Непонятный роман - Иван Валерьевич Шипнигов

– История…

– Мася вообще везучий. Он работал на пилораме и как-то наклонился завязать шнурок – в эту секунду над его головой пролетела и воткнулась в стену циркулярная пила.

– Не знаю, хотел бы я такого везения… В смысле, тратить везение на такие вещи. И как он сейчас?

– Все так же. Живет дома, чинит телефоны. Он единственный из одноклассников, кто остался дома и с кем я до сих пор переписываюсь. Переписки у нас из одних дурацких приколов, абсолютно бессодержательные и оттого понятные, после которых тепло и спокойно, понимаешь? Как с сестрой по вотсапу поговорить. Ничего особенного не говорили, но сказано очень много.

– Понимаю.

– Я в детстве же один в основном тусил и тогда и полюбил разговаривать сам с собой. В голове постоянно как бы давал интервью самому себе.

– Сейчас ты любимому блогеру на ютубе будешь давать интервью.

– Да. Главное на него успеть.

– Успеем. Скоро уже шоссе Энтузиастов, твоя любимая Москва.

– Видишь, тучи какие страшные? Гроза, видимо, будет.

– Да… Только откуда такие грозовые тучи в такое время?

– Во-первых, в какое время? А во-вторых, все остальное, начиная со вчерашнего вечера, откуда?

– Нам не везет. Но даже если будет гроза, и что?

– В грозу не всегда можно доехать до цели.

– Начались опять мысли Ивана. Давай, рассказывай, как ты в детстве один тусил.

– Не. Если расскажу, совсем грустно станет.

– Тогда – как самогон во флягу гнал.

– От этого еще более грустно.

15:41 Невеселая игра

– Я хочу предложить тебе сыграть в одну игру. После этого «легкого перекуса» из десяти огромных хинкали, честно говоря, клонит в сон, поэтому хочется как-то взбодриться.

– Да где они огромные-то. Но даже меня клонит в сон. Косит, рубит – Соня так говорит. Она вообще засыпает мгновенно, и я страшно завидую ей в том, что…

– Вот подожди, подожди! Поэтому я и хочу предложить тебе игру. Ты постоянно перескакиваешь с темы на тему. Или, наоборот, бесконечно долго подходишь и никак не можешь подойти к какой-то одной теме. Блин, я уже сам начинаю говорить как ты. И мыслить так же. Непонятно… Во-первых, тебя клонит, косит и рубит не от хинкали, а от коньяка. Я вообще удивляюсь, как ты еще сидишь и разговариваешь.

– Интересный разговор потому что.

– Не думаю… А это я сейчас что, как Соня сказал?

– Ты говоришь, как Соня. А Соня говорит, как я. Вы все в плену моего бесконечного интервью. У нас даже как-то была шутка, что надо тебя привязать где-нибудь и так давать тебе интервью, а то ты уйдешь.

– Фантазии у вас, конечно… И вот это твое «конечно»! Я бы тебя привязал перед монитором с твоим интервью на паузе. Чтобы ты на него смотрел, но не мог включить.

– И кто у нас тут странный человек с фантазиями?

– С тобой соревноваться сложно. Куда я уйду, я на работе.

– И я на работе.

– Где ты на работе? Ты на интервью, как… нудист на тусовке эксгибиционистов. Или наоборот?

– Сложная метафора.

– Короче! Игра.

– Я в нее играть не умею.

– Ты же еще не знаешь, какая игра?

– Я ни в какие не умею. Все эти настолки, карты, шашки – для меня нет ничего скучнее. Через пять минут объяснения мне правил любой игры все просят меня просто уйти. Чего я и добиваюсь.

– А почему просто не отказаться?

– Потому что все очень уговаривают и обижаются, когда я просто отказываюсь. Вот и ты меня сейчас уговариваешь.

– Так, ты меня не заболтаешь больше. Игра.

– Попробую.

– Она очень простая, даже ты разберешься. Да это даже не игра, а форма организации твоего перескакивания с темы на тему. С какого-то момента мы с пацанами стали записывать за тобой темы, которые ты затронул, но не развил. Мы записали их на карточки разного цвета…

– О боже.

– Что? Тебе нужно просто вытянуть карточку из стопки, прочитать на ней тему – например, «ПШИК» или «ПУТЕШЕСТВИЯ»…

– А что «ПУТЕШЕСТВИЯ», у меня не было ПУТЕШЕСТВИЙ.

– …«ПШИК» или «СВАДЬБА» – СВАДЬБА-то у тебя была, не отвертишься? – и развить ее. Как на экзамене, всего лишь.

– Экзамены еще сложнее, чем игры. Обычно ведь считается, что вспоминаешь то, чего не знал, а я, наоборот, на экзаменах всегда забывал именно то немногое, что помнил.

– Для тебя есть что-то не сложное?

– Олимпиады.

– Какие?

– Всероссийские. По литературе.

– А если ты не можешь сдавать экзамены, как ты тогда МГУ закончил?

– С одними тройками.

– А как ты туда поступил?!

– По олимпиаде.

– О боже…

– Да, действительно, как я уже начинаешь говорить. А это «о боже» я взял у Сони. После девятого класса в родной деревне я поступил в хороший лицей в Иркутске. Сестра меня туда отправила. Поступил, потому что экзамены туда тоже были как бы в форме олимпиады. Как я благодарен олимпиадам! Потому что если бы не они, я бы сейчас в самом лучшем случае работал учителем русского и литературы в родной школе. То есть, не работал, меня бы давно и сразу уволили. За опоздания, прогулы и пьянку, которая, собственно, и порождает опоздания, прогулы и…

– Это ты сейчас о чем?

– Подхожу к теме олимпиад.

– А ты разве уже вытянул карточку, на которой крупно написано «ОЛИМПИАДЫ»? Что-то я не вижу такой карточки! Где она? Где?!

– Ну спокойно. Ладно, давай сыграем в вашу непонятную игру.

– Чем она непонятная?

– Почему карточки разного цвета?

– А тебе не все равно?

– Цвет карточек в играх обычно что-то значит, даже я знаю.

– Бумага только такая была, подарочная, оберточная, разная! Ее и нарезали. Белой бумаги нет в офисе. Просто нет! И цвет карточек ничего не значит.

– А зачем ты тогда сказал, что они разного цвета?

– Потому что они разного цвета!

– Но если цвет ничего не значит… Тогда карточек одного цвета должно быть одинаковое количество. Какая-то симметрия, порядок…

– Или ты берешь карточку. Или мы собираем технику, уходим, и ты продолжаешь давать это интервью самому себе.

– Ты напугал, конечно…

– Карточку.

– Да.

– Что?

– «ПШИК». Ну вот я как чувствовал, не хотел играть в эту вашу непонятную игру.

– Я аж вспотел… Дай коньяка. И рассказывай про пшик!

– Кстати… Я прямо сейчас придумал, представь: олимпиада по даванию интервью?..

– Ты был бы всегда первым, потому что был бы там всегда один. Давай. Пшик.

– Ну, что. Лет с двадцати до тридцати я бухал. А потом перестал. Сегодня – исключение в честь тебя. Все.

– Пацаны, у меня сегодня