Легенда о мальчике, что учился дышать (СИ) - "chuckcloud"

Том же сидел на диване в гостиной и молча чистил тату-машинку, хмурясь и раздраженно подергивая берцем.

— Ну ты никак не желаешь меня слушать! — ударил себя по бедрам Батлер. — Ну неужто за столько лет нашей дружбы мое мнение совсем не имеет для тебя веса? Я ж как лучше хочу для тебя. Я вижу, что последние годы вышли для тебя нелегкими…

— Пффф… Нелегкими, сука-бля… Последние годы… — усмехнулся сержант, помотав головой. — Не мешай, Леонид!

— Это я тебе мешаю? Да я же помочь тебе хочу! — вскинул бороду к потолку Батлер. — Я же тебе честно говорю, что считаю, что ты не готов еще, — махнул он плащом на тату-машинку.

— Ну не готов, так подготовлюсь! Садись, петушара! Набью тебе, раз говоришь, что мне нужна практика. Согласен? Али, сука-бля, не хочешь помочь другу? — вызывающе приподнял шрамированную бровь сержант и похлопал по дивану рядом с собой.

— Ээээм… — задумчиво заорал бородач.

— Что, сука-бля? Вот и вся твоя помощь? Ну так и иди на хуй тогда со своими советами! — показал ему «фак» Том. — Все вы, сука-бля, только и знаете, как советы раздавать, хуй кто из вас понимает, что у меня… — забурчал он под нос, вновь увлекшись чисткой машинки.

— Ладно, я согласен! — перебил Батлер и уселся рядом с другом. — Я-то тебе помогу, Томми! Просто не хочу, чтобы ты дурью маялси. Надо уже себя как-то возвращать в реальность…

— Что бить будем? — не стал слушать очередные нравоучения Харди и натянул на руки резиновые перчатки.

— Ну, что-нибудь веселенькое… — почесал плащом макушку Леонид.

— Веселенькое, сука-бля! Клоуна, блять, тебе набить? — рявкнул сержант. — Ладно, раз клиент не знает, чего хочет, то мастер поможет. Ебану тебе фрихендом на свой ебаный вкус. Согласен, сука-бля?

Повисла неловкая тату-пауза.

— Согласен, — опустил уголки губ бородач и откинул плащ, оголяя лопатку для татуировки.

Харди состроил фирменный еблет и зажужжал машинкой.

Шел уже второй час нанесения рисунка на эффектное тело Леонида.

— Томми, ну и все же… Ты не подумываешь, что пора бы как-то вбиваться в колею? — осторожно закричал Батлер. — Вот если бы ты вернулся к нашему делу, образумилси немного, завязал бы чуть-почуть с синькой да наркотиками… Вот те крест — сразу бы у тебя все начало налаживаться. Глядишь бы и с Джейки возобновили общение. Он-то наверняка уже позабыл все обиды, и возможно ждеть, когда ты сделаешь первый шаг.

— А оно мне, сука-бля, надо? — фыркнул Том. — Я этому пидору собачьему нахуй не сдался. Так мне он нахуя?

— Ну вы же братья! — возмутительно поморщился Леонид.

— Ну вы же братья! — передразнил Харди, эффектно состроив фирменное ебало. — Ебал я в рот эти братские отношения. Прожил до двадцати лет без него, проживу, сука-бля, и дальше. Мне это неинтересно.

— А что ж тебе интересно? Кирять? — заорал бородач, стукнув кулаком по колену.

— Кирять — заебись! Ебашить наркотики — тоже охуенно! А хули мне еще надо от жизни? Глядишь, сука-бля, быстрее отъеду! — поведал свои жизненные установки Том, а Леонид почувствовал, как нажим иголок тату-машинки стал сильнее и слишком больно царапал кожу. — Скучно только. Вот и ищу себя, пока не сдохну. А то чем сержанту себя занять? Бухать, наркоманить да дрочить…

— Томми! Ты несешь бред! — взвизгнул Батлер. — Ты думаешь, это все, на что ты способен? Да ты же был сержантом полиции! Бросил ради незнамо чего! Имел свой бизнес. Тоже все бросил! И теперь ты занимаешься какой-то ерундистикой и говоришь, что не способен на большее. Да ты сам себя принижаешь! Зачем ты это делаешь? Еще и эта твоя Клубнишная Эми! Что, свет что ль на ней клином сошелси? Девок что ль тебе мало! Приведи себя уже в порядок, да живи нормально! Кто тебе мешаить-то?

— Слышь, петушня бородатая! Ты свои советы ебаные кому-нибудь другому иди советуй! Ясно тебе, сука-бля? Мне они нахуй не нужны, что тут неясно? Какого хуя сержант должен повторять по сто раз? Или тебе ебало разбить? Так может понятней станет? — зарычал Харди, развернув Батлера лицом к себе и легонько пихнул его кулаком в щеку. — М? Ты понял, сука-бля?

Леонид лишь осуждающе помотал головой, но промолчал.

— Все, готово, сука-бля! — заявил Том через пару минут, процарапав последний штрих. — Иди-ка, взгляни в зеркало на мой шедевр! Да у сержанта талант — ебейший! А ты тут пиздишь, что я опозорюсь со своими работами!

Батлер подошел к зеркалу и взглянул через плечо на отражение. Ему не сразу удалось понять, что за хуйня из кельтских узоров изображена на его лопатке. Но вскоре бородач смог рассмотреть в этих хитросплетениях пирог, над которым кружилась стая мух, а из самого пирога выглядывала болотная жаба.

— Нууу? — вскинул шрамированную бровь сержант, с ухмылкой глядя на друга и ожидая вердикта.

— Спасибо, Томми… Это и впрямь круто… — крикливо промямлил Леонид, брезгливо поморщившись.

Харди состроил фирменный еблет, расставив руки в стороны.

— Пойду наложу повязку. Хай заживаить… — закивал Батлер и, понурив плащ, двинулся в свою спальню.

Оказавшись в комнате, Леонид закрылся на замок и приложил ухо к двери. Когда услышал, что Харди вновь зажжужал машинкой, он уселся на кровать и взял телефон.

— Алло, Джейки… С днем рождения тебя! — шепотом закричал он в трубку. — Счастья, здоровья тебе и всего самого наикрашего…

— Спасибо, Леонид, — ответил ему на том конце провода собеседник из шара. — Как у вас дела? Как Томми?

— Плохо… — вздохнул Батлер и поведал о нынешнем состоянии друга.

— Мда… Хуево… — резюмировал Джилленхол по завершении громкой истории. — А дядя Джейк сразу говорил, что война — это хуевая идея. Разве это то, что может помочь избавиться от злости? Абсолютно точно, что нет! Война еще больше все усугубляет.

— Да я-то это понимаю! — положил плащ на грудь Батлер. — Но что я мог сделать-то? А? Его было не переубедить…

— Да я понял… — задумчиво протянул Джейк.

— Ну что делать-то? Джейки, ну может ты приедешь уже, может ваше примирение его как-то да успокоить, м?

— Леонид, нет! Ты издеваешься? Ты думаешь, мое появление его успокоит? Да он взбеситься хлеще прежнего! Это ясно как божий день! Наши с тобой ебала будут биты! — завозмущался в трубке парень из шара.

— Ну, а чегось делать-то тогда! Не возьму я в толк! Он ж изведеть и меня, и себя! — заверещал Леонид.

— Надо подумать… Что может помочь справиться со злостью и агрессией… — размышлял Джилленхол, бренча на гитаре. — Ладно, есть один вариант… Жди, должно помочь. Всегда помогает! — воскликнул он и бросил трубку.

15 апреля 2010 года.

Не успел Леонид Батлер открыть глаза, как к нему в спальню вломился уже обхуяренный до неузнаваемости Том, заявив, что у него сегодня день рождения. А это является для него самым ненавистным днем из всех возможных, и потому он пригрозил, чтобы бородач даже не вздумал устраивать для него праздных сюрпризов, печь торты и взрывать хлопушки. Чтобы даже не было намека на какое-либо торжество. Еще лучше и вовсе покинуть еврочетырешку и оставить его в одиночестве. Ведь иначе эффектное лицо обязательно будет разбито. Леонид же решил не спорить с обезумевшим другом, молча поднялся с кровати, накинул плащ, натянул латексные треники и удалился от греха подальше. Он и так не планировал устраивать никаких празднеств, ибо с каждым днем Харди становился все злее и злее. А доводить ситуацию до греха совсем не хотелось. После угроз же Батлер и вовсе понял, что его присутствие сегодня в квартире не то что не обязательно — нахуй не нужно. Ведь, если быть честным, то бородач и сам нехило заебался принимать на себя все то говно, что выплескивал на него сержант.

Том, оставшись в одиночестве, принялся нажираться самым нарочито дешевым пойлом, что сумел отыскать в ближайшем магазине. Выпив бутылку и доведя себя до состояния максимальной озлобленности, он стал тренировать удары плетью, громя халупу направо и налево.

Вдруг раздался звонок в дверь.

— Сука-бля! Какой педрила осмелился прийти? — взорвался Харди и взмахом плети разбил пустую бутылку, после чего, до безобразия раздраженно топая берцами, пошел открывать, дабы раскрошить ебло наглого гостя, осмелившегося пожаловаться в этот день.