Империя проклятых - Джей Кристофф

Батист выбрался из останков Никиты, и его темные глаза горели.

– Некоторые любят вечно.

Габриэль замолчал, проводя пальцами по улыбающимся губам. Казалось, даже историк был тронут и тоже слегка улыбнулся, продолжая быстро писать. Но конец уже был близок, и Селин, охваченная его чарами, продолжила.

– Принц бросился на Лилид, – сказала она. – Летел, как стрела, нацелившись на горло графини. На мгновение нам стало интересно, что же произошло с этим томящимся от любви зверенышем, который, как мы видели, всегда следовал за ней по пятам. Но потом мы вспомнили, как волк вцепился в ногу Диор, и, конечно, конечно же, связывавшие его узы разорвала святая кровь Грааля. Лилид схватилась за изуродованную шею, отступила в сторону и, когда зверь уже был рядом, ударила его, впечатав в одну из огромных статуй. Такой удар убил бы любого обычного волка, но Принц в мгновение ока вскочил на ноги, стряхнул воду и снова прыгнул на графиню.

И хотя зверь и чудовище сейчас сражались за ее судьбу, взгляд Диор был прикован к…

– Рейн!

Когда волк нанес удар, принцесса вырвалась из рук графини и упала в воду. Рука Диор до сих пор была прибита к статуе кинжалом Лилид, лезвие вошло глубоко в камень, и ладонь придавило рукоятью. Но Рейн не двигалась, плавая лицом вниз в затхлой соленой воде. И вместо того, чтобы беспомощно висеть и смотреть, как она тонет, Диор схватила себя за запястье, уперлась ногами в камень и потянула.

Она закричала от боли, когда сталь разрезала плоть, раздробила кости. По руке Диор потекла кровь, густая и яркая, лицо исказилось, на глазах выступили слезы, но она расставила ноги пошире и снова напряглась. Рука порвалась, как сырой пергамент. Сухожилия натянулись и лопнули, точно мокрые веревки. И наконец, издав последний крик, Диор вырвалась на свободу и рухнула в воду, оставив три пальца статуе.

Принц увернулся от брошенного Лилид куска надгробия и снова прыгнул, целясь в горло вампирши. Шея у нее уже превратилась в руины, челюсть снова отвисла. Она пыталась приказывать, но издавала лишь каркающие звуки, которые волк полностью игнорировал. Они врезались в гроб в самом сердце склепа, статуя Спасителя беззвучно рыдала над ними. Руки Лилид сомкнулись на шее зверя, а ее кровь пролилась на ангела у нее за спиной. Фонарь Рейн с шипением упал в воду, погрузив склеп почти в полную темноту.

Единственным источником освещения был свет, пробивающийся из крипты наверху, и все вокруг казалось вырезанными на камне силуэтами. Волк обезумел от ярости, но Бессердка все же принадлежала роду Дивок, и в ее жилах текла кровь Неистовых. Она сомкнула руки вокруг пасти зверя. Волк злобно заурчал, зарычал и, впиваясь когтями в нагрудник, в конце концов сорвал его. Но Лилид с ревом вывернула его голову набок, начисто сломав ему шею.

Откинув от себя тело зверя, она поднялась на ноги. Руки у нее перепачкались в крови, и гроб за спиной тоже залила кровь – ее и волка. Плоть Лилид была обожжена, лицо изуродовано, тело разорвано, но она все равно стояла непокоренная. И, зарычав, повернулась, отошла от останков Принца и наткнулась…

Прямо на три фута окровавленной стали.

Лилид уставилась на меч, глубоко, по самую рукоять, вонзившийся в ее грудь. Диор, хватая ртом воздух, держала клинок, распахнув голубые глаза и не сводя их с Бессердки. Грааль вытащила его и, спотыкаясь, направилась к Рейн, которая теперь лежала у одной из разбитых статуй. На левой руке у Диор теперь не хватало трех пальцев, и из раны текла кровь. Именно ей был окроплен меч, которым она только что пронзила сердце Лилид. Графиня прижала ладонь к изуродованной груди, ее плоть начала тлеть, а тишину нарушил булькающий шепот.

– Н-не так…

И тут она вспыхнула.

Крик, вырвавшийся из горла Лилид, был ужасающим криком живого существа. Черного, изуродованного, несчастного. Она завертелась на месте, когда из ее раны вырвалось белое святое пламя и побежало по телу, как лесной пожар по сухой траве. Диор ударила ее снова, клинок Девятимечной вонзился в плоть древней, и огонь на коже Лилид вспыхнул ослепляюще ярко. И по мере того, как ее платье превращалось в пепел, а тело увядало и осыпалось, крик Лилид становился все громче. Диор больше не могла его слышать. Она закрыла глаза, заткнула уши и заорала сама. Она орала до тех пор, пока останки монстра не рухнули в воду, а голос не умолк навсегда.

Диор бросилась в воду, подхватила Рейн на руки, обливаясь слезами, оставлявшими светлые дорожки на окровавленных щеках. Она смазывала раны принцессы своей кровью, но Рейн уже не дышала. Диор звала ее по имени, поглаживая усыпанную веснушками щеку, обнимала в темноте, и ее рыдания заглушили все прочие звуки в окружающем мире.

– Пожалуйста, не покидай меня, – умоляла она.

Ее слезы дождинками катились по лицу принцессы.

– Все покидают меня…

Затем она почувствовала, как ее схватили чьи-то руки и откуда-то издалека глухо прозвучал голос. Она едва услышала его из-за грохота в своей груди, из-за эха собственных рыданий. И, пытаясь вырваться, она закричала, дико, страшно, зазубренные обломки костей у нее на руке располосовали тому, кто держал ее, щеку, рассекая плоть до кости.

– Это я! – взревел он. – Диор, ради всего святого, это я!

Она замерла, уставившись распахнутыми глазами, когда его крик отразился от стен. Дыхание у нее перехватило, она уже больше ни на что не надеялась, когда фигура в кроваво-черном заключила ее в свои объятия.

– Г-габриэль?

– Я здесь, милая, здесь, – выдохнул он, прижимая ее к груди.

И, дрожа, она обвила руками его шею, рыдая, как новорожденное дитя. Габриэль тоже плакал, наконец-то заключив девушку в объятия. Он бы точно ее раздавил, если бы прижал к себе так крепко, как ему хотелось. Но она могла себе это позволить. Так они и стояли, обнявшись, на коленях в мутной воде. Диор истекала кровью, ее трясло, и Габриэль выглядел потрясенным, увидев, как сильно она пострадала, сколько отдала, чего ей это стоило.

– Ох, Диор, – прошептал он, беря ее за израненную кровоточащую руку. – Бедная моя девочка.

– Ты п-пришел, – прошептала она. – Я знала, что ты придешь.

Феба помчалась вниз по лестнице, а я за ней, подняв кровавый клинок. Мы пытались найти хоть какие-то признаки Лилид, но видели только пепел. Ведьма плоти подбежала к Диор, погрузилась в красную воду и обняла обоих Габриэль разорвал свою рубашку и обмотал раненую