Швейная машинка - Натали Ферги

— Вроде бы все, остались его галстуки и домашний халат. — Конни взяла в руки зеленый шелковый халат с мелким красно-золотым узором, отороченный по воротнику перекрученным шнурком. — Не помню, чтобы он такое носил.

— А он, наверное, и не носил. Я сшила его перед войной, и отец сказал, что халат слишком хорош для дома, так что он так и пролежал в шкафу. Сколько было потрачено сил и времени! — Кэтлин сняла с вешалки галстуки. — Подойди-ка сюда и подай мне руку.

— Хорошо.

Кэтлин стала перечислять поводы для покупки галстуков:

— Новая школа, твое совершеннолетие, повышение по службе, Рождество, избрание в совет, день рождения… — Вдруг она замолчала и села на пуф у туалетного столика с алым шелковым галстуком в руках. — Наша свадьба.

— Этот папин галстук с вашей свадьбы?

— Он надевал его раз в год. Специально для меня.

— Ты никогда не говорила.

— Это был секрет. Ну, не совсем тайна, но то, что оставалось между нами двоими.

— А подвенечное платье у тебя сохранилось?

— Нет, его разрезали, чтобы сделать детскую одежду для тебя. — Она задумалась. — А вот кружевная тесьма, может, где-то и сохранилась.

Конни не хотела упустить возможность узнать подробности:

— Расскажи мне про вашу свадьбу. Я хочу знать об этом все!

— Было очень мило. Я надеюсь, что когда-нибудь ты познаешь, что такое свадьба, на собственном опыте.

— Может быть, но я не особо стремлюсь.

— Все случится тогда, когда меньше всего этого ожидаешь. У нас, по крайней мере, так и вышло.

Конни надеялась, что мать продолжит откровенничать, но Кэтлин захлопнула двери в прошлое и сменила тему:

— Надо все это перенести в кухню — там теплее, и подумаем, что будем делать. Я бы хотела начать шить как можно раньше. Для начала, например, мы можем отпороть все пуговицы прямо этим вечером, пока по радио будут передавать церковную службу.

Блузка, голубой крашеный хлопок, с красной оторочкой и пуговицами, обшитыми красной тканью (Конни).

Голубая хлопковая юбка (Конни).

Голубой платок с красным кантом (Кэтлин).

Фред

Начало сентября 2016 года. Эдинбург

На выходные приедет Сэм. Кажется, я не видел ее целую вечность. Наша переписка тоже изменилась. Я встречаю подругу вечером на вокзале. Она объехала весь мир — Флориду, Испанию, Нью-Йорк, даже Дубай, так что мне придется расстараться. Планирую показать ей город. Жаль, что закончился фестиваль[9], но вырваться с работы ей удалось только сейчас.

Я перешел к обустройству гостиной и начал сортировать вещи: в одну кучу складываю те, что пойдут на благотворительность, в другую — те, что планирую выбросить. Кое-что можно продать и на «Ибэй»[10], если я разберусь, как он устроен. Делать хорошие фотографии оказалось не так-то просто, но, к счастью, я перевожу не пленку, а пиксели.

Разборка продолжается. В кучку для благотворительного магазина я отложил очки, которые мне не подходят, и фарфор. Думаю, туда же отправится и вся одежда дедушки — конечно, после стиральной машины. Было странно засовывать сегодня его рубашки и брюки в барабан машинки. Наверное, я видел сотни раз, как это проделывает бабуля, — и вот я сам стою здесь, на ее месте.

Кучка для аукциона куда более разнородна: здесь, например, швейная машинка, на которую я натыкаюсь, наверное, раз десять в день. Но, честно говоря, я не совсем понимаю, что делаю. Решение дается мне не так просто, как я думал. Но надо продолжать, чтобы не провозиться допоздна.

Поезд опаздывает на час двадцать минут, и, когда Саманта наконец выходит на платформу, уже начинает темнеть. Она явно устала. Фред сразу понимает, что предложение поехать на автобусе через весь город будет воспринято не очень хорошо, и решает взять такси, хотя это ему не совсем по карману.

Когда они оказываются на месте, Саманта принимается разглядывать ряды многоквартирных домов, тянущихся вдоль улицы.

— Когда ты говорил о квартире, я представляла себе новый дом, а не памятник старины.

— Извини. — Фред не понимает, зачем оправдывается: не мог же он омолодить дом лет на сто.

— Я шучу. Просто слишком привыкла к своей квартире, вот и все.

Фред открывает дверь, и воздух наполняется знакомым запахом лавандового средства для мебели — это аромат его детства. Он провожает Сэм на кухню.

— Я бы сейчас убила за бутылочку охлажденного «Пино». — Она берется двумя пальцами за ручку холодильника, как будто та слишком грязная, но оживляется при виде знакомой зеленой бутылки. — Где стаканы? У меня совсем пересохло в горле.

— Давай я тебе сначала дом покажу.

— А это долго? — Саманта вздыхает и отставляет бутылку. — Мне правда необходимо выпить после этого адского поезда.

— Я просто хочу, чтобы ты посмотрела, и все. Здесь, понятное дело, кухня.

— Выглядит как в пятидесятые, причем не в хорошем смысле этого слова.

— Не думаю, что тут в последнее время что-то подновляли. Дедушка проводил больше времени на участке, чем здесь.

— Ты, кажется, говорил, что он был довольно пожилым? — Она произносит это так, будто говорит о каком-то постыдном факте. — Извини, что не попала на похороны: совсем заела работа, никак не могла вырваться.

Он не вполне уверен, что может ей верить, но не выпытывать же подробности.

— Дедушке было девяносто. Наверное, это старше среднего возраста.

Фред замолкает, ведь это его дед, а не голая статистика. Он научил внука рисовать машинки и помог запомнить названия созвездий в ночном небе. Но прежде чем Фреду удается подобрать нужные слова, Саманта уже выходит из кухни.

— Гостиная не очень большая, да? — раздается ее голос.

Потом она открывает и закрывает остальные двери, бросая беглый взгляд на каждую комнату.

— Я пока еще не закончил все разбирать, — извиняется Фред.

— Вижу, кровать завалена всякой всячиной. И где же я буду спать?

— Мы можем лечь на диване. Я купил его буквально несколько недель назад, он довольно удобный.

— Хм…

Фред никогда не видел, чтобы она себя так вела. Он решает продолжить:

— Ну как тебе? Уверяю, у него отличный потенциал. — Фред переходит к обороне и сам этого не замечает. — И можно тут кое-что переставить.

Саманта снова осматривается:

— Если ты не собираешься покупать квартиру в новом доме, как я, тебе стоит посмотреть на свою недвижимость глазами девелопера[11].

— Да, если я соберусь ее продавать, но