Сердце степи - Ася Иолич

- Правда! Пока ты нетронутая, тебя могут купить задорого и отправить оттуда в Телар, как степную диковинку!

- Нет...

- Да! Проверь сама, коль не боишься! - яростно воскликнул Тур. - Он говорил об этом на торгу! О том, что везёт девушку Ул-хасу! Попробуй прийти к нему как жена, и сама всё увидишь! Раз он муж тебе, как ты утверждаешь!

Он резко дернул плечом, развернулся и зашагал прочь, злобно топая. Алай стояла, спрятав лицо в ладони, и не хотела верить, но почему-то верила.

Он не бьёт её, чтобы не испортить товар.

- Эй! Ты с кем там? - высунулась Камайя, по-видимому, разбуженная их разговором. - Давай в шатёр.

- Уговариваю духа Рэх послать дождь и прекратить жару, - сказала Алай, и губы были будто чужими.

- Ну и время ты выбрала, - поёжилась Камайя, запахиваясь в покрывало. - Тут у вас по ночам как у нас в конце ноября.

Алай вернулась в шатёр и улеглась на свой войлок. Харан действительно нуждался в деньгах, и Утар слышала это. Он не хотел заниматься продажей коней. И он действительно вёз Камайю в Улданмай, она сама не отрицала этого. Правда, она не была юной. Она была лет на семь старше Алай, а двадцать пять - уже приличный возраст. За такую невольницу много не выручишь. Значит, он решил продать и её, Алай, и именно поэтому так расстроился, что отец настоял на заключении брака у озера, где его освящают духи. Но что какие-то законы для убийцы? Что ему месть духов? Отправится его душа после смерти в тело какого-нибудь навозного жука, и всё. Страшное наказание!

Тур прав. Он прав. Птица туу кричала из травы, из холодной росы, и крики рвали душу. Отец отдал её этому бородатому чудовищу. Но... Но что если это всё же неправда?

Туу кричала и кричала, и каждый крик раскачивал мысли то в одну, то в другую сторону. Алай встала и шагнула из шатра, босиком, в мокрую ледяную росу на траве.

Полог приветливо пустил её внутрь, в темноту, освещённую растущей Гэб, что заглядывала через откинутый войлок крыши. Харан спал. Алай пару мгновений стояла в нерешительности, потом вспомнила пальцы Тура на своей шее, зажмурилась и дёрнула за завязку халата.

Коричневый, окрашенный корнем мэйхо халат скользнул на пол, и кожа покрылась мурашками от ужаса, но она усилием воли отогнала этот страх и потянула за завязки рубашки, потом развязала поясок штанов. Харан шевелился во сне. Она сморщилась, унимая заходящееся сердце, нагнулась и нырнула к нему под одеяло.

Харан вздохнул во сне, потом поёрзал. Она прижалась к его спине. Стыд обжигал щёки изнутри. Он поёрзал ещё, потом попытался перевернуться на другой бок, и тут рукой наткнулся на Алай.

Он замер на мгновение, как и Алай, потом осторожно поднял руку, завёл за спину и коснулся её, ощупывая, и тут же дёрнулся, отодвигаясь на край постели.

- Ты... - прошептал он, потом встал, поднял халат и швырнул ей. - Оденься.

Он резко развернулся и вышел. "Йет, йет" - донеслось снаружи.

Алай безжизненно сидела на постели, даже не пытаясь двигаться. Значит, это правда.

Она оделась, вяло пихая руки в рукава рубашки, и ушла в их с Камайей шатёр, шаркая ногами по стылой осенней ночной росе.

19. Раздели со мной пищу и кров

Эным ходила кругами, еле переставляя ноги. Девчушка из Далым-хасэна ходила за ней, пытаясь заслонить от солнца тканым навесом на шесте, но жаркий ветер не считал это помехой, бросая горсти пыли в эным со всех сторон.

- Духи гневаются на нас, - сказала ей вторая эным, помоложе, передавая пиалу с оолом, который весьма условно можно было назвать холодным. - Надо принести в жертву барана.

- Или того, кто согрешил, - усмехнулась первая эным. - Девочка, иди в тень. Тебе ещё жить да жить. Я уж найду, куда заползти.

Алай сидела у шатра Расу-хасэна, прячась в тени и вытирая слезящиеся глаза. Конечно, это песок. От песка они слезятся, и больше нет причин. Она так и сказала отцу, когда встретила его днём, когда он шёл с Туром в Куд-хасэн.

- Воды привезите, - сказала Аха-дада из шатра у неё за спиной. - Оол жирный. Жарко.

- Там есть в шатре. Я принесу, - сказала Камайя, которая сидела, обмахиваясь, под навесом у очага.

- А я привезу ещё, - сказала Алай, решительно вставая. - Камайя, дай бурдюк. Я съезжу к озеру.

- Ты в своём уме, в такую жару ехать? - осведомилась Камайя, вглядываясь в её лицо. - Или ты уже перегрелась?

- Нет. Вода закончится скоро, а до вечера далеко. - Алай перехватила бурдюк, брошенный Камайей, и шагнула к Бус, но остановилась. - Аха-дада, скажешь отцу, что я взяла Далсаха?

- Алай, не делай этого! - повернулась к ней Камайя. - Тут достаточно воды до завтра! Не бери этого коня!

- Бабушка хочет пить. Далсах родом из пустыни, а я привычна к жаре, - пожала плечами Алай. - Хочешь, возьми Бус и поезжай со мной. Я там ещё и искупаюсь.

- Сохрани меня высокие небеса. Я останусь здесь.

Алай отвязала Далсаха и перекинула лямку большого бурдюка через