Шах и мат - Марк Максим

Сумма называется. Генерал спрашивает:

– Адрес?

Адрес называется.

Затем мистер Вуд, секретарь убитого Хорлэя, заявляет:

– Еще одно дело.

Он докладывает сухо:

– На заводе номер 14 наш филер слышал, как рабочие открыто говорили о том, что настоящий убийца Хорлэя скрывается в самом Нью-Йорке. Они обвинили нас в том, что мы казнили за убийство неповинного человека.

Тигро-свинья говорит коротко:

– Кто распространяет подобные слухи?

– Жена казненного по донесению того же филера.

– Изъять. Поручается исполнить генералу… э… генералу…

Ему подсказывают:

– Воронову.

– Да. Воронову и Вуду.

В этот момент раздается звонок. Пока хозяйка дома спешит в переднюю принять неожиданных гостей, обстановка в комнате поразительно меняется: бумаги и записные книжки исчезают со стола, палач русских рабочих, бывший жандармский генерал оказывается у рояля и наигрывает сентиментальный мотив, на столе появляется кофейный сервиз и ликеры: вся компания превращается в небольшое мирное дружеское общество. Пришедшие, молодая чета англичан, знакомятся, и продолжается пустая легкомысленная, совершенно мирная беседа.

Через пять минут человек в синих очках поднимается и прощается: он спешит в оперу, по его словам, послушать русского певца Шаляпина.

Хозяйка провожает его, и он говорит ей тихо по дороге:

– Получил радио. Важные известия: едет дальше, срочные дела. Сообщите Н13: выслать срочно мебель.

– Хорошо.

Лифт свозит человека в синих очках вниз, где его ждет на улице автомобиль. Он садится в крытое ландолэ, говорит адрес шоферу, захлопывает дверцу, снимает синие очки, снимает накладную бородку и превращается в человека с энергичным лицом, шрамом на правой щеке и странными, почти прозрачным глазами, в которых видна одна упорная, не знающая отдыха мысль: это глаза почти маньяка. Он откидывается на спинку сиденья, и на его губах появляется улыбка: соединение хитрости и своеволия, почти каприза.

Наутро газеты сообщают:

«В канаве у подъездных путей к Гудзону найдено тело неизвестного в рабочей куртке».

Еще две таких же заметки, с той разницей, что тела выловлены в Гудзоне. Кроме того – сенсация:

«Жена убийцы Хорлэя! Трагедия в предместье! Веревка в три метра! Упреки совести!»

Из высокопарных и сенсационных репортерских слов можно уяснить, что жена казненного по обвинению в убийстве Хорлэя рабочего покончила с собой, повесившись у себя в квартире на вешалке от платья. Затем следует извещение о свадьбе свинцового короля с дочерью кондитерского короля с портретами обоих и сообщение о помолвке мисс Этель Хорлэй и мистера Вуда, секретаря покойного. Газета приносит свои поздравления и в высокопарных и льстивых выражениях выражает надежду, что брак будет счастлив.

А на двенадцатой странице газеты, среди объявлений о спросе и предложении труда, напечатаны мелким шрифтом два объявления:

Одно: «Поручение хозяина исполнено. Мебель отдана на слом».

Другое: «Заказ готов. Заказчица отправлена в путешествие».

Эти объявления читают одновременно мисс Хорлэй, мистер Вуд, человек в синих очках и тигро-свинья в Нью-Йорке и мистер Хорлэй у себя в номере в итальянской гостинице «Регина».

В тот же день в разных местах происходят три непродолжительных разговора.

Первый на заводе «Хорлэй и Ко, № 14, автомобили». Один из рабочих, пожилой сутулый человек говорит другому человеку:

– Сэмми, опять один из наших рабочих пропал без вести. Это странно.

Лицо молодого выражает ненависть, когда он отвечает:

– Могу поклясться, что это опять руки «Ку-клукс-клана». Эх…

Он не договаривает, потому что глаза первого указывают ему, что приближается филер.

Когда филер проходит, молодой рабочий говорит:

– Ты слышал, что жена казненного повесилась?

– Да, она умирала с голоду с детьми.

– Я знаю. И все-таки она не покончила бы с собой. Она хотела вырастить сына, мстителя за отца. Она не покончила бы с собой.

– Ты хочешь сказать…

– Ее самоубийство очень подозрительно, Том. Ее нашли висящей на веревке, но кто знает…

– Молчи… Опять идет филер…

Когда филер проходит, молодой рабочий говорит:

– Том, когда настанет время, мы все… Понимаешь, Том…

Другой разговор происходит на крыше небоскреба, на тридцать втором этаже, где устроен один из самых лучших ресторанов на свежем воздухе. Здесь под пальмами стоят мраморные столики, играет лучший в Нью-Йорке оркестр, здесь владыки Бродвея проводят иногда вечера. Скользят лакеи, женщины сверкают драгоценностями, каждая из которых весит много каратов на взгляд ювелиров и много крови и пота других, смотрящих иными глазами людей. Оркестр играет джаз-банд, шими, между столиками вертятся медленно в диком, развращенном танце наемные танцоры с дочерями миллиардеров.

За одним из столиков сидят мисс Хорлэй с мистером Вудом.

К ним подходит человек во фраке и сияющем, сверкающем белье и говорит, улыбаясь:

– Алло, вечер чудесный.

Он присаживается, наклоняется под бокалом с шампанским и тихо добавляет:

– Все поручения исполнены. Самоубийство – это хорошо придумано!

Мисс Хорлэй встает, танцор, изгибаясь, приглашает ее. Опуская руку на плечо танцора, мисс говорит:

– Прекрасная работа. Заслуживает награды.

Через мгновение она медленно танцует тот же дикий танец, который танцуют еще тридцать пар.

Третий разговор происходит в отеле «Регина».

Мистер Хорлэй говорит господину Менсу, финансисту и поверенному в интимных делах:

– Ну?

– Готово!

– Олл райт. Едем?

– Да.

Через минуту «роллс-ройс» № 24567 несет их по кипарисовой аллее.

Глава 19. Страшный шофер

«Роллс-ройс» № 24567 можно увидеть в самых разнообразных местах. Он мчится