражаю вам монаршее неудовольствие и выношу порицание, ротмистр.

Протянутая в перчатке рука была сигналом, что разговор на эту тему завершён. Ротмистр! Государь сказал «ротмистр»; тем самым подтвердил воинское звание Сергея Борисова в российской армии. Уронив боливар к ногам, ротмистр благодарно припал к милостивой руке.

– Век не забуду, ваше величество! Используйте меня в любом деле. Я уже не тот гусар. Заблуждения молодости преодолены. Готов служить, где угодно будет вашему императорскому величеству!

– Ну, ну, – остановил Александр бурный поток благодарности прощённого им подданного. – Я хочу верить вам. Может статься, возникнет нужда использовать вас в делах, от которых зависит судьба … Может статься… Пока говорить об этом не будем, ротмистр. Время не пришло… Вы сейчас никакими заботами не обременены? У вас есть какой-нибудь капитал?