Скованные одной цепью - Харлан Кобен

И он вышел в соседнюю комнату. Какое-то время Майрон просто разглядывал банку с шоколадным напитком. Ничего не слышно. К счастью, уже много лет назад Уин милосердно установил в доме звуконепроницаемые стены.

В половине восьмого утра — в халате, со спутанными волосами — появилась Ми и принялась готовить завтрак. Спросила у Майрона, не надо ли чего. Он вежливо отказался.

В восемь зазвонил телефон. Майрон бросил взгляд на определитель номера: Верзила Синди.

— Доброе утро, мистер Болитар.

— Доброе утро, Верзила Синди.

— Ваш Конский Хвост — наркоторговец — был вчера вечером в клубе. Я проследила за ним.

— В костюме девушки Бэтмена? — нахмурился Майрон.

— Было темно, я растворилась в толпе.

В сознании мелькнула и тут же, слава Богу, стерлась картинка.

— Я говорила вам, что сшить его мне помогла Ивонн Крэйг?

— Вы знакомы с Ивонн Крэйг?

— О, мы с ней старые друзья. Понимаете, это она сказала мне про растягивающуюся ткань. Это вроде как материал для пояса-корсета, не такой тонкий, как лайкра, но менее плотный, чем неопрен. Очень редкий сорт.

— Не сомневаюсь.

— А вы знаете, что Ивонн снялась в роли горячей девчонки в «Звездном пути»?

— Да, она там сыграла Марту, рабыню с планеты Орион, — не удержался Майрон, но сразу же попробовал вернуться к теме: — Так где сейчас наш наркоторговец?

— Ведет урок французского в средней школе Томаса Джефферсона, в Риджвуде, Нью-Джерси.

12

Школа находилась рядом с кладбищем.

Кому это пришло в голову — строить школу, где полно детей, только входящих в отроческий возраст, прямо напротив последнего места человеческого упокоения? Буквально каждый день эти мальчики и девочки ходят мимо кладбища либо смотрят на него. Ранит ли это их? Напоминает ли о собственной смертности, говорит ли о том, что по меркам вечности и вздохнуть не успеешь, как сделаешься старцем и закончишь путь тут же? Или, что более вероятно, кладбище — это всего лишь абстракция, нечто не имеющее к ним никакого отношения, столь привычное, что и внимания не обращаешь?

Школа, кладбище. Вот и говори после этого о том, что в жизни все кончается, как в книгах.

Верзила Синди, на которой по-прежнему было платье девушки Бэтмена, стояла на коленях у чьего-то надгробия с опущенной головой и поникшими плечами, так что издали ее можно было принять за «фольксваген-жук». При приближении Майрона она искоса посмотрела на него, прошептала: «Я растворяюсь», — и снова зарыдала.

— Ладно, где Конский Хвост?

— В школе, кабинет двести семь.

Майрон перевел взгляд на школьное здание.

— Что же получается, школьный учитель французского — наркоторговец?

— Похоже на то, мистер Болитар. Свинство, конечно.

— Да уж.

— Его зовут Джоэл Фишмен. Живет на Проспект-парке, недалеко отсюда. Женат, двое детей, мальчик и девочка. Преподает французский больше двадцати лет. Ничего такого особенного за ним нет, разве что однажды, восемь лет назад, попался пьяным за рулем. А шесть лет назад баллотировался в городской совет.

— Добропорядочный гражданин.

— Гражданин, да, мистер Болитар.

— И откуда же ты все это узнала?

— Сначала я подумала, не соблазнить ли его, пусть привезет к себе, а там то да се, постельные разговоры. Ну, сами понимаете. Но потом решила, что вы будете против такого самоуничижения с моей стороны.

— Это точно, Верзила Синди, я ни за что не позволил бы тебе использовать свое тело в дурных целях.

— Только в грешных?

— Вот именно, — улыбнулся Майрон.

— В общем, когда он ушел из клуба, я последовала за ним. Он поехал общественным транспортом, успел на последний поезд, который уходит в два семнадцать ночи. Потом дошел до дома. Бичмор-драйв, семьдесят четыре. Я продиктовала адрес Эсперансе.

Узнать остальное было не трудно. Мальчики и девочки, добро пожаловать в век компьютеров.

— Что-нибудь еще? — спросил Майрон.

— В клубе Джоэла Фишмена называют Крашем.

Майрон покачал головой.

— А конский хвост приделан. Вроде как дополнение к прическе.

— Серьезно?

— Вполне, мистер Болитар. По-моему, это своего рода маскировка.

— Ну, и что дальше?

— Сегодня в школе занятий нет, только родительский прием. Вообще-то охрана здесь довольно строгая, но уверена: вы сможете выдать себя за папу кого-нибудь из учеников. — Синди прижала ладонь ко рту, подавляя улыбку. — Как сказала бы Эсперанса, в этих джинсах и голубом блейзере вы вполне придетесь ко двору.

— И в таких ботинках тоже? — Майрон указал на свои легкие, типа мокасин, кожаные туфли.

Он пересек улицу и дождался, пока появятся первые родители. После чего пристроился рядом и поздоровался, как со знакомыми. Они ответили на приветствие, тоже сделав вид, что встречаются не впервые. Майрон придержал дверь, пропуская вперед даму, муж которой знаком предложил Майрону пройти вслед за ней. Майрон рассмеялся густым родительским смехом.

И после этого Верзила Синди еще будет говорить, что это она умеет растворяться.

За столом сидел охранник с журналом посещений. Майрон подошел и расписался под именем Дэвида Пила, накорябав фамилию как можно более непонятно. Потом взял бейджик, написал «Дэвид» и ниже, маленькими буквами «папа Мэдисона». Майрон Болитар, Человек с Тысячью Лиц, Мастер Маскировки.

Говорят, государственные школы ни в чем не меняются, разве что становятся меньше. Как всегда, полы здесь покрыты линолеумом, металлические шкафчики, в классные комнаты ведут деревянные двери с оконным стеклом посередине. Майрон подошел к кабинету 207. Стекло было закрыто объявлением, так что внутрь не заглянешь. Объявление гласило: Réunoin en cours. Ne pas déranger.[26] Французского Майрон не знал, но из второй фразы понял, что его любезно просят подождать.

Он поискал глазами расписание, что-нибудь вроде часов родительского приема. Ничего. Что же делать? Перед большинством дверей стояли стулья, на вид массивные и весьма практичные. Майрон заколебался, не присесть ли, но что, если появятся родители, которым назначена встреча как раз на этот час?

Поэтому он принялся расхаживать по коридору, не спуская глаз с двери. Было двадцать минут одиннадцатого. Майрон решил, что собеседования заканчиваются на половине или, возможно, четверти часа. Конечно, это только предположение, однако вполне резонное. Пятнадцать минут на встречу, ну, скажем, тридцать. Минимум — десять. Так или иначе, следующая начнется в десять тридцать. И если, скажем, в десять двадцать восемь никто не появится, Майрон вернется к двери и попробует войти.

Майрон Болитар, Мастер Планирования.

Но в десять двадцать пять появились первые посетители, и поток не иссякал до полудня. Чтобы никто не заметил, что он тут болтается без дела, Майрон спустился вниз, где должны были начаться встречи, зашел в туалет, постоял на лестничной площадке. Ожидание становилось утомительным. Майрон заметил, что большинство отцов носят джинсы и голубые блейзеры. Ему явно следовало обновить свой гардероб.

Наконец в полдень Майрон подошел к двери и улыбнулся при появлении родителей. Джоэла Фишмена пока не было видно. Он ожидал снаружи, пока одна родительская пара сменяла другую. Родители стучали в дверь, в ответ доносился голос Фишмена: «Entrez».[27]

Дошла очередь и до Майрона, но на сей раз никто не откликнулся. Он постучал еще раз. Все то же молчание. Майрон повернул ручку и открыл дверь. Фишмен сидел за столом и жевал сандвич. Тут же, на столе, стояла банка кока-колы, рядом — упаковка с чипсами. Конский Хвост совершенно не походил на себя… без конского хвоста. Его выцветшая желтая рубашка с короткими рукавами была достаточно тонкой, чтобы увидеть под ней футболку. Еще он носил детский галстук, из тех, что с легкой подачи ЮНИСЕФ сделались так популярны в 1991 году. Волосы коротко острижены, прямой пробор. В общем, выглядел он как типичный учитель французского. Ничего похожего на наркоторговца, промышляющего своим товаром в ночных клубах, не просматривалось.

— Чем могу быть полезен? — с явным раздражением осведомился Фишмен. — До часа у меня перерыв.

Такой камуфляж кого хочешь обманет.

— Хрусты? — Майрон указал на чипсы.

— Прощу прощения?

— Хрусты, говорю? Ну, знаете, хорошо помогают после травки.

— Прошу прощения?

— Умно… ладно, не важно. Меня зовут Майрон Болитар. И мне хотелось бы задать вам несколько вопросов.

— Кто-кто?

— Майрон Болитар.

Молчание. «Тю-тю-тю», — чуть не пропел Майрон, но вовремя сдержался. Зрелый мастер.

— Мы знакомы?

— Нет.

— Вашего ребенка среди моих учеников нет. У нас еще миссис Парсонс преподает французский. Может, вам надо к ней? Она в двести одиннадцатом кабинете.

Майрон плотно прикрыл за собой дверь.

— Миссис Парсонс меня не интересует. Я ищу Краша.