Красный цветок - Екатерина Оленева

— Пора сматываться, — процедил сквозь зубы Дэй*рэк.

Я, едва заметно, отрицательно покачала головой.

— Ты рехнулась?!

— Замолчи.

Тэ*и Чеар*рэ был сильнейшим ментальным магом. Он ощущал нас, но не мог вычленить, выхватить из общей толпы. Подняться сейчас было хуже, чем оставаться на местах. Нас и без того невыгодно выделяли как рост, так и возраст. А меня — ещё и пол. Бежать в такой ситуации было самоубийством.

У меня сложилось впечатление, будто мозги взвешиваются и прослушиваются одновременно с другими. И я, как могла, пыталась заглушить страхи, тревоги, почти постоянную злость, тлевшую в сердце. Я прилагала все усилия к тому, чтобы "думать" о семье, которой у меня не было: строгом папаше-тиране и пропойце, замученной непосильным трудом матери, о младшей сестренке, старшем братишке и старом псе. Я так старательно держала картинку, что не заметить её ненатуральность мог разве что идиот.

Увы! Те*и идиотом не был.

— У этого ребенка странное лицо, — задумчиво, будто в трансе, промолвил Стальная Крыса, не сводя с меня глаз.

— У какого ребенка? — Обернулся напарник. — Ну да, красивая девочка. Как вы думаете, выпивку мы сегодня дождемся?

— Где-то я его уже видел?

— Кого? — недоумевал толстый. — Хозяина этой дыры?

— Дэр*ри, — пропищала я тоненьким голосочком, прерывая визуальный контакт с копом. — Нам нужно уходить.

Положив три монеты на стол, мы, как можно медленнее, направились к дверям. Я чувствовала, как взгляд мага продолжает упираться в спину. Пришлось повиснуть на руке Дэй*рэка, дабы не дать ему передвигаться с той скоростью, что его бы устроила.

— Двуликие! — повернулся он ко мне, как только между нами и злосчастной улицей пролегло два-три квартала. — Мы влипли! Стальная Крыса лучшая ищейка во всей Эдонии! Нас угораздило нарваться прямо на него! Благие Боги! Что теперь будет?!

— Не нервничай. Пока что он неплохо выпивает и закусывает в третьесортной забегаловке, потом пойдет к девочкам, ну, а дальше? Дальше видно будет.

— Пьет и закусывает? Пьет и закусывает, говоришь?! Да он теперь злой, как черт, от такого "закусывания"! Он-то, небось, привык к самым изысканным яствам, а не к простому элю!

— Да не ори ты так. Тебя, при любом раскладе, убьет вовсе не Стальная Крыса. И, кстати, все случившиеся повод подумать о моем предложении. Ты так не думаешь?

Дэй*рек молчал всю дорогу, пока мы плутали по Бэртан-Рив, опасаясь возвращаться в Дом прямым путем.

С чувством выполненного долга отправилась я в библиотеку готовить доклад по географии и учить биологию — завтрашним утром предстояла встреча с человечным, но скучным и педантичным Хай*Сином.

— Читаешь? — раздался за спиной ненавистный голос.

Рука дрогнув, выронила книгу. Знакомое чувство раздражения и досады поднялось во мне.

— Уже поздно. И я устала.

— Я так понимаю, вы теперь с Дэй*рэком одна команда? — голос Миа*рона был мед и патока. — Команда, играющая против меня? Дети, я накажу вас за это, — бесстрастно закончил он, взбивая кружевное жабо у новомодной рубашки, заколотой дорогой булавкой с камнем зеленым, как кошачьи глаза.

— Я уже сказала тебе, что устала. Я не намерена выслушивать бред.

Рука Миа*рона сомкнулась у меня на шее, прижимая затылок к подушке, препятствуя моей попытке подняться на ноги.

— Ты не намерена? Подумать только? А что же ты, в таком случае намерена делать? — Даже вздумай я ответить на поставленный вопрос, ничего бы не вышло — воздух в легкие сочился слишком тоненьким ручейком. — Не знаешь, зачем Дей*реку потребовались деньги? Зачем ему потребовалось расписание порталовых переходов? Почему ему приспичило продавать мои подарки? Почему, Ведьма?! Не знаешь? Не знаешь?! — Разжав пальцы, оборотень презрительно дернул плечами. — Дрянь.

Мужчина отошел в другой конец комнаты, откуда продолжал глядеть на меня зверем:

— Ты пожалеешь, Одиф*фэ. Пожалеешь о том, что встала между нами. Я не прощу ему то, что тебя он любит больше меня.

Я рассмеялась, стараясь подняться на ноги грациозно и небрежно, как это свойственно хищникам.

— Ты что, обвиняешь меня в чем-то?

— Да, обвиняю. Тебя не учили, что брать чужое не хорошо? Или станешь лживо утверждать, что его любишь?

— Я редко лгу. Только если меня к тому вынуждают. И при этом — сильно. Ты прав, я не люблю Дей*река, как мужчину. Но он дорог мне. Достаточно дорог, чтобы бороться с тобой за его душу, демон! Кто рожден мужчиной, пусть и умрет — мужчиной. Ты считаешь его игрушкой? Подвластной тебе игрушкой, созданной удовлетворять твои желания и прихоти? Живущей для твоего удовольствия? А у него возьми, да окажись собственные желания! Какой неприятный сюрприз, не так ли? Чувства, как пожар, — вспыхивают сами по себе. Иногда, — мне страшно стыдно говорить столь романтические, бредовые, неумные вещи, — но, в угоду собственным желаниям, люди способны идти наперекор Богам. Настоящим. Не таким дутым, как ты или твой скотоподобный Хантр-Руам.

Я с открытым вызовом смотрела в щелевидные зрачки:

— Ты дрессируешь мальчишек, заставляя их прыгать с тумбы на тумбу по велению плети. Твоей плети. Они жрут с твоей ладони, будто зверь не ты, а они. Боготворят тебя, потому что их воля давно сломлена твоей. Мальчишки, волчата. Стая, которой нужен вожак. Но ты не учел одного: волков ли, львят ли — на охоту всегда ведут самки. И пока в них будут тлеть мужские инстинкты, они будут искать ту, за которой пойдут в бой. Ту, ради которой его примут. Ты — авторитет, что держится на страхе; я — страсть, воля и жизнь! В пору ли тебе со мной тягаться? Понял, хозяин? Самка я. Не ты, Миа*рон! Потому и любить твои мальчики, как ты их не дрессируй, меня будут гораздо сильнее. Потому что природа — она сильнее всех, когда-либо и кем-либо, придуманных правил. Кстати, ты заметил, как много связных предложений я научилась произносить?

— Я заставлю тебя пожалеть о каждом произнесенном тобой слове.

— Это не в твоих силах, Миа*рон.

— Поспорим?

Уже переступая через порог, он бросил через плечо:

— Дэй*рэк умрет.

— Попробуй его тронуть, — ответила я спокойно, не повышая голоса. — Я переверну твой мирок в Бездну. Я не шучу. С твоей помощью я узнала, до какой жестокости и низости может дойти мужчина, если не боится закона и не имеет совести. Чтобы не оставаться в долгу, покажу тебя, на что способна женщина, когда терять ей больше нечего.

Благие Боги, как же я его ненавидела.

Но он и в самом деле стал моим хозяин: подобно хорошо выдрессированной собаке я рычала, не решаясь укусить.

Не зная, как следует молиться Благим Богам, я всё твердила: "Сделайте так, что Дей*рек остался жить! Пожалуйста! Если есть в мире хоть капля добра, хоть искорка света, пусть он живёт. Довольно смертей".