Домби и сын - Чарльз Диккенс

Такимъ образомъ Вальтеръ и Флоренса, раннимъ утромъ въ день своего вѣнчанья, гуляютъ рука объ руку по улицамъ пустого города.

Они теперь одни въ цѣломъ мірѣ, и даже во время ихь первой дѣтской прогулки свѣтъ не былъ такъ удаленъ отъ нихъ, какъ въ этотъ торжественный день ихъ жизни. Но въ тѣ младенческіе годы земля подъ ихъ ногами далеко не имѣла такого очарованія, какъ теперь. Дѣтская довѣрчивость и любовь измѣняются, проходятъ и опять возобновляются во многихъ мѣстахъ; но женственное сердце Флоренсы, съ его нераздѣльными сокровищами, могло быть уступлено разъ, одинъ только разъ, и всякая перемѣна для него равносильна смертельному удару.

Они выбираютъ самыя тихія мѣста и уходятъ все дальше и дальше отъ той улицы, гдѣ стоить ея отцовскій домъ. Прекрасное лѣтнее утро! Мрачный туманъ постепенно исчезаетъ, и солнце съ высоты горизонта привѣтствуетъ юную чету своими блестящими лучами. Сокровища не скрыты въ магазинахъ: драгоцѣнные камни, золото и серебро блестятъ на окнахъ ювелировъ; огромные дома бросаютъ на нихь свою тѣнь, когда они проходятъ мимо. Но черезъ тѣнь и черезъ свѣтъ они идутъ вмѣстѣ, любуясь другъ на друга и не обращая ни малѣйшаго вниманія на окружающіе предметы. Ихъ земныя богатства заключены другъ въ другѣ, и не нужно имъ роскошныхъ палатъ для помѣщенія своихъ душевныхъ сокровищъ.

Мало-по-малу они зашли въ темныя, узкія улицы, гдѣ солнце, то багровое, то желтое, виднѣется сквозь туманъ только на углахъ переулковъ и на малыхъ открытыхъ площадкахъ, гдѣ торчатъ чахлыя деревья, длинныя каланчи, ограды запустѣлыхъ садовъ, или гдѣ расположены бѣдныя кладбища съ почернѣвшими монументами и крестами. Полная любви и безпредѣльной вѣры, Флоренса идетъ впередъ черезъ узкіе дворы и тропинки по тѣнистымъ улицамъ, опершись на гордую руку прекраснаго юноши, который черезь нѣсколько часовь будетъ ея мужемъ.

Теперь ея сердце бьется сильнѣе, когда Вальтеръ говоритъ, что они весьма недалеко отъ своей церкви. Они проходятъ мимо большихъ амбаровъ, гдѣ стоятъ огромныя фуры и суетятся крикливые ямщики; Флоренса ихъ не видитъ и не слышитъ. Еще и еще нѣсколько шаговъ, воздухъ сдѣлался удушливъ, свѣтъ помрачился, и Флоренса дрожитъ на церковномъ порогѣ.

Ихъ встрѣчаетъ низенькій, косматый старичекъ, звонарь и могильщикъ вмѣстѣ, который бросаетъ на купель свою шляпу, какъ бы въ доказательство, что здѣсь онъ y себя дома. Онъ отводитъ юную чету въ старую, темную, пыльную, сколоченную изъ досокъ ризницу, похожую на деревянный шкапъ съ разобранными полками.

Какъ прекрасна въ этомъ старомъ пыльномъ мѣстѣ молодая невѣста, для которой въ эту минуту обожаемый супругъ представляетъ всѣхъ ея родныхъ! Присутствуетъ здѣсь старый кистеръ, который содержитъ подъ низкимъ противоположнымъ сводомъ родъ газетной лавки съ огромными кипами бумагъ. Присутствуетъ старая пыльная смотрительница ложъ, которая содержитъ только самое себя, и находитъ, что этого для нея слишкомъ довольно. Присутствуетъ старый пыльный сторожъ, знакомецъ м-ра Тутса, который, собственно говоря, не имѣетъ никакого дѣла и безмятежно проводитъ свою мирную жизнь въ будкѣ съ маленькимъ окномъ, куда ни разу не заглядывалъ глазъ любопытнаго смертнаго. Имѣются здѣсь пыльные деревянные планки и карнизы надъ алтаремъ, надъ ширмой, вокругъ галлереи и надъ надписью, сочиненною еще зиждителемъ храма сего въ тысяча шесть сотъ девяносто четвертомъ году. Имѣются старыя пыльныя звончатыя доски надъ каѳедрой и налоями, снабженными потребнымъ количествомъ пыльныхъ книгъ, истертыхъ рукою времени и перстами усердныхъ чтецовъ. Словомъ, въ этомъ мѣстѣ собраны всевозможные закромы для пыли.

Пришли дядя Соль, капитанъ Куттль и м-ръ Тутсъ. Пасторъ облачается въ ризы; кистеръ хлопочетъ около налоя; женихъ и невѣста стоятъ предъ алтаремъ. Нѣтъ при невѣстѣ никакой подруги, кромѣ Сусанны Нипперъ, и отца замѣняетъ никто другой, какъ капитанъ Куттль. Какой-то человѣкъ на деревяшкѣ, съ кускомъ яблока во рту и съ синей сумкой на плечахъ, заглядываетъ въ притворъ, озираетъ собраніе, но, не находя ничего назидательнаго, ковыляетъ вонъ изъ дверей, оглашая громкимъ эхомъ окружающее пространство.

Привѣтный лучъ не падаетъ на Флоренсу, когда она стоитъ на колѣняхъ предъ алтаремъ, опустивъ свою робкую голову. Утреннее свѣтило не заглядываетъ въ эти мрачныя стѣны. Снаружи на чахломъ деревѣ чирикаетъ неугомонный воробей, и черезъ щель на потолкѣ черный дроздъ насвистываетъ свою безсмысленную пѣсню, между тѣмъ какъ человѣкъ на деревяшкѣ продолжаетъ ковылять по дорогѣ!

Обвѣнчались молодые люди, подписали свои имена въ пыльномъ реестрѣ, пасторъ разоблачился и отправился домой. Въ темномъ углу темной церкви Флоренса бросилась на шею Сусанны Нипперъ и зарыдала въ ея объятіяхъ. Глаза м-ра Тутса красны и пухлы. Капитанъ полируетъ переносицу. Дядя Соль скинулъ со лба очки и направилъ свои стопы къ дверямъ.

— Благослови тебя Богъ, Сусанна, милая Сусанна! Если тебѣ придется когда свидѣтельствовать о моей любви и ея причинахъ, сдѣлай это, ради Вальтера! Прощай! прощай!

Они рѣшились не возвращаться въ предѣлы мичмана и отправиться прямо въ дорогу. Коляска ждетъ ихъ подлѣ церковной ограды.

Миссъ Нипперъ не можетъ говоритъ: она задыхается, рыдаетъ и крѣпко жметъ въ объятіяхъ свою милую барышню. Подходитъ м-ръ Тутсъ, старается пробудить бодрость растроганной дѣвицы и овладѣваетъ ею. Флоренса подаетъ ему руку отъ полноты своего сердца, благодаритъ дядю Соля, капитана Куттля и повергается въ объятія молодого супруга.

Но Сусанна опомнилась. Она не можетъ перенести мысли, что ея госпожа уѣдетъ съ печальнымъ воспоминаніемъ о ней. Не такъ, совсѣмъ не такъ она думала распрощаться и осыпаеть себя сильными упреками за свою слабость. Отваживаясь на послѣднее усиліе, чгобы выдержать свой характеръ, она вырывается отъ м-ра Тутса, летитъ впередъ, чтобы догнать коляску и вывести на свое лицо прощальную улыбку. Капитанъ, угадывая ея намѣреніе, спѣшитъ за нею самъ, считая равномѣрно своей обязанностью развеселиться, если можно. Дядя Соль и м-ръ Тутсъ остаются одни подлѣ церковной ограды и ожидаютъ возвращенія своихъ товарищей.

Коляска уѣхала; улица узка, тѣсна, загромождена, но Сусанна не теряетъ надежды. Капитанъ бѣжитъ за нею изо всѣхъ силъ, машетъ своей лощеной шляпой и дѣлаетъ самые неистовые жесты.

Сусанна обгоняетъ капитана, дѣлаетъ отчаянныя усилія и настигаетъ экипажъ. Она видитъ Вальтера, видитъ Флоренсу, кривляется, визжитъ и хлопаетъ руками.

— Миссъ Флой, голубушка! взгляните на меня! Мы всѣ теперь счастливы, всѣ, всѣ! Еще разъ прощайте, горлинка моя, прощайте!

Сама не зная какъ, Сусанна взбирается наверхъ коляски, обнимаетъ свою барышню, цѣлуетъ и надсаживается изо всѣхъ силъ.

— Мы теперь всѣ, всѣ счастливы, такъ счастливы, милая моя миссъ Флой! — говоритъ Сусанна съ подозрительными перерывами въ своемъ дыханіи. — Вы… вы не сердитесь на меня теперь? не сердятесь?

— Сержусь, Сусанна?

— Да, да, да, вы не сердитесь, моя душечка, я знаю, вотъ и капитанъ Куттль, вашъ пріятель, капитань! И онъ еще разъ хочетъ проститься!

— Ура, восторгъ моего сердца! — баситъ взволнованный капитанъ. — Ура, Валли! Ура, дружище! Ур-р-ра!

Что прикажете дѣлать съ молодыми супругами, когда ихъ осаждаютъ съ одной стороны капитанъ Куттль, a съ другой — Сусанна Нипперъ? Volens nolens коляска подвигаетса впередъ, погоняемая сзади бурливымъ рокотомъ телѣгъ, кибитокъ, каретъ, между которыми вышла теперь небывалая путаница на узкой улицѣ. Но Сусанна Нипперъ храбро выдерживаетъ до конца свою трудную роль. На лицѣ ея веселая улыбка до послѣдней минуты, несмотря на досадныя слезы. Капитанъ Куттль, въ свою очередь, оглашаетъ воздухъ безконечными ура. Наконецъ, когда коляска скрылась изъ виду, онь еще разъ прогремѣлъ — Ур-ра!

Дядя Соль и м-ръ Тутсъ терпѣливо сидятъ въ оградѣ на мшистомъ камнѣ, вплоть до возвращенія Сусанны съ капитаномь Куттлемъ. Они не говорять, не дѣлаютъ разспросовь, но совершенно довольны другъ другомъ и составляютъ превосходное общество. По прибытіи въ квартиру маленькаго мичмана, вся компанія садится за завтракъ, но никто не дотрогивается до лакомыхъ кусковъ. М-ръ Тутсъ послѣ завтрака говоритъ, что вечеркомъ зайдетъ опять и, простившись съ добрыми друзьями, слоняется по городу весь день, проникнутый неопредѣленнымъ ошущеніемъ, какъ будто онъ двѣ недѣли не ложился въ постель.

Носятся какія-то странныя чары надъ домомъ и въ той комнатѣ, гдѣ они бесѣдовали вмѣстѣ и откуда выбыло такъ много. Чары увеличиваются, тяготѣютъ, но вмѣстѣ съ тѣмъ распространяютъ какую-то усладу на горечь роковой разлуки. Вечеромъ м-ръ Тутсъ объявляетъ Сусаннѣ, что во весь день онъ былъ несчастнѣйшимъ человѣкомъ въ мірѣ, но что однако онъ свыкся съ своей грустью и не хотѣлъ бы съ ней разстаться. Оставшись съ миссъ Нипперъ, онъ вступаетъ съ нею въ самые откровенные разговоры и между прочимъ подробно излагаетъ исторію своихъ чувствъ и душевной муки послѣ того, какъ услышалъ отъ этой дѣвицы, что миссъ Домби никогда его не полюбитъ. Они бесѣдуютъ долго, плачутъ горько, и м-ръ Тутсъ предлагаетъ, наконецъ, что не мѣшало бы имъ выйти со двора, чтобы купить что-нибудь на ужинъ. По изъявленіи согласія этой дѣвицей, они накупаютъ множество маленькихъ бездѣлокъ и, при помощи м-съ Ричардсъ, изготовляютъ великолѣпный ужинъ, прежде чѣмъ капитанъ и старикъ Соломонъ воротились домой.